Нечисти

Леха одурело затряс головой. Он ничего не понимал, но окровавленный человек, потерявший одну из опор, накренился и бесчувственным кулем повис на парне... Что-то розовато-белое... ребра, точно... очень хорошо просматривались сквозь разорванную грудь...

– Что надо делать?

– Лечить, дурак! Сдохнет же сейчас!.. Спасай же, идиот!

– Заткнись, Жека! Парень, срочно делай, что можешь, после поговорим, я его уже выпускаю, невмоготу мне...

Леха подошел вплотную... Паутинка сдерживающих заклинаний пульсировала вокруг туловища, но была уже совсем бледной, слабой.

Ну вот хрен его знает, что нужно делать... Ладно...

– Кровь, кость, ткань, на место встань! Все на место вернуть! Будь по-моему! Лечись же, сраная болячка! – Леха водил растопыренными пальцами вдоль растерзанного тела, выкрикивая, что на ум взбрело, пыхтел и напрягался, как давеча (сто лет с тех пор минуло, не меньше!) в электричке, ни на секунду не веря в хоть сколько-нибудь положительный результат. Пальцы свело, скрючило хлестким морозным ударом, Леха моментально и начисто утратил чувствительность рук по самые локти... Уй!.. – В мозг словно током долбануло, и Леха затряс головой, даже матюгнулся от «шершавой» остроты ощущений... Дважды матюгнулся.

Сила, что из него выстрелила, жадно впиталась в умирающее тело и... Рубашка, джинсы по-прежнему в лохмотьях, в крови, но живот, грудь, руки – все цело! Вау! Как это?.. Я, что ли?..

– Ого-го! Ну ты здоров, брат! – Парень так и держал раненого за руку, перекинув ее себе за шею, а другой недоверчивая щупая ему грудную клетку...

– Жень, глянь на Горика, вот чудеса в решете! – Девушка виновато охнула, метнулась к ним, подставила другое плечо...

– Горь, Горь!.. А почему он в себя не приходит?

– Нет, ну дурной народ бабы! Скажи спасибо родичу, что дышит, рыбий глаз! Без сознания он, крови литра два потерял, а то и больше, зато жив и цел...

Вечер густел незаметно для глаза, но волшебную силу в Дениса качал исправно, так резво, что аналогий и не вспомнить было... Денис вышел на Дворцовую со стороны Миллионной и, как это было им заведено со школы еще, присел у подножия Александрийского столпа... Ему нравилось болтаться тут, просто сидеть, смотреть, редко с кем-нибудь, чаще в одиночку. Ну и что, что без компании, все равно – ништяк.

Кое-кто мазнул его взглядом, но и только.

– Не угостишь сигареткой?

– Не курю.

– Сорри...

И все, ноль внимания. Ленька прикорнул за спиной, может спит, а может думает античные свои думы, если, конечно, нежить способна думать... Морка, мерзавец, наверняка сидит сейчас и гадит на ни в чем не повинного болвана с крыльями. И сюда глазками посверкивает. Хорошо – не видно его на таком расстоянии. А он-то все видит, клювом водит. С ним спокойно. Точно, наверху пристроился. Денис потянулся мыслью, волей, взъерошил перья на верной птице и пригладил их обратно. Пташка ты моя крикливая, Морочка... – Ворон тотчас откликнулся на ментальную ласку, подскочил на месте, каркнул тихонечко; его ничуть не удивляли новые возможности его недавнего питомца и друга, а теперь господина и... Он просто радовался всему, что исходило от Дениса, лишь бы тот не сердился и не ругал его. И не цацкался бы лишний раз с этим трусливым насекомым, от которого и тепла-то настоящего не чуется...

Нет, но что такое странное вокруг? Марево непонятное, не погодное, давит на психику...

Раньше Денис всегда полагался, насчет магической оценки окружающего, на Леньку и Мора, но теперь он сам больше их, чутче, мощнее. Он чувствует, а они – нет.

Это «нечто» нисколько не пугает его. Но волнует.

– ...А меня Слава. Спасибо еще раз, Леша, спас! Что она на тебя возникала – не бери в голову, Горь – ее нынешний парень, вот она и переживает. Сейчас к нам присоединится, можно будет кофейку дернуть. Увидишь, она хорошая дева, свойская, не стерва. И я тогда все расскажу, чтобы нам не повторяться. И ты тоже, если захочешь... Так это действительно Аленка?

