Укротить молнию

Но с другой стороны, возможно, «связь» это какой-то пароль?

— Так, может, она у тебя королева-воительница? — пошутила я. — А ты принц? И если я тебя поцелую, то превращу в лягушку?

Лицо моего собеседника озарилось сонной улыбкой.

— Попробуй.

Я почувствовала, что заливаюсь краской. Я ведь действительно сказала это шутки ради, без всякой задней мысли. Если мне и хотелось пофлиртовать, то совсем чуть-чуть. Но я вовсе не собиралась вешаться ему на шею, и по моим словам это было нетрудно понять. Но с чего это я вдруг утратила бдительность? Мы с Эльтором поговорили всего несколько минут, но он сумел произвести на меня впечатление большее, чем все мои старые знакомые, вместе взятые.

Эльтор протянул вперед руку с транскомом — таким жестом вакерос, ковбои, предлагают сахар пугливой лошади, когда хотят заманить ее поближе, чтобы набросить на нее лассо.

— Хочешь посмотреть, как он работает?

Я уставилась на светящуюся коробку. Например, мы с Джошуа потому и подружились, что, хотя и выросли в совершенно разной обстановке, оба питали слабость к разного рода технике. Он был большой любитель мастерить всевозможные приборы, мне же нравилось самой разбираться, как они устроены и почему работают.

— Хочу, — сказала я, но на всякий случай не стала подходить слишком близко.

Эльтор провел пальцами по одной из граней коробки, и она засверкала серебром.

— Сейчас он воспринимает акустические колебания. Затем он повернул коробку другой стороной, которая оказалась мембраной.

— Скажи что-нибудь!

— Привет, коробочка! — сказала я.

— Привет, коробочка, — повторила та моим же голосом.

— И как это у нее получается? — поинтересовалась я.

— Твой голос производит в атмосфере продольные колебания. Транском их воспроизводит.

Эльтор прижал коробку к своему напульснику и коснулся другой фани. Тотчас прозвучала нота.

— Частота 552 герца.

Эльтор извлек другую ноту.

— Какая частота?

— Наверно, такая же? — предположила я. — Или чуть-чуть выше.

— 564 герца. А у тебя тонкий слух. Обычно люди не улавливают такую малую разницу.

И он извлек еще одну ноту.

— А эта?

— Такая, как предыдущая.

— Нет. 558 герц.

Он пробежал пальцами по граням коробки и снова извлек звук. На этот раз звук вибрировал, словно птичья трель.

— Здорово! — воскликнула я. — Теперь мне все понятно. Ты накладываешь частоты! Мы с Джошем читали об этом в одной книжке в библиотеке. Эта твоя коробка производит две ноты одновременно.

Эльтор улыбнулся — как мне показалось, более заинтригованный моей реакцией в целом, нежели тем, что я сказала.

— А ты знаешь, какова ее частота?

— Двенадцать герц. Сейчас постараюсь угадать высоту, — сказала я и на минуту задумалась. — Это та нота, что ты играл последней. 558 герц.

Эльтор кивнул и прикоснулся к другой грани. Ночной воздух наполнила мелодия флейты, нежная и мягкая, словно пух на крыльях совы.

— Красиво, — заметила я. Эльтор убрал транском от запястья.

— Хочешь сама попробовать?

Ответ на вопрос был очевиден. Хотела, и еще как! Я протянула руку за коробкой. Эльтор немного подвинулся и опустил руку на колени. Так что мне, чтобы взять транском, пришлось шагнуть поближе. Я сделала шаг, споткнулась о его ногу и… едва не свалилась прямо ему в распростертые объятия. Вернее, Эльтор обхватил меня за талию, чтобы я не упала. Ощущая себя круглой идиоткой, я схватила транском и попятилась.

— Если ты подойдешь ко мне, я покажу, как он работает.

Я осталась стоять на месте. Эльтор же продолжал сидеть на крыльце, прислонясь к перилам. Он широко расставил обутые в ботинки ноги и уперся локтями в колени. Рядом валялись куски штукатурки. Мне ужасно хотелось посмотреть, как работает транском, но при этом я опасалась подойти ближе. Мысленно взвесив все «за» и «против», я все-таки решилась и присела на ступеньки, но так, чтобы между нами осталось расстояние в пару футов.

