Капитан Багровой Тьмы

Тарх устроился на передней повозке с' группой управления. Рядом с поручиком сидел бородатый фельдфебель Петруха – часовых дел мастер в мирной жизни – и пренебрежительно ворчал, глядя на молодежь:

– Разве это солдаты? Не прошли версты, а уже вдвое растянулись. Вот когда я служил в гвардии, мы суточные переходы строевым шагом махали!

Солдатики, особенно тянувшие срочную шестилетку, уважительно запыхтели махоркой, нестройно промычав, дескать, гвардия, им положено.

– В гвардии, само собой, муштра особая, – признал оборотень. – Только и в нашем полку можно было порядок навести, но ведь запасные на военную службу несерьезно смотрят.

– Наше дело маленькое, – согласился Петруха. – Две недельки отдохнули в казарме – и по домам.

– Понимаю, – сказал Тарх. – Значит, быть вам сегодня сильно битыми.

– В каком смысле? – насторожился бородатый.

Поручик поведал, что их родному Второму Вергатильскому сводному полку суждено стать противником для гвардейской морской инфантерии. А есть у Черных Бушлатов поганый обычай – мордовать до синяков и крови пленных, объясняя тем самым: воевать надо по-умному, потому как воин койсарский не имеет права терпеть кон-фузию даже в учебном сражении.

– Так что если не победим сегодня, так наверняка побьют, – закончил поручик. – Сами думайте.

Рассказ командира произвел неожиданно сильное впечатление. Солдаты – и срочники и резервисты – притихли, обмениваясь беспокойными взглядами. Наконец сержант кадровой службы вздохнул:

– Они это могут. В рукопашном бою против Черных Бушлатов только Голубые Драгуны способны выстоять. Их в десанте особым приемам учат, да и служат там бугаи в сажень ростом. Кулачищи – с мою голову, плечи – как у буйвола-трехлетки.

– Значит, побьют, – печально резюмировал фельдфебель.

– Необязательно, – строго произнес магистр-оборотень. – Война-то ненастоящая. Если спать не будете и сумеете толково пострелять, посредник может и нам засчитать победу.

Ему не сильно поверили, да и сам Тарх особо на победу по очкам не надеялся. Всем известно, что гвардия редко проигрывает учения, а тем более – запасному сброду. Однако он повторил, что от них требуется метко отстреляться и получить приличную оценку. Может, в таком случае небитыми останутся.

Тут он заметил краем глаза группу верховых, догонявших короткую колонну батареи. Судя по эполетам, скакали высокие чины, а то и сам генерал, начальник учений.

– Передать по цепочке, чтобы подтянулись, – прокричал оборотень. – Дозорным, как положено, смотреть в небо, разбудить спящих, ремни подтянуть и портки застегнуть!

Через минуту всадники поравнялись с командирской повозкой: два генерала, пяток полковников, куча майоров и ротмистров. Согласно уставу, на марше можно было докладывать сидя, что поручик и сделал. Он уже заканчивал рапорт, когда дозорный второй установки истошно завопил:

– Вижу цель! Справа от нас, господин поручик, с моря идут. Четыре воздушных брига типа «Громкий».

Сработали инстинкты – не зря ж его три года натаскивали на военной кафедре столичного университета. С языка сами собой сорвались команды:

– Батарея, стой! Отражение воздушной атаки! Зарядить установки, дальномерщикам – держать цель!

Генералы не без интереса смотрели на развоевавшегося резервиста. Между тем наводчики уже сняли арбалеты со стопоров, так что орудия свободно вращались на лафетах. Заряжающие сгружали стрелы с замыкающей повозки и, спотыкаясь, тащили тяжеленные боеприпасы к установкам.

– Отставить общий бардак, – неожиданно рявкнул генерал в зеленом пехотном мундире, видимо, это и был начальник учений Андрей Буря. – Стреляет только первый арбалет. Поглядим, каков сей офицерик в серьезном деле.

Генеральская свита разразилась обидными смешочками: дескать, сам напросился. Поскрипывая зубами, Тарх приказал зарядить головную установку. Неловко толкаясь, солдаты уложили на направляющие желобки все четыре стрелы, и два сержанта стали крутить ворот, взводя метательное устройство.

