Лейтенант Магу

Штангельмихель прекратил орать на Дережицкого и повернулся к Алексу.

— Я вас слушаю, господин лейтенант.

— Могу я сегодня рассчитывать на встречу со своим адвокатом?

— Конечно, ежедневные встречи с адвокатом, как и их присутствие при допросах, гарантируются нашим законодательством. Надеюсь, господин подполковник не станет усугублять свое положение еще одним нарушением?

Дережицкий отрицательно помотал головой. На него даже жалко было смотреть.

— Против вас, господин лейтенант, выдвинуты серьезные обвинения, и я не могу настаивать на вашем немедленном освобождении, но надеюсь, что следствие во всем разберется, а я лично присмотрю, чтобы впредь никаких нарушений в этом деле допущено не было.

Алекс горячо уверил прокурора, что все обвинения — всего лишь чистейшей воды недоразумения, и он не сомневается, что в ближайшее время все благополучно разрешиться. Исполнив положенный ритуал, стороны расстались весьма довольные друг другом. Едва дверь камеры закрылась, как Алекс завалился обратно на нары. Вот и прикормленный чиновник нашелся. Или это старания недавно назначенного обер-прокурора Новославского? Неважно, главное, что дело сдвинулось с мертвой точки, а тюремная камера ему уже изрядно опостылела.

Ближе к вечеру Алекса отвели на встречу с адвокатом. Там же находился и поверенный Лисово.

— Великолепная работа, господин Животовский!

— Благодарю, господин Магу. Однако в сегодняшнем успехе есть немалая доля заслуг господина Лисово.

А дальше выяснилось следующее. После того, как арест охотников сорвался, Дережицкий кинулся на поиск спасенных девок, так как именно они могли стать надежными свидетелями по первому эпизоду. Но действовать пришлось второпях и нахрапом. Вломившиеся в дом старосты жандармы потребовали срочно найти таких-то и таких-то. По деревне тут же прошел слух, что их хотят арестовать. А еще и припомнили незаконные трофеи, оставленные лейтенантом Магу. Вполне естественно, что поиски затянулись, а когда Дережицкий понял, что его водят за нос, и взял дело в свои руки, то выяснилось, что все нужные люди куда-то уехали по своим делам буквально перед самым приездом жандармов. Разумеется, во все эти отговорки подполковник не поверил, но лучшего ничего не придумал, как дать в глаз старосте и арестовать отцов бывших пленниц. Оставив троих для дальнейших поисков, с остальные жандармы и арестованные отбыли обратно в Текуль.

В принципе, ничего необычного, всегда так делали. Чтобы освободить из тюрьмы ближайшего родственника, нужный человечек являлся в жандармское управление сам. Начальство на такие отступления от закона смотрело сквозь пальцы, лишь бы результат нужный был. А то, что какой-то крестьянин неделю-другую в камере посидит, никого не волновало. Но в данном случае расклад был иной. Во-первых, отдавать в тюрьму невинных девиц никто не спешил. Оставленные жандармы обещали, что девок арестовывать никто не будет, их только допросят и отпустят по домам. Да только кто же им поверит? Во-вторых, пристальный интерес к этому делу со стороны надзирающих и контролирующих органов был гарантирован.

Прибывшему в рыбацкую деревню Лисово потребовалось всего полдня, чтобы разузнать все местные новости. Посоветовав и дальше скрывать бывших пленниц, он немедленно вернулся в Текуль, чтобы успеть к приезду прокурора и адвоката. Лисово сообщил информацию Животовскому, а тот напел ее в прокурорские уши. Настроенный соответствующим образом Штангельмихель вломился в тюрьму, как слон в посудную лавку, и сразу обнаружил четверых незаконно арестованных рыбаков.

Тем не менее, Алекс высказал свои опасения.

— А если они девок все-таки найдут?

— Да вы что, господин лейтенант? В этих зарослях весь ваш полк может в прятки играть, причем с другим полком. А четырех девчонок там можно до конца века искать. К тому же, после прошлой ночи у них другие заботы есть.

— А что произошло прошлой ночью? — заинтересовался Алекс. — Почему я не знаю?

— Из вашей охотничей команды сбежал младший унтер-офицер Афанасов.

— Как сбежал?