– Угу. Дядя Саша подарил. – Леха все растирал и растирал онемевшие руки, и жизнь постепенно возвращалась в них, наполняла теплом и слабенькой, тренькающей в такт сердцу болью.

– Серьезный зверь, слышал про него. Про нее, – поспешно поправился парень, – я про Аленку.

– А он что тебе, действительно дядя?

Тут Леха занервничал внутренне, в памяти загремели предостережения и советы. Еще неизвестно – чьи они, эти трое?

– Слушай... Слава... ну какое это имеет значение? Мне в ломы на такие вопросы отвечать, пойми меня правильно.

Парень примолк на секунду, кашлянул виновато.

– Извини, это на меня «болтун» напал, от нервов. Ты прав и птица ты другого полета, из высоких, сразу видно, хоть и колдуешь очень уж странно. Но сегодня это без разницы. Не сердись, ладно?

Леха сконцентрировался: либо парень в сто раз круче Лехи, либо действительно... все эмоции как на ладони... смущен, растерян... Сейчас в туалет попросится.

– Леш, а где тут можно... А то мой пузырь вот-вот лопнет... А, ага, я быстро!..

Женя, или как ее называл колдун Слава, Жека, выглядела лет на 25, а то и больше, к тому же ее пропорции были грубее, чем предпочитал Леха. Впрочем, на лицо она была миловидна, и Леха с готовностью допускал, что она может по-настоящему нравиться кому-то другому.

– Извините, мальчики, что вмешиваюсь... Ой, устала... Но нельзя ли чего-нибудь горяченького попить? Только не сбитень. Просто заварной кофе, без колдовства? Может, за тот столик пересядем, чтобы мне Горя было видно? А ты защиту выставил? Слу-ушай, а у тебя что здесь – новая постановка «Спящей красавицы»?

(А вот это ты зря, Женя...) – Пулеметная очередь вопросов завершилась нетактично и Леха с облегчением понял: да, не по нутру ему эта девица, и больше уже можно не заботиться о том, чтобы понравиться ей или хотя бы произвести на нее благоприятное впечатление.

– Слишком много вопросов, Женя. У меня тоже есть один.

– Хоть восемь.

– Да, конечно, просто я...

– Задавай.

– У вас глаза всегда такие яркие? – Про то, что они вдобавок с вертикальными зрачками, Леха постеснялся спросить, чтобы впросак не попасть.

– Ой... Славка, точно. Кто?.. ну давай ты верни как было... Нет, Алексей, это из-за сегодняшней ночи мы так. Да и забыли... Слава, и Горю убери...

Слава проворчал буквально два-три слова (какие – Леха не разобрал) и оказался с обыкновенными серыми глазами, а девушка – с карими, неинтересными.

– А что это за ночь такая сегодня? – Леха развернулся на три четверти, к окну. – Почему так темно? И который час, эти стоят, и электронные тоже...

– Леша, ну ты как с Луны упал... Действительно не знаешь? Мы думали, ты специально кадило раздул, чтобы издалека был видно, куда бежать в случае чего. И вообще, сколько тебе лет? Не верится, что много.

– Не много и есть. Но ничего я не знаю. Так уж вышло. Вы бы объяснили мне... Почетче. Ладно? – Леха выпрямил спину, развернул плечи, положил на стол руки – строго параллельно одна другой, – как можно более сурово и требовательно вперился в Славу, и парня почему-то это проняло. И девица примолкла.

Древняя Ночь. Можно увидеть древние силы. Давно было предсказано и рассчитано. Место, время... Потому город именно здесь заложен, что все здесь накапливается... И для нас, и для тех, для...

– Не очень-то я понял...

– Да мы и сами вполуха слушали, думали – ничего особенного, ну вроде затмения будет, знамения всякие. А старики не соврали, оказывается.

– Для кого – для тех?

– Сам знаешь. Ибо Сказано, что его отродье дважды родится именно в эту ночь. Почему дважды – не знаем, в пророчествах нет конкретики. Может, это, конечно, бабкины сказки... Но теперь мы в них верим.

– Что смотрите? Не думайте, я – не он, не волнуйтесь.