– Арбалет этого типа заряжается шестью боеприпасами, – прикрикнул кто-то сзади. – Поручик, прикажи еще два болта поднести.

Не оборачиваясь, оборотень бросил:

– Куда их совать, в промежность тебе, что ли? Не знаешь матчасти, так заткнись, ублюдок гвардейский.

За спиной наступила мертвая тишина, и поручик начал догадываться, что какой-то высокий чин налился пунцовым цветом, остальные же штабники ждут развязки. Однако гром не грянул, и после недолгого молчания начальник учений зычно распорядился:

– Продолжайте, поручик. Не отвлекайтесь.

Сержанты и подоспевший на подмогу бородач Петруха методично вращали зарядное колесо. Рычаги механизма ползли назад, натягивая крепкий, в рукав толщиной, канат тетивы.

Гарнизонные оружейники не подвели: тетива не лопнула, как опасался Тарх, и даже не провисла, а натянулась по всем правилам. Зафиксировав метатель отлитым из бронзы спусковым крюком, поручик обернулся к старшим офицерам, испросил у генерала Бури разрешения обратиться к командиру полка и, держа ладонь у козырька кивера, осведомился:

– Господин полковник, куда положено стрелять по учебным целям – перед носом корабля или позади кормы?

Полковник Самилко, всю жизнь служивший во второсортных периферийных гарнизонах, редко участвовал в настоящих маневрах с практической стрельбой. Не зная, что ответить, он позорно замешкался, с жалобным отчаянием поглядывая на столичных командиров. Ответил бригадный генерал в сером кителе и белых лосинах, выдававших его принадлежность к гвардейской кавалерии.

– А ты зацепи киль флагманского кораблика, – посоветовал он с недоброй улыбочкой. – Засчитаем победу в этом эпизоде.

Судя по голосу, именно этот столичный хлыщ посоветовал оборотню зарядить лишние стрелы, за что был послан по конкретному адресу. Тарх почему-то подумал, что генерал мог обидеться и теперь станет делать ему разные гадости. Появилось желание превратиться в кошкогиену и попробовать клыками генеральское мясо…

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! – прогавкал Тарх и снова повернулся к арбалетному станку. – Дальномерный пост, дистанцию, скорость, высоту!

Дальномерщик, тщедушный очкарик третьего года службы, продиктовал данные, дважды сбившись. Резво подбежав к дальномеру, бородатый фельдфебель-резервист, не желавший принюхиваться к десантным кулачищам, оттолкнул пацана и назвал совсем другие цифры.

– Вот теперь больше на правду похоже, – проворчал поручик.

Он установил угол возвышения станка, ввел поправку на ветер и температуру, развернул орудие на положенное упреждение. Тем временем флотилия условного противника уже снижалась, замедляя полет. Воздушный отряд явно готовился приземлиться в поле и высадить десант рядом с дорогой, чтобы ударом во фланг опрокинуть марширующую колонну.

В увеличительном стекле прицела Тарх видел плавные обводы головного брига, трепыхание парусов на мачтах, натянутые на проволочный каркас кожаные перепонки крыльев. По бортам корабля были нарисованы алебарды с крылышками – эмблема Голубых Драгун, элитного полка воздушной кавалерии.

Изображение брига в окуляре слегка пульсировало и словно переливалось волнами. Эти искажения создавали упрятанные внутри корпуса волшебные камни или сосуд с магической жидкостью. Именно силы подобных амулетов заставляют обычный морской корабль подниматься в воздух и двигаться втрое быстрее конского галопа.

Летучие мишени были пока далековато, поэтому Тарх воспользовался запасом времени, чтобы тщательно прицелиться. Сзади продолжали соваться с ненужными советами:

– В таблицы стрельбы загляни, олух.

– Загляни себе в задницу, – огрызнулся через плечо поручик.

Он довернул вертикальный маховичок, сводя направляющие, чтобы залп получился более кучным. Затем переместил переводчик стрельбы в положение «Залп». За спиной немедленно противно хохотнул бригадный генерал:

– Может, лучше по одной стрелять?

По-прежнему не оборачиваясь – будто не разглядел, с кем разговаривает, оборотень очень подробно рассказал, в какие дыры засунет советчику – причем именно по одной – все четыре стрелы. Затем плавно потянул спусковой рычаг.