Феномен хищника

Афанасий тоже чавкал, уныло глядя в другую сторону. Из-за лодки появилась Диксон с пустым холщовым мешком и ворохом одежды в руках. Кроме рубахи на ней теперь полотняные штаны, подвёрнутые до колен. Издалека не отличишь от деревенского.

В этой одежде подруга показалась ещё сексуальнее – с загорелыми крепкими икрами, босыми ногами. В ворот рубашки легко запустить руку… Или обе руки снизу, она ведь такая свободная.

Читая мысли, Дик широко улыбнулась. Стала укладывать зелёную одежду в мешок, снаружи привязала пару обуви за шнурки. Мешков оказалось три – каждая из нас получила по одному плюс чистые штаны и рубаху в придачу. Выходит, я стирала напрасно…

-«Ничего, и те пригодятся. Потом не надо будет стирать», – глянула Диксон. –«На лодке это нашла – переоденьтесь, а своё в мешки завяжите. Не так жарко в холщовом, ну и маскировка…»

Укрывшись от посторонних глаз, я надела штаны и рубашку. Непривычно ощущать между ногами грубую ткань. Пожалуй, идти в них по лесу не смогла бы – до крови натрут кожу. Ну а в лодке, может, ничего.

Рубашка села лучше – такая же свободная, как на Дик, внутри ветер гуляет.

Раздеваясь на ходу, появилась Джессика. Я только глянула на её крупные налитые груди, разукрашенные следами поцелуев, и тут же сграбастала подругу в объятия. Слабый стон, сладкая истома были мне ответом.

-«А как же ты, Диксон?» – спросила старшая, ловко стаскивая с меня штаны.

-«Пока втроём не получится», – ответила Дик. –«Но мысленно я с вами».

Одновременно ощутили на губах её поцелуи. Так можно целоваться сразу втроём!

За несколько минут так перепачкались в мокром песке, что пришлось снова идти мыться. А солнце скрылось, быстро уж не обсохнуть. Стали промокать друг друга майкой Джессики – только что мы любили друг друга, а эти невинные прикосновения милых рук опять родили в душе огонь. На влажную кожу надели рубашки и штаны: мне показалось, жар тела высушил капли воды за несколько мгновений. Позвали подругу:

-«Кого из нас ты больше хочешь сейчас? Иди сюда, Дик…»

-«Обеих, девочки, только обеих. Мы займёмся этим в лодке, как стемнеет».

Диксон послала два глубоких поцелуя, заставив нас схватиться друг за друга, чтоб устоять на ногах. Объятия продлились несколько дольше необходимого – я оценила новую одежду Джессики, через неё намного приятнее осязать любимую…

-Надо мужиков схоронить, – пожрав своё сало, объявил Иван.

-Копать-то чем будешь? – недовольно осведомился предатель.

-Ты будешь. Ты убивал, тебе и копать. Казаном можно, песок копать легко.

-Не могу я, – попытался увильнуть от работы Афоня. –Нога болит сильно, вообще ходить не могу.

-Остуди ногу в воде, – велела Дик. Как и все мы, она видела вывих, решила вправить.

Подпрыгивая, Афанасий добрался до мелководья, задрал штаны. Минут через десять подруга сказала выходить и сесть на берегу. Предатель отчаянно трусил.

Полуприкрыв глаза, Диксон устроилась рядом, провела руками над синей распухшей лодыжкой, прислушалась к ощущениям. Как и Джес, я недоумевала:

-«Зачем ты возишься с ним?»

-«Почему бы и нет? Потренируюсь, да и полезно. Не придётся таскать его на руках в лодку и обратно. Не хватало ещё мужиков нянчить».

-«Пусть бугай бы таскал», – подумала я и тут же поняла собственную ошибку.

Мысли Ивана с головой выдавали непримиримое настроение. Верзила обязательно использует первый же подходящий момент для нападения на кого-нибудь из нас. Обтерев насухо руки, я взяла автомат.

-«Убить?» – спросила подругу.

-«Не надо. Как-то не по-людски это, стрелять в безоружного. Пусть нападёт – тогда и…»

-«Рискуешь, Рысь», – подумала ей.

Выражение глаз Диксон напомнило взгляд этого зверя. Смягчив черты лица, она ободряюще улыбнулась, излучила эмоцию уверенности.

Руки ловко крутнули ступню дохляка. Короткий вскрик – мы ощутили его облегчение, деревенский откинулся на песок, боль быстро уходила. «Подох, что ли…» – вяло проползла мысль в голове Ивана.

