Феномен хищника

«Видано ли, чтоб девки – в штанах!» – зло скрипели мозги Ивана. «Да ещё командовать тут пытаются, оружием угрожают».

Афоня фантазировал на тему казней – решал, какая лучше подействовала бы на других, пока что только потенциальных строптивиц: «На костре, конечно, красивше, зато на колу дольше бы провисели… Вот отцы наши такого бабам ни в жисть не позволяли».

Каким-то образом мысли обоих мужчин потекли по одному руслу, хоть друг друга они и не слышали.

«Только какая косо посмотрит – сразу вожжами», – мечтательно раздумывал Иван, наливаясь злобой. «Сечь – и драть, сечь и драть! Как шёлковые потом, глаза поднять не смеют. А сейчас измельчал мужик». Он покосился на Афанасия.

«Если муж в характере слабину даст, здоровая баба такого дохляка сама высечет. Вот порядка и нету. Как тварей этих земля носит…»

Жара спала, я решила искупаться, пока хотелось ещё идти в воду. Обошла лодку с другой стороны, чтоб укрыться от мужских взглядов.

А крыса, сговорившись с девушками, приблизилась на пару метров к двум кантри, уселась перед ними и принялась с леденящим душу скрежетом стачивать свои постоянно растущие зубы. Занятие, давно казавшееся нам рутинным, произвело сильное впечатление на сельских жителей. Как мы и предполагали.

Я поплыла, осматривая лодку со стороны воды. Чуть меньше половины длины её корпусов оставались на плаву. Слабое течение отмели плескало в борта, пыталось поворачивать свободно болтавшиеся рули. Опущенная мачта лежала на палубе, торча назад, словно направленная антенна. Мне вовсе не показалось, что этим неуклюжим сооружением легко управлять…

Ладно, время покажет. Идти пешком и вправду намного медленнее. Хотя перспектива путешествия совместно с тупоголовыми кантри особенно не радовала. Если ещё учесть, что один из них очевидно сильнее любой из нас.

Солнце заходило за верхушки деревьев, я выбралась на берег обсыхать. Над головой столбом вилась мелкая мошкара, Дик сказала, что это к хорошей погоде.

С противоположной стороны лодки разыгрывалось настоящее представление. Лариска целенаправленно внушала страх самому здоровому мужику, и весьма преуспела в этом. Находя ситуацию более чем забавной, я чувствовала, как дрожит стокилограммовый молодой кантри,. Нож у него отобрали давно, а с голыми руками против такой огромной и, главное, неведомой хищной твари он выходить боялся.

-Чо это? – наконец Иван выдавил из себя пару слов.

-Крыса из городского метро. Не видал ни разу? – весело просветила его Диксон. –Мысли читает, между прочим, так что лучше её не зли.

-Я с такой страшидлой в одну лодку не сяду, – вдруг осмелев, заявил рулевой.

-Тебя и спрашивать никто не собирается, – осадила его подруга. –Лодка всё равно не твоя. А вот если благополучно довезёшь нас до Крыма – может, будет твоей. Иван зыркнул зло, на секунду позабыв о страшном звере у самых ног.

-Ты тута по какому праву повелеваешь? У Данилы наследники есть, им и лодка и груз причитаются.

Не удостоив его не то что ответом, даже взглядом, Дик следила за мыслительным процессом в башке Афони.

«Мечта последних месяцев, казалось, уже безвозвратно ускользнувшая из рук, оказывается, достижима! Плевать на семью Данилы, нечего плодиться, как кролики. У меня и одной жены нет, а у Данилы аж три бабы было, одна моложе другой…»

Примерно так размышлял взволновавшийся рулевой. Союз двух кантри, не прожив и часа, распался навсегда. Чистившая автомат Волчица невесело усмехнулась:

-«Вот вам и семья. Одна семья враг для другой, ничего хорошего в этой розни. Был бы единый Род – и никаких споров. Лодка общая, принадлежит всем вместе и никому по отдельности». Диксон, вроде бы и соглашаясь, покачала головой.

-«Ты выросла в племени, другого примера не было перед глазами. А когда всё время под носом маячит выбор между равенством коллективизма и лотереей индивидуализма, многим захочется сыграть. Это с возрастом люди начинают понимать пользу сотрудничества и бесплодность соперничества, но тогда уже поздно. Молодые же бедняки очертя голову лезут в авантюры, за копейку грызут друг другу глотки, давая возможность богатым спокойно жиреть». Подруга хмуро глянула на неудачливых кантри.

