Кремль 2222. Тобольск

Пока листочки растут на дереве, то их запах приводит к смерти от удушья. Но если такие листочки замочить в специальном растворе из сока черной березы-мутанта, промазать молочком серой пчелы, а потом высушить по специальной технологии, то получится чудодейственное средство. Настолько чудодейственное, что умирающего со смертного одра поднимет.

Можно эти листочки раскрошить и сделать жвачку, добавив кедровой смолы. Та сама по себе обладает уникальными свойствами. Можно свернуть цигаркой и курить. А еще ядреней, если в такую цигарку подсыпать порошок из высушенного корня забой-травы. Пять-шесть затяжек, меч в руки, и от полудюжины нео мокрого места не останется.

Правда, если не рассчитать пропорции и дозу, крышу снесет напрочь. Бортнику случалось видеть подобное. Один добрый молодец курнул как-то лишнего и полез на котяха с рогатиной. М-да, впечатляющее вышло зрелище…

«Горный» взял в пальцы обгоревший кусочек листка и растер его в пальцах. Потом поднес к носу и втянул запах. Да, это был тот самый запах. Неужели в Тобольске тоже кто-то знает рецепт изготовления «допинга»? Или?

Караульный на вышке дал короткую очередь. На этот раз он сознательно целил в стену домика. Значит, стреляет для острастки. Мандражит или злится? Скорее, злится и провоцирует.

Бортник обратил внимание на то, что пули с треском пробарабанили по стене. Но вот пробоин нигде не появилось. Стена хотя и древняя, но насквозь переплетена крыш-травой. А крыш-трава не просто прорастает, она еще и клейкий сок выделяет. Который любой материал держит крепче самого надежного раствора.

Так что, этот придурок может сколько угодно палить. Другое дело, что вот-вот могут подтянуться автоматчики. Поэтому все равно надо отсюда сваливать.

«Горный» присел у стены и внимательно осмотрел место вокруг окурка. Так, а это что? Маленький комочек светло-коричневой шерсти. Еще один. А вот и еще… Э-э, бродяга спир, а ты ведь линяешь!

Сомнений не оставалось – Зюб находился здесь относительно недавно. Значит, он выбрался из Мертвой Зоны. Но один или с Павлом? Хотелось верить, что с Павлом.

Очень многое складывалось в пользу этой версии. Если Зюб и Сновид прорвались через западные ворота, то отходить они могли только на север. В южную, левую сторону от ворот – база маркитантов. Прямо – густые заросли хищной ивы и открытый берег Иртыша. И только по правую руку – развалины, где можно быстро и надежно укрыться.

Все логично. И если спир отлеживался здесь, покуривая цигарку, то и Павел… Бортник пополз вокруг кучи мусора, тщательно изучая пространство перед собой… Ага, есть!

Он увидел четкий отпечаток сапога, оставшийся на слое сажи. Отпечаток с металлическими набойками. И еще один. А рядом таки оставил отпечаток Зюб – вот они, три отметины от коготков.

Все, теперь надо уходить. Только как? От стены до развалин следующего дома около двадцати метров. И примерно пятнадцать из них хорошо простреливаются с вышки. Ну, что же, пора заняться «снайпером», сто сколопендр ему в задницу.

Бортник отстегнул рожки от двух автоматов. Хотя и ценная вещь, но эти автоматы и выстрелы для гранатомета придется временно припрятать здесь. Пока ему хватит одного автомата с оптическим прицелом. А позже разберемся.

«Горный» подполз к углу стены и осторожно выглянул из-за него. Да, он рисковал. Но и торчать здесь дальше, прячась за стеной, почти верная смерть. Ведь вооруженные охранники уже наверняка бегут к западным воротам.

Оставалось уповать на отсутствие у караульного настоящего боевого опыта. С кем маркитантам тут, в Тобольске, воевать? С общиной людей у них заключен мирный договор. Получается, угрозу представляют только нео и другие, плохо организованные, муты. Вряд ли они способны доставить торгашам серьезные хлопоты. Да и не полные они дураки, чтобы лезть на пулеметы.

Так что, скорее всего, этот лихой стрелок только по воронам палить и умеет. Ну и по рукокрылам, конечно. Но он, Бортник, чай не безмозглый рукокрыл, а разведчик.

