Человек-Т, или Приключения экипажа "Пахаря"

– Ну, слава богу, – пробормотал Капитан, – и язык определили.

Плыть вниз по реке – занятие очень приятное. Особенно когда сзади не притаилась смертельная опасность. Но и в этом случае изрядная доля приятности остается все равно. Потому что опасность пока явным образом за тобой не гонится, а если и погонится, то неусыпный Умник вовремя о ней предупредит. Так что можно сидеть наверху, свесив ноги с борта, подставлять лицо свежему, пахнущему чистой речной водой и лесом встречному ветру, щурить глаза на синее небо с облаками, холмистые, покрытые все тем же лесом берега, на гладкую, зеленоватую от отраженных в ней деревьев воду или, обернувшись, следить за двумя расходящимися от быстро плывущего «Мураша» волнами. Если просидеть так достаточно долго, то можно увидеть и всплеск от рыбьего хвоста, и незнакомых птиц, перелетающих с одного берега на другой, и даже чем-то напоминающего помесь коровы с оленем зверя, вышедшего к реке на водопой и удивленно провожающего вездеход большими влажными глазами.

Хорошо!

Иногда даже закрадывается безумная мысль, что ради этих минут стоило перенести все тяготы и невзгоды последних недель. И даже вполне вероятная перспектива никогда не вернуться на Землю и сгинуть на этой безвестной планете не кажется столь уж ужасающей.

А ночью, когда невозможно яркая луна этого мира прокладывает по реке серебряную дорожку, и «Мураш» летит прямо по ней, чуть задрав нос и с шипением рассекая мелкую речную волну!

А на рассвете, когда толстый белый туман укутывает реку от берега до берега! Плотный, молочно-белый, влажный. В нем гаснут звуки, и тот, кто в это время на вахте, сбрасывает скорость до минимума, и вездеход еле-еле ползет, ориентируясь лишь на показания приборов. И только едва слышный плеск воды о борт, биение собственного сердца да запахи подсказывают, что ты еще жив и находишься в этом абсолютно реальном и, увы, зачастую слишком жестоком мире.

Сменяясь по очереди за штурвалом и всего дважды сделав по пути остановку, они достигли устья реки на пятый день утром. Это расстояние можно было покрыть, вероятно, и за более короткий срок, но на реке им неоднократно попадались и опасные пороги, и коварные отмели. Охотник и приборы не могли бы вовремя предупредить обо всех, и поэтому следовало быть осторожными.

Тем более что за все время пути они трижды видели жахов.

Они появлялись в небе на северо-востоке, в той стороне, где осталась деревня Охотника, вход в тоннель и подземелье с Золотым Шаром и родным «Пахарем» на дне озера.

Группами по три жахи барражировали небо над лесистыми холмами, видимо, производя разведку. Всякий раз Умник замечал их вовремя (а один раз первым их увидел Охотник), и тогда «Мураш» погружался почти к самому дну, и шесть человек, одна лируллийка и один корабельный робот продолжали свой путь уже под водой, время от времени всплывая и оглядывая небо через перископ.

Жахи, однако, быстро исчезали с горизонта. Видимо, смерть первого разведчика научила их осторожности, и теперь они не торопились, методично, квадрат за квадратом, прочесывая окружающие леса.

К океану «Мураш», повинуясь указаниям Охотника, выплыл через левый, самый широкий рукав реки.

– Нам нужно выбраться на берег, – сказал Охотник, – и следовать вдоль него. Поселение гойтов не у самой реки, оно дальше.

– Далеко? – спросил Капитан.

– Не очень. Около семи километров, наверное. Там вроде как небольшая бухта, и в этой бухте они живут.

– Под водой?

– Корабль их под водой, но не очень глубоко. А на берегу, в лесу, – несколько хижин. Склады, временное жилье и прочее.

– Корабль под водой, – вздохнул Оружейник. – Надо же. Прямо как у нас.

Бухта гойтов открылась во всей красе и сразу, как только они перевалили через длинный, поросший густым кустарником отрог прибрежного холма. И даже не холма, а, наверное, почти горы. Бухта как раз и лежала между двумя уходящими в океан отрогами этой горы. Словно блюдо с водой в руках великана.

Механик, лавируя между скальных выходов, спустился к самой кромке прибоя и поехал на малой скорости в глубь бухты по узкой кромке плотного белого песка.

– Где-то здесь, – сказал Охотник.