-«Двое дерутся – выигрывает третий, который стоит в сторонке. А уж коли на всей планете царит один сплошной индивидуализм и вообще нет никакого выбора…»

-«А такое возможно?» – с тревогой осведомилась Обретшая Цель.

-«Такое уже было», – сухо отозвалась Дик, поглаживая автомат. –«Потому и с кометой так вышло. Каждый сам за себя, а Землю защищать оказалось некому».

Да, оказалось некому. Мы вообще выжили благодаря случайности. Не было б стрейнджеров, деградировали бы всё до уровня кантри… Хотя, что творится сейчас в таунах, намного ли лучше это внешне благополучное общество?

Надев штаны и майку, я вышла ко всей компании. Девушки глянули с интересом – продолжай, мол, слушаем внимательно.

«Миром лотереи» тауны не назовёшь, родство изначально и на всю жизнь предопределяет принадлежность к касте. Но это и не коллективизм – члены самой многочисленной касты не чувствуют общности: я и многие знакомые были техниками, а другие из той же нации служат в охранке, в спецслужбах. Следователь ведь тоже был из нации… Не знаю уж как там, чувствуют или нет общность компаньоны или, тем более, правители. Думаю, вряд ли. Каждый сам за себя…

-«Та же картина, что в твои времена, Дик, только без либерально-демократического словоблудия. Наверное, так честнее», – подумала я подруге.

-«Может, и честнее. Меньше вранья, меньше розовых соплей. Но вряд ли эта система справедливее. Вот ваши, из касты нации – можно представить их как всё старое человечество в миниатюре – хочешь, иди в охранку, хочешь, в техники, хочешь, в палачи. Свобода соперничать друг с другом вплоть до смертоубийства! В результате – командуют самые бессовестные и бесчестные. Того же следователя взять… Ему вообще лечиться надо, а он судьбами распоряжается. И не один такой!»

Диксон излучала искренне сочувствие и глубокое сожаление, к ней присоединилась Одинокая, мысленно девочки обняли меня. Ласковое тепло подруг обволокло, согрело душу, я даже растрогалась.

-«Спасибо, родные…»

Да, вроде бы это самое соперничество и есть естественный отбор среди людей, проявление всеобщего закона природы. Однако, жажда победы любой ценой слишком многих заставляет напрочь забыть о совести и чести. И разумные вроде бы существа превращаются в стаю гиен.

Я посмотрела на Волчицу, ловко собиравшую автомат. Извинилась за возможную бестактность будущего вопроса.

-«Тебя тоже назвали Одинокой – почему?»

Присоединив обойму, она поставила оружие на предохранитель, секунду подумала.

-«Вообще-то я всегда соблюдала обычай. Отдавала добытую еду в общий котёл, работала на убывающей луне как все – иначе меня бы просто выгнали из Дома… Но всегда хотела оттуда уйти! Я чувствовала – способна на что-то большее, чем просто охотиться, ловить рыбу, собирать грибы и рожать детей. Особенно не скрывала своего желания. Наверное, поэтому».

-«Вот и вопрос», – вставила реплику немногословная Лариска, уставшая гипнотизировать Ивана. –«Факт, что все мы – индивидуалистки. Все четверо. Но при этом обожаем рассуждать о несомненной пользе коллективизма. Парадокс…» В самом деле, парадокс.

-«Увы, люди такие. Требуют от других большего, чем сами готовы отдать обществу». Дик продолжила:

-«Каждому кажется – он всё время работает, не покладая рук, а остальные только и делают, что сплетничают за его спиной, да бьют баклуши. Люди неспособны себя адекватно оценивать – б?льшая часть всегда переоценивает, меньшая – недооценивает. Так было всегда и осталось сейчас, может быть, корень зла в этом…» Подруга решила искупаться, мысленно передала мне «пост».

-«Не своди с них ствола. Чуть дёрнутся – стреляй, особенно в здорового. Ну, ты знаешь. Только лодку смотри не продырявь», – она лукаво улыбнулась, кончики пальцев ласково скользнули по предплечью. Уже с той стороны послышалась мысль: