Вероятностный человек

Новый Спингарн — внешне похожий на тебя и, возможно, объятый той же самой ненасытностью, которая привела тебя в одну из Первобытных Сцен, — кем бы он ни был, появлялся в сложных ситуациях и вставал на твое место. Но и ему необходимо крикнуть: «Я хочу выйти!».

Спингарн наблюдал за своим двойником.

Огонь прошел мимо него, как ужасное насекомое, — зловещий блеск в зловонном, сыром, дымном тоннеле.

Никто не кричит: «Я хочу выйти!», пока находиться в Игре не становится невыносимо. Ты произнесешь эти слова — если сможешь вспомнить формулу — только в том случае, когда нет другого выхода. Сейчас Спингарн вспомнил, что видел такое же задумчивое, пристальное выражение на лицах мужчин и женщин всякий раз, когда обстоятельства становились невыносимыми. Их терзали обрывки воспоминаний, задавленных новой личностью, они отчаянно пытались найти выход из безнадежно опасной Игры.

Возможно, прошла доля секунды, пока он собирал всплывшие в памяти данные.

Тайм-аут.

Ты выбрался наружу. На время, ненадолго. И если не сможешь спасти жизнь своего заместителя, то окажешься в толпе кричащих, обезумевших актеров, которые в свою очередь требуют, чтобы им разрешили испытать судьбу в любом месте — хоть где-нибудь! — в воссозданных мирах Сцен.

Итак, необходимо гарантировать, что рядовой Спингарн останется жив.

Сейчас ты находишься позади сканеров; датчики под твоими руками ожили мыслями и впечатлениями. Спрятавшись под кожей, добираясь до главных нервных центров, они направляют информацию в мозг. И перед тобой разворачивается ситуация, в которую попали два человека. Теперь от тебя, бывший рядовой Спингарн, зависит, как использовать приборы.

Спингарн заглянул в разум француза.

Кровожадность угасала.

«Английский дезертир был прав — контрмина далеко ушла, и, если бы не золото графа, англичане уже подкапывались бы под стены главной башни… этот огонь! — его треск смущает меня, а последний из английских саперов здесь, передо мной, извивается, как раздавленная змея! Проклятый шнур! Один удар, и все будет кончено! Один удар, и запал перерезан, но их минер спасется и приведет других проклятых англичан! Я совершил такой подвиг! Я, де Фруле, в одиночку уничтожил целую галерею, полную английских кротов! Еще несколько шагов, и я убью последнего… но он уползает прочь… а огонь приближается!».

Разумом гиганта овладела нерешительность. Игра крепко держала его: он знал свою роль, и хотя мог изменить детали, конец данной Сцены не мог быть изменен. По крайней мере не им. Игра требовала, чтобы тоннель был взорван вместе с актерами, которые уже были вычеркнуты. Л что с новым рядовым Спингарном?

Огонь добрался почти до ног человека в доспехах.

Огонь успел продвинуться на фут, пока Спингарн анализировал состояние нового Спингарна: бессильная ярость; подавляющий страх; неясный намек на замешательство. Кассета, которая была вставлена в основание его черепа, создала новую личность; и, как ни странно, прилив сексуального влечения — возможно, отзвук предыдущей роли этого человека в той Игре, которую он только что покинул. Но новый рядовой сапер уже вычислил вероятности Игры.

Спингарн увидел, что гигант-француз принял решение и направился за славой. Он сильно устал и был ослеплен погоней. Он хотел своими руками уничтожить всех врагов. Спингарн понял, что перед ним неистовый психопат, который не захочет вовремя остановиться.

— Ну а теперь, — сказал Спингарн, который наконец сумел принять решение, — давайте строго придерживаться правил.

Он позволил своим пальцам прикоснуться к приборам.

Выбор сделан в пользу нового Спингарна.

Спингарн обнаружил умение в своих руках, когда датчики проворно исполнили его решение. Он чувствовал странное возбуждение, управляя могучими силами, вырывавшимися из капсулы в реальный мир.

Гигант собрался с последними силами.

Новый Спингарн прервал свой безумный бег на четвереньках.

Огонь разбрасывал искры и светился всего в ярде позади француза.

Спингарн действовал внутри капсулы тайм-аута. Он подвел к датчикам энергию, и новый рядовой сапер прыгнул. Почти сразу же он закричал от дикой боли.

Спингарн на мгновение почувствовал жалость к кричавшему от боли саперу. Но решение надо выполнять. Если его вмешательство в Игру будет успешным, направляемый компьютером курс сможет продолжаться, и, что более важно, его заместитель, хотя ему придется туго, останется в живых.

После этого Спингарн обратил свое внимание на более важную проблему управления будущими событиями Игры — так, чтобы новый рядовой сапер мог выполнить роль, которую сам Спингарн играл в воссозданной осаде Турне.

Спингарн наблюдал, творил и чувствовал хладнокровное возбуждение.

— Хорошо сделано, — раздался голос за его спиной.

Спингарн удивленно произнес вслух:

— Я, кажется, молчал.

— Нет, — снова произнес бархатистый голос. — Это я. Спингарн повернулся. Воспоминания нахлынули потоком.

— Арбитр, — сказал Спингарн. — Ты — Арбитр.

Глава 4

Как все роботы одного из наивысших уровней, Арбитр был похож на человека. Невероятно, но роботы гордились своим обликом. Они совсем не пытались достичь полного сходства с людьми. Наоборот, они подчеркивали свою механическую природу. В определенных пределах робот может сам сделать себе тело.

Некоторые из них развили известную утонченность, применяя металл или пластик. Кое-кто был склонен использовать мягкий черный материал, маслянистый, как патока, а другой мог предпочесть прочный металлический корпус, как у обычных роботов. Спингарн смутно помнил модное среди автоматов высокого уровня зеленое, похожее па нефрит, вещество, привезенное в галактику на каком-то межгалактическом корабле, блуждавшем по космосу миллион лет. Роботы нашли это вещество в груде обломков и выяснили его свойства. Шлем из такого материала был восхитительным, полупрозрачным и казался совсем неземным. Люди тоже начали его использовать. Но этот робот сделал себе внешнюю обшивку из золотисто-красной ткани с блестящими украшениями.

— Мне нравится твое одеяние, — сказал Спингарн. — Ты сам изобрел?

— Конечно! Я взял… — начал робот и остановился. — Пока что вы — нулевая личность! Как Арбитр, я приказываю вам оставаться в капсуле тайм-аута!

Спингарн больше не пытался льстить роботу.

— Но я не дал погибнуть моему заместителю!

— Тем не менее, сэр, вы не удержали вероятность в пределах Законов Функции Вероятности Сцен. Официально вы все еще находитесь в Первобытной Сцене Семнадцатого Века.

— Восемнадцатого.

— Сэр?

Спорить с ним было бессмысленно. Пока не будут упорядочены факторы вероятности в той Игре, где новый рядовой Спингарн мог выжить или погибнуть, робот не позволит ему уйти. Он не позволит задавать вопросы, которые помогут Спингарну нащупать связь с жизнью, из которой он пришел. И не даст ответ на вопрос «кто?», который беспокоил Спингарна больше, чем все остальное.

Ненадолго он станет нулевой личностью, как сказал робот. В пресыщенной галактике, где известны только два способа жизни — либо ты участвовал в Сценах и испытывал судьбу, либо ты строил Сцены, — он был никем. Он находился в тюрьме, вне пространства-времени остальной галактики, пока Арбитр тайм-аута не удостоверится, что человек, занявший его место, не нарушит тонкий баланс неопределенности и вероятности в Первобытной Сцен е.

Надо замкнуть петлю тайм-аута, прежде чем вернуться в свое время и начать поиск ответов.

— Восемнадцатый век, — сказал Спингарн. — Ранняя Механическая Эра.

— Спасибо, сэр.

Робот был эгоцентричным, тщеславным и обидчивым. Его нужно успокоить.

— Хочу отметить высокую чувствительность датчиков. Я бы сказал, что мог находиться в полном контакте с главными действующими лицами Игры.

— Этого все пытаются достичь.

Они должны быть такими: механизмами со встроенным чувством меры, которые в состоянии оценить шансы бедняги, призывающего спасти его. Своей способностью сравнивать одну неопределенность с другой роботы очень похожи на женщин.