До вышки, навскидку, было около сотни метров. Пулемет на турели маркитанты установили на верхней площадке. Караульный рисовался, как на параде, отставив одну ногу в сторону и даже, кажется, подбоченился. Совсем, хоммут безмозглый, нюх потерял.

«Горный» поймал фигуру караульного в перекрестье прицела и мягко нажал на спусковой крючок. Он целился в верхнюю часть туловища – и попал. Главным было не промазать. Он же все-таки не снайпер, чтобы в голову попадать. Да и из автомата стреляет не каждый день.

Увидев, как пулеметчик, согнувшись, рухнул на колени, Бортник тут же рванул к ближайшим развалинам. И мешок, разумеется, с собой прихватил. Как не прихватить, когда там что-то так заманчиво позвякивает?

Глава одиннадцатая

Оскал ящеров

Два всадника в облачении воинов появились около северных ворот кремля в районе полудня. Внешне они очень походили на людей. Но они точно не были тоболяками, потому что тоболяки никогда не носили шлемы с султанами из перьев.

И животные, на которых сидели неизвестные всадники, тоже выглядели странно. Да, они походили на фенакодусов. Но были приземисты и поджары. И имели ярко выраженный рыжий окрас – в отличие от коричневой масти рослых и мощных тобольских буцефалов.

Один из всадников сжимал в руке длинное древко с белым флагом. Придержав фенакодуса, парламентер медленно приблизился к воротам и выкрикнул:

– Эй, там, в клепости! Мне нато говолить.

– А ты кто такой будешь? – отозвался дюжий караульный, выглядывая из-за островерхого гребня стены.

– Я путу сотник кешайн Ка-тзы.

Парламентер выговаривал русские слова почти правильно. Если не считать того, что заменял «р» на «л», и явно не жаловал некоторые твердые согласные.

– Ну и имечко, – пробормотал караульный. Потом спросил: – Что еще за кешайн? Не слышали о таких. Про шайнов слышали, а про кешайнов нет.

– Мы есть отин великий Налот шайны, – заученно, словно робот, произнес парламентер. – А я есть кешайн. Чего не ясно, топол?

– Хрен с тобой, кешайн так кешайн, – сказал караульный. – Чего тебе надо, убогий?

– Я имею послание вашему плавителю. – Ка-тзы вынул из холщового мешка свернутый в трубочку лист пергамента, скрепленный печатью. Высоко подняв, помахал им в воздухе.

– От кого послание?

– От великого хайна. Кому пелетать?

– Кидавай сюда, – сказал караульный. – Я поймаю.

– Так нельзя. Я толжен отать в луки вашему плетставителю.

– Вот как? Тогда погоди, – сказал караульный. Он нагнулся и крикнул: – Петька, слышал разговор?

– Слышал.

– Позови старшого.

Прошло минут десять. Все это время кешайн с белым флагом сидел на фенакодусе, не двигаясь с места. Его напарник находился несколько поодаль. И вел себя точно так же, демонстрируя равнодушное спокойствие.

Даже когда за гребнем стены появилось несколько лучников, ни первый, ни второй кешайн не шелохнулись. Так и продолжали сидеть, слегка наклонив головы и расслабив плечи. Как будто задремали.

Наконец, створка ворот приоткрылась, и в узкую щель протиснулся Егор Крот. Он внимательно оглядел площадь и неторопливо приблизился к парламентеру. Спросил спокойно, с чувством собственного достоинства:

– Это ты, что ли, послание привез?

Кешайн поднял голову и пристально, не моргая, несколько секунд смотрел на тоболяка. У парламентера было смуглое лицо с желтоватым оттенком и узкие, раскосые глаза. Можно сказать, обычный человек.

Если бы не темные овальные бляшки, похожие на крупную чешую. Они вылезали на шею из-под стального нагрудника, равномерно усеивая кожу до самого подбородка. И расходились по бокам, за уши, скрываясь под шлемом.

– Кто ты, топол? – спросил кешайн.

– Командир отделения лейтенант Крот.

– Сотник кешайн Ка-тзы. Пелетай лично в луки Плавителю. – Он протянул пергаментный свиток с печатью.

– Это и есть ваше послание?

– Есть. Мы жтем ответа то захота солнца. Ловно то захота. – Он ткнул рукой в сторону развалин водонапорной башни. – Там путет наш пост. Можете пелетать ответ там. То захота.