Эльтор наклонился и дотронулся до серебристой фани. Она тотчас засияла золотом.

Я отпрянула.

— Что ты делаешь?

— Переключаю в режим электромагнитных колебаний.

— И что это значит?

— Прямо сейчас он строит антенну.

Эльтор развел руками, словно старался охватить и улицу, и дома, и даже небо.

— Везде.

— Но я ничего не вижу.

— Вместо нее ему служат дома. — Эльтор опустил руку на ступеньку, слегка задев пальцами мое бедро. — При этом он использует изменения в плотности воздуха.

Я отодвинулась.

— Ничего не чувствую.

— Ты и не можешь ничего чувствовать. — Эльтор пододвинулся еще ближе. — К тому же, — проворковал он, — есть вещи, которые чувствовать гораздо приятнее.

Его настроение было сродни реке чувственности, над которой вьется туман. Ощущение это было настолько необычным, что я от испуга выронила транском. Он выскользнул у меня из рук. Я успела заметить, как мои пальцы проскользнули мимо его граней, и они замигали. Транском упал у меня между ног, точнее, возле одного каблука-шпильки, и остался лежать, переливаясь гранями, словно драгоценности на дне реки.

Неожиданно из него донесся женский голос:

— …четвертый позвонивший выиграл два бесплатных обеда в «Кухне Моны». Так что, приятели, держите свои телефоны наготове…

— Oyga!

Я наклонилась, чтобы достать транском, и мои пальцы коснулись другой грани. Женский голос оборвался на полуслове, зато вместо него заговорил мужской, говоривший на незнакомом мне языке. Я отдернула палец.

— Что он сейчас делает?

Взгляд Эльтора был устремлен на мою опущенную между колен руку. Мне показалось, ему стоило немалых усилий отвести оттуда глаза и посмотреть мне в лицо.

— Что?

Я покраснела и поспешно свела вместе колени.

— Транском. Что с ним случилось?

— Он улавливает радиоволны.

Эльтор наклонился еще ниже. Теперь его грудь касалась моего плеча. Он прикоснулся к одной из граней транскома, и прибор умолк.

— Ты так и не сказала, как тебя зовут, — проговорил он мне едва ли не прямо в ухо.

Река его эмоций обтекала нас и не давала мне трезво мыслить. Я ощущала чувства Эльтора гораздо сильнее, чем чувства других людей, сильнее, чем чувства Джошуа. Что причиняло мне едва ли не физическую боль. Будь его эмоции резки, о них наверняка можно было бы порезаться. Но резкости я в нем не ощущала, одну только чувственность.

— Тина. Меня зовут Тина. 'Акуштина Сантис Пуливок. Сама не знаю, почему я представилась ему своим полным именем. Я всегда внутренним чутьем угадывала, когда оно может показаться человеку странным. А такое случалось не раз, и я перестала себя им называть.

— 'Акуштина, — повторил Эльтор. — Какое красивое имя. Как и ты сама.

Я вытаращила глаза. Меня удивило даже не то, что он нашел мое имя красивым, хотя, признаться честно, этого я меньше всего ожидала. Дело в том, что жесткое придыхание, с которым оно произносится, кажется многим уродливым — особенно если вы не говорите на цоцильском диалекте языка майя. Нет, меня поразило другое — то, что Эльтор произнес мое имя совершенно правильно.

Эльтор прикоснулся к пряди моих волос.

— Такие длинные, такие мягкие и такие черные. От него исходил слегка терпкий запах.

— А почему ты здесь одна?

Я попыталась не обращать внимания на запах, но это было невозможно. Никто из нас тогда даже не подозревал, что он потому испускает феромоны, что почувствовал рядом с собой человека с общим генетический кодом.

Я отодвинулась дальше.

— Возвращаюсь с работы. Меня ждут мои братья. — Откуда ему знать, что у меня нет братьев. — Наверно, они меня уже ищут.

Эльтор приподнял голову, словно прислушиваясь к звукам, недоступным простому человеческому уху.

— Как у тебя это получается?

— Что именно?

— Загружать меня. Заглушать мои мысли. По идее, моя сеть защищена от помех.

— Что-что?

— Я не могу думать. — Эльтор обнял меня за талию. — Ты наверняка что-то делаешь.