Вымыв ладони, Дик подвернула повыше раскатавшиеся было штаны, снова полезла в лодку. Её глазами мы видели груз: одиннадцать автоматов и патроны, несколько упаковок водки – по десятку литровых пластиковых бутылок в каждой. Три мешка соли. Несколько пил и топоров, кузнечный молот, тщательно закутанные в дерюгу. Ель предвидела, с ним что-то будет связано, не зря подруге дали имя «Боевой Молот».

«Интересный товар», – думала она, выволакивая из-под скамейки тяжёлый казан. «Большая часть от горилл, а торговля с ними вряд ли возможна – деревенских просто убьют и отрежут уши. Откуда они тогда взяли автоматы и водку?»

Диксон сбросила казан на берег, выбралась сама, взяла автомат, встала спиной к лодке. Кивнула Ивану:

-Ну, бери, копай. Или заставь предателя. Подумала нам, чтобы всё время стояли между лодкой и деревенскими.

Под прицелом трёх автоматов здоровяк поднялся на ноги, подобрал метровый чан для варки пищи. Подумал: «А если напасть, прикрываясь железкой от пуль?» Благоразумно отказался от этой мысли, понимая: обстрел с трёх сторон – верная гибель. Пнул Афоню под рёбра, вымещая бессильную злобу:

-Давай копай, сука, а то второе копыто выверну.

Оценив реальность угрозы, изменник со стоном взялся за казан. Верхний слой песка разгребался легко, а потом пошёл слежавшийся, плотный. Иван сперва просто смотрел за работой, потом стал помогать, подумав: «Иначе до ночи не управимся».

Не спрашивая, отломал острый сук от куста, принялся рыхлить почву. Размер ямы должен был быть весьма внушительным – на четырёх взрослых мужчин. Вырыть её неприспособленным для копки предметом до темноты практически невозможно. Так что смысл в процессе был скорее ритуальный. А главное – во время работы Иван надеялся улучить момент для нападения.

Подземная Жительница вновь удалилась в заросли, понимая, что целую ночь не сможет охотиться, старалась поплотнее набить брюхо.

Проковырявшись пару часов, мужики взмокли, ветерок уже доносил крепкий запах пота. Мы внимательно слушали мысли деревенских. Поскольку за это время ни одна из нас не утратила бдительность ни на секунду, Иван решил заканчивать. Трупы стащили в неглубокую яму, оба несколько раз подряд сделали над ними одинаковые жесты, по-видимому, ритуальные. Потом стали засыпать.

Верзила всё больше раздражался, в голове не укладывалось – как две зелёные девки и молодая, тоже явно глупая баба могли за полдня ни разу не подставиться, не совершить хотя бы одну-единственную, так необходимую ему ошибку? Напряжение росло, мы понимали – если так пойдёт дальше, мужчина скоро сделает глупость сам.

Первой в лодку загрузили зверя с разумом человека. Самостоятельно крыса попасть туда никак не могла. Как только Диксон взяла её на руки, Иван попробовал приблизиться сзади. Мне удалось остановить его окриком и внушением. Просто окрик уже бы не помог.

Следом силач поднял наверх рулевого – его нога пока что не пришла в норму. Я помогла Джессике подняться на борт. Попав в лодку, она взяла автомат, чтобы держать ситуацию под контролем. Небо совсем потемнело, мы остались на берегу втроём. Пора отплывать.

Я повесила оружие на плечо, а Диксон вообще отдала его подруге, заодно предупредила:

-«Не забывай про предателя – легко может всадить нож в спину, опыт уже есть».

Иван внимательно следил за каждым нашим движением, развязка приближалась. Я поправила на поясе новый нож.

-Навались! – скомандовал мужик, и со всей дури, как лось, попёр лодку в воду.

Расчёт был на то, что она развернётся боком, наша часть корпуса застрянет на песке и мужчина приблизится, чтобы «помочь». Разгадав замысел, мы тоже поднажали – судёнышко благополучно закачалось на отмели.

Здоровяк не стал корректировать план, просто бросился на нас, очертя голову. Настил подпрыгивал под ногами Джессики, она торопливо восстанавливала сбившийся прицел, а враг тем временем был уже рядом.

Мы не суетились. В сознании Дик возник образ могучего травоядного – взбешённый бык с топотом летел навстречу. Не понять, почему деревенский выбрал своей целью не меня – ведь Диксон выглядела менее опасной.