Лейтенант Магу

— Пусть лучше от этих жалоб отписывается, чем девок ищет, — рассудил Алекс. — С Фелоновым удалось встретиться?

— А то как же! Это жандармы с ним встретиться никак не могут, а я буквально в тот же день его нашел.

— Что он сказал?

— Привет передал, и кланяться велел.

— А по существу?

По существу, дела вырисовывались очень интересные. Неделю назад группа жандармов во главе с самим Дережицким прибыла на территорию полка с намерением арестовать подозреваемых. Однако сходу врываться в казарму охотничьей команды они не рискнули, так как их было не больше десятка, а вооруженных скорострельными винтовками и револьверами охотников — больше сорока.

Поэтому Дережицкий для начала оправился в штаб к Новославскому, чтобы заручиться его поддержкой. Полковник жандарма внимательно выслушал, а потом предложил ему убраться за полковой забор и решать свои проблемы там. Кипящий от гнева Дережицкий совершил непростительную ошибку — пригрозил арестом самому командиру полка. Новославский тут же вызвал караул и пообещал отдать приказ стрелять, если незваные гости не освободят здание штаба немедленно, а территорию полка в течение пяти минут. Разгневанный полковник был настроен очень решительно, поэтому жандармы уложились в четыре с половиной.

— Рискованно, — заметил Алекс.

— Смотря для кого. Дережицкого и впрямь могли подстрелить. А Новославский абсолютно ничем не рисковал.

— Это почему? — удивился лейтенант.

— При его-то связях и таком количестве высокопоставленных родственников! Вот вы, господин лейтенант, столичными новостями не интересуетесь, а иногда это очень полезно бывает. Тогда бы вы и фамилию нового обер-прокурора знали. Да, да, двоюродный дядя вашего полковника. Впрочем, мы отвлеклись.

Уходя, Дережицкий обрушил на голову Новославского множество заведомо невыполнимых угроз, вызвавших только презрительную усмешку полковника. Тем временем, весть о визите жандармов стремительно распространилась по полку. После короткого совещания, решено было предупредить лейтенанта о грозящих неприятностях. Причем на роль гонца был назначен унтер-офицер из другого подразделения.

— Весьма умно поступили, — заметил Лисово.

— А что на счет поиска предателя?

— Этот ваш гориллообразный фельдфебель пообещал удавить его собственными руками.

— Только сначала его надо найти. И постарайтесь придумать что-нибудь другое, еще один труп сейчас будет совсем некстати. А что известно о девках?

— Только то, что посланные за ними жандармы вернулись с пустыми руками. Но вернулись не все, трое остались. Думаю, сейчас именно они занимаются их поисками.

Эта новость была не из лучших, но вполне ожидаема.

— Тогда вам предстоит, как можно быстрее, отправиться к рыбакам и выяснить обстановку на месте. Связь можете держать с Фелоновым. У местного старосты есть сын, парнишка весьма шустрый и сообразительный. С ролью курьера справится.

На этом они расстались, Лисово отправился в рыбацкую деревню, а Алекс обратно в тюремную камеру.

На завтрак была пресная пшенка на воде. Пересилив себя, лейтенант съел всю порцию и даже выскреб миску. Голод не тетка, и так к обеду в животе будет урчать. Но еще до обеда его отвели в кабинет Крыжопуло.

По лишенной эмоций роже ротмистра трудно было что-либо понять, но судя по вопросам, дела у следствия шли неважно, точнее, оно просто застопорилось. После обязательных процедур, жандарм перешел к сути дела.

— Вы, господин лейтенант, когда на правый берег ходили, проводника с собой брали.

— Когда как, господин ротмистр. Когда брали, а когда и так ходили.

— Фамилии этих проводников, часом, не помните?

— Не припомню. В последнее время мы больше без них обходились.

— А с памятью, господин лейтенант, у вас все в порядке? — не скрывая ехидства поинтересовался жандарм.

— Пока не жаловался, господин ротмистр.

— А имена и фамилии припомнить не можете! Или не хотите?

— Не могу. Я ведь и не знал их никогда.

— Но как-то же вы к ним обращались?

— Да как обычно, «эй, ты». А в чем, собственно, дело?