— Подробностей не знаю, — развел руками поверенный, — за этим лучше к вашему Фелонову. Но суть следующая. Вечером он в полку еще был, а утром уже нет. Когда начали его искать, то выяснилось, что ночью его на пристани видели, а потом там лодка пропала. Лодку потом на правом берегу нашли, а в ней шинель и мундир Афанасова. По официальной версии унтер — дезертировал.

— Действительно, не в солдатском же мундире ему по горам бегать, — заметил Алекс. — Однако быстро они его вычислили. А это точно он?

Лисово только плечами пожал.

— Об этом вам лучше у них спросить. Хотя излишней склонности к поспешным действиям я у них не заметил. Но хорошие новости на этом не заканчиваются.

— Что еще? — заинтересовался Алекс.

— Межид нашелся.

— Где?!

— Здесь, недалеко от Текуля на заброшенном хуторе. Я пока уезжал, одного местного человечка поставил за жандармским управлением присмотреть. Он-то и заметил, что в управление приходил не местный. Решил проследить, и вышел на этот хутор.

— Межид там один?

— С охраной. Четыре человек. Тоже не местные.

— А семья?

— Семьи нет. Видимо, держат в другом месте в качестве заложников. Думаю привлечь для операции ваших охотников, других надежных людей для такого дела здесь не найти.

— Они будут первыми, на кого падет подозрение.

— Не падет, — хихикнул поверенный, — есть хорошая идея.

Два дня спустя Алекса привели в кабинет Дережицкого, только вместо подполковника кресло за столом занимала огромная задница его помощника, а над столом ширилась рожа Крыжопуло.

— Присаживайтесь, господин лейтенант, — предложил Крыжопуло. — Вахмистр — свободен!

— Допрашивать опять будете? — поинтересовался лейтенант, когда они остались наедине. — Тогда где мой адвокат?

— Не буду я вас допрашивать. Да и дело против вас, считай, развалилось, ни одного свидетеля против вас не осталось.

— И куда же они подевались?

— Один сбежал, второго сегодня ночью убили.

— Как убили?!

— Зарезали, — пояснил ротмистр, — во сне. Горло ему перехватили буквально от уха до уха. И всю охрану вырезали. Да еще и дом потом подожгли, чтобы следы скрыть.

— А известно, кто это преступление совершил? — осторожно поинтересовался Алекс.

— Обнаружены трупы двоих нападавших. Охранники успели несколько раз выстрелить. Оба убитых были опознаны, как члены банды Хамиди.

— А кем опознаны?

— Так вашим же унтером и опознаны, — усмехнулся Крыжопуло, — Фелоновым, как долгое время бывшим в плену у банды. Так что теперь вы почти чисты.

— А как же их показания?

— Тьфу, на них. Неужто, присяжные заседатели поверят бумажкам, одну из которых подписал бандитский подручный, а вторую — унтер-дезертир? Вы же в суд приведете всю свою команду, и она под присягой скажет, что ничего подобного не было.

— Приведу, — согласился Алекс, — не сомневайтесь.

— Вот поэтому никакого суда и не будет. Прокурор округа ваше дело посмотрел и сказал, что с такими доказательствами он обвинение не подпишет и в суд дело не пойдет. И вообще, поскольку все события произошли на правом берегу Темерюка, то под его юрисдикцию они не попадают, пусть с ними разбирается кто-нибудь другой.

— И меня сюда привели, только чтобы это сообщить?

— Именно так, господин лейтенант, — согласился штаб-ротмистр.

— А почему этого не сделал сам Дережицкий?

— Не может. Отстранен он. И от дела, и от должности. И к начальству вызван, откуда, думаю, в Текуль уже не вернется. Уж больно много в этом деле нарушений закона допущено, этого ему не спустят.

— А вы, стало быть, его обязанности исполняете?

— Исполняю, — подтвердил догадку Алекса Крыжопуло. — Надеюсь, и дальше буду исполнять.

— А что же со мной будет?

— С вами, господин лейтенант, все будет хорошо. Со дня на день придет указание начальства, и я сразу вас выпущу. Впрочем…, - штаб-ротмистр сделал вид, будто задумался, — могу и сейчас отпустить под честное слово, что прибудете в наше управление по первому требованию.