– Понял, – Механик остановил «Мураш» в тени подступающих к самой воде деревьев. – Что дальше?

– Я думаю, – сказал Капитан, – что первым, чтобы избежать всяческих недоразумений, следует идти Охотнику. Гойты его знают.

– Я и сам так думаю, – блеснул зубами Охотник. – Разрешите идти?

– У тебя что, в Наставниках потомки военных были? – поинтересовался Капитан. – Иди. Мы за тобой отсюда понаблюдаем.

– И ежели что, прикроем, – добавил Оружейник.

– Я пошел, – кивнул Охотник и, открыв люк над головой, исчез.

Они сидели на дощатом полу в большой, искусно сплетенной из лиан и гибких ветвей кустарника круглой хижине и разговаривали. Шестеро гойтов, люди и лируллийка Вишня (Умник остался снаружи с маловразумительным приказом смотреть в оба).

Сначала переводчиком был Охотник, но потом достаточно мощный для таких дел компьютер «Мураша» разобрался, что к чему, и беседа через переносной ретранслятор потекла быстрей.

Гойты, несомненно, являлись представителями гуманоидной расы.

Достаточно было одним взглядом окинуть их гибкие и стройные невысокие тела с двумя руками (по пять пальцев на каждой со слабым подобием перепонок между ними), двумя ногами и одной безволосой головой, на которой, опять же, имелось два больших кругловатых глаза, один нос и рот с вполне человеческими, разве что чуть более заостренными, зубами, чтобы вполне в этом убедиться. И одеты они были, с точки зрения людей, цивилизованно – в гладкие, матово отсвечивающие комбинезоны, чем-то напоминающие земные гидрокостюмы. А их способность дышать и жить под водой… так мало ли у кого какие способности! Древние земные йоги, как известно, надолго могли останавливать и запускать по собственному желанию сердце и вообще не дышать, что ж их теперь не считать за людей?

Разговор, как это и принято между всеми разумными расами, начался с личного знакомства и рассказа о том, кто здесь и откуда. Начали гойты, у которых было так принято, что хозяева первыми рассказывают о себе.

Выяснилось, что раса гойтов совсем недавно овладела принципом гиперперехода сквозь невообразимые пространства галактики и ничего не знает пока ни о Галактическом Сообществе, ни о Слепом Мешке. Точнее, они, гойты, которые сидят здесь, об этом уже знают. Но только лишь потому, что в Слепой Мешок попали сами, а о Галактическом Сообществе им рассказали люди, сородичи Охотника. Цивилизация же гойтов в целом – там, за пределами Слепого Мешка, на их родной планете и на немногих колониях – до сих пор может лишь предполагать, что она не одинока во вселенной. Поскольку ни разу не встречалась с представителями иного разума. Не считая, как уже упоминалось, присутствующих.

– Впрочем, – закончил свой недолгий рассказ высокий (относительно своих товарищей) гойт по имени Няса, чей ранг соответствовал рангу Капитана, – мы здесь уже пять местных лет. За это время что-то могло измениться.

– Вряд ли, – сказал Капитан. – Мы, люди, входим в Галактическое Сообщество. Входят туда и лируллийцы, прекрасная представительница которых находится среди нас. Мало того – лируллийцы являются одной из четырех рас-основательниц Галактического Сообщества, а госпожа Вишня – Чрезвычайный Полномочный посол Лируллы на Землю и по роду службы знает практически обо всех известных разумных расах галактики. Во всяком случае, о тех, кто сумел овладеть принципом гиперперехода – точно. Таких, кстати, не так уж и много. Раньше мы ничего не слышали о гойтах и теперь благодарим судьбу за то, что она дала людям и лируллийцам возможность обрести новых замечательных братьев по разуму.

И тут гойт Няса, а затем и остальные гойты весело рассмеялись. Во всяком случае, те звуки, которые они издавали, и мимику их лиц нельзя было истолковать никак иначе.

– Извините, – с явным трудом подавил смех Няса, блестящими круглыми глазами оглядывая несколько сбитый с толку экипаж «Пахаря» и внешне невозмутимых Охотника и Вишню. – Не смог удержаться. Вы, наверное, сами не заметили, но вы разговаривали со мной так, как в… э-э… плохих исторических романах более, как они считают, просвещенные и цивилизованные пришельцы говорят с менее цивилизованными аборигенами. Еще раз прошу прощения.