— Пытаемся хоть кого-нибудь из них найти. Они-то смогут подтвердить вашу невиновность?

— Безусловно, — заверил ротмистра Алекс.

— В таком случае, укажите, где их можно найти.

— Указать не могу, а показать — пожалуйста. Проедем с вами по деревням, я вам покажу…

— Не получится, — прервал лейтенанта Крыжопуло, — приказано вас в тюрьме держать неотлучно. А унтер ваш, как его, Фелонов, может, он сможет вас заменить?

Лейтенант сразу распознал нехитрую ловушку. Нельзя Фелонова в этом деле упоминать. Это даст ротмистру формальный повод вызвать того на допрос, чего ни в коем случае допускать нельзя.

— Это вряд ли, с проводниками я всегда сам договаривался.

— Очень жаль.

Похоже, ротмистр искренне расстроился. Алекс тоже состроил скорбно-сочувствующее выражение на лице.

— Ладно, тогда ступайте обратно в камеру.

— А протокол подписать?

— Так ведь это не допрос был, а так, беседа. Теперь под протокол я вас допрашивать могу только в присутствии вашего адвоката.

Все-таки обманул толсторожая скотина! В такие юридические тонкости Алекс посвящен не был. То есть, пока Животовский-Пони из Червонодара не вернется, он мог вообще рта не раскрывать!

— В таком случае, я тоже до возвращения господина Животовского от бесед с вами воздержусь.

Больше в этот день Алекса никто не беспокоил.

Сутки спустя в тюремном коридоре началась какая-то суета, потом несколько раз хлопнули двери камер, а затем кто-то начальственным голосом начал на кого-то орать, временами прерываясь, видимо, для того, чтобы выслушать оправдания. Постепенно начальственный крик приближался к камере лейтенанта. Наконец лязгнул запор и дверь открылась.

— Безобразие! Вы кодекс законов Руоссийской империи хоть раз в жизни открывали?! Еще бы заложников взяли!

В камеру ввалился раскрасневшийся от крика и возмущения солидный мужчина в черном с серебром прокурорском мундире. За его солидной спиной скрывался подполковник Дережицкий, которому все эти претензии и были адресованы. Еще дальше мелькнула рожа ротмистра Крыжопуло, остальная часть свиты в камеру не поместилась, оставшись в коридоре. Алекс поднялся с нар торопливо застегивая изрядно помятый мундир.

— Господин лейтенант Магу?

— Так точно!

В прокурорских чинах Алекс разбирался неважно, но судя по узким серебряным погонам с одиночными орлами и лампасам на брюках, перед ним был чин соответствующий генеральскому.

— Окружной прокурор Штангельмихель, — представился вошедший. — Ваш адвокат сообщил мне о многочисленных нарушениях, допущенных следствием, а я их здесь нашел еще больше. Это правда, что вас длительное время держали в кандалах?

Вместо ответа Алекс показал не успевшие зажить запястья. Прокурор повернулся к Дережицкому, и начал открывать рот одновременно набирая в грудь воздух.

— Лейтенант буянить начал прямо у меня в кабинете, дежурного вахмистра ударил в лицо, — торопливо начал оправдываться подполковник.

— Согласно статье двести тридцать шестой, части третьей… — начал было Штангельмихель, но на середине фразы просто взорвался. — Да что я вам объясняю вещи, о которых вы малейшего понятия не имеете! Совсем тут от рук отбились, пользуетесь попустительством моего подчиненного! Но ничего, ничего, я вас всех научу законы уважать! Подполковник, считайте, что прокурорская проверка вашей деятельности уже началась!

Прокурор отчитывал жандармского начальника прямо в камере при подчиненных и подследственном. Похоже, только сейчас до Дережицкого стало доходить, куда он вляпался. Дело приличное сшить не смог, и клиент с крючка сорвался. Почти сорвался. Но все равно, это — конец карьеры. И речь теперь идет уже не о том, чтобы погоны сохранить, а о том, чтобы самому в тюрьму не попасть.

— Господин окружной прокурор…, - Алекс рискнул осторожно вклиниться между прокурорскими тирадами, — у меня к вам просьба имеется.