Боевое братство

— Я бы спустил десантников с корабля, но они не в состоянии взять достаточное количество топлива.

— Скажите, рота «С» после завершения миссии возвратится на «Калону»? — спросил Феникс.

— Так было условлено.

— Тогда я хотел бы повидаться с сыном, если это возможно.

Хоффману показалось, что профессор несколько запоздал, но на споры не было ни сил, ни времени.

— Это не мой вопрос, — сказал он, — но я уверен, уважаемый командующий сможет устроить вашу встречу.

Хоффман хотел бы знать, что собирается сказать сыну Адам Феникс и почему это не может подождать до возвращения в Эфиру. Однако это было не единственное срочное личное дело. Хоффман вспомнил о сложенном листке в своем кармане и решил, что пора собирать команду на финальную встречу.

Для начала он с глазу на глаз поговорит с Домом Сантьяго.

КОРАБЛЬ «КАЛОНА», ГДЕ-ТО К СЕВЕРО-ВОСТОКУ ОТ "ПОМЕРОЯ"

Метеослужба флота верно предсказала погоду, но немного ошиблась во времени. Ветер поднялся сразу после заката. «Калона» подверглась бортовой качке. Карлос пока не ощущал тошноты, но, прислушиваясь к тому, как часто спрыгивают с коек и устремляются в гальюн другие солдаты, и сам опасался заразиться морской болезнью. И все же, пока он не слышал, как рвало других, он чувствовал себя нормально. На самом деле нормально.

Он даже старался выработать собственную тактику, чтобы не обращать внимания на болтанку: то зажмуривал глаза, то фиксировал взгляд на панели над своей койкой. На полоске фанеры виднелись обрывки бумаги, как будто бывшие обитатели приклеивали туда разные картинки, а перед уходом забирали их с собой. Ничто не указывало на содержание картинок, но Карлос воображал себе фотографии жен, возлюбленных, детишек и, возможно, даже мужей, поскольку женщины служили и на флоте.

"Мы запаздываем.

Возможно, операция откладывается из-за погоды".

Он снова посмотрел на часы. Было уже 23:40, то есть то, что на корабле называлось "временем тишины". Но сегодня ни о каком спокойствии не могло быть и речи. Хотя большая часть солдат — кроме тех, кто мучился от морской болезни, — спала и со всех сторон доносился размеренный храп, за дверью кубрика кипела нескончаемая работа. Через пару часов, во время прилива, десантные суда должны выскользнуть из трюма «Калоны» и направиться к побережью севернее мыса Асфо.

"Мы запаздываем".

Корабль как будто двигался по спирали. Карлос никак не мог определить, то ли они уже встали на якорь, то ли медленно, зигзагами приближаются к заданной точке. Он почти ничего не знал о кораблях, кроме того, что почерпнул на двух занятиях и уяснил накануне. Внезапно он услышал шорох ткани, как будто кто- то пробирался между рядами коек. Затем чья-то рука тронула его за плечо.

— Рядовой Сантьяго? — нагнувшись, зашептал молодой матрос. В руке у него белел листок бумаги. — Это ты рядовой Сантьяго?

— Да.

— Получено сообщение с «Помероя». У тебя появилась племянница, Сильвия Карла.

— Ух ты!.. Спасибо, — Карлос мгновенно забыл про тошноту. Бедняжка Мария. Ребенок появился на свет раньше срока, а Дом, как и он сам, застрял где-то далеко от семьи, посреди черного океана. — А можно передать сообщение Дому?

— Кто такой Дом?

— Мой брат. Отец ребенка.

— Я получил сообщение от старшего офицера «Помероя». На время проведения операции все посторонние переговоры запрещены. Я и сам удивлен, что они решили нарушить запрет. Но я посмотрю, что можно будет сделать.

— Спасибо, приятель. Если будет возможность, скажи… Я даже не знаю… Скажи Дому, что выпивка за мной.

Матрос тихо вышел из кубрика. Над головой Карлоса скрипнула койка, и Маркус свесился головой вниз:

— Ну-ну. Прими мои поздравления, дядя Карлос. — Маркус дружески хлопнул его по плечу. Он никогда не был разговорчивым и общительным, так что это поздравление много значило. — Отличное начало миссии.

— А ты, дядя Маркус, не забудь…

— Эй, Сантьяго! — Похоже, что и те, кого не тошнило, тоже бодрствовали. — Твой младший братец уже состряпал второго?

— Да, это маленькая девочка.

Началась возня, со всех концов кубрика послышались голоса:

— Дом знает, как пеленать ребенка! Он и сам только вылез из пеленок.

— Этим десантникам дают слишком много витаминов!

— Эй, Сантьяго, хотите образовать собственную армию?

Под потолком одна за другой стали зажигаться тусклые лампы. Лишь несколько солдат все еще посапывали. Наконец ожила система корабельной связи:

— Механикам десантных судов собраться на десантной палубе. Солдатам в двадцать пять тридцать прибыть в грузовой ангар для инструктажа.

— Неужели все это наконец закончится?

Вот именно этого Карлосу хотелось меньше всего. Его радость стала быстро улетучиваться. Возбуждение еще не улеглось, и он был готов сражаться, но от перспективы высаживаться на берег все внутри сжималось сильнее, чем перед боем.

— Вот дьявольщина!

Если все пройдет гладко, они могут вернуться, не сделав ни единого выстрела.

— Нет, — послышался голос сержанта Кеннена. — Это означает, что мы ожидаем сигнала к высадке. Погода дрянная. Настолько дрянная, что невозможно спустить десантные суда. И можете не спрашивать — я не знаю, сколько нам придется ждать.

Никто не возмущался, но в кубрике поднялся недовольный ропот. Карлос не знал стратегической ситуации и не был уверен, поймет ли ее, даже обладая всей информацией, но его скудных знаний хватило на то, чтобы понять: они будут болтаться между небом и землей в ожидании следующего высокого ночного прилива. Двадцать шесть часов.

— Сержант, у меня внутри уже ничего не осталось, чтобы продержаться еще день, — донесся из темного угла чей-то охрипший голос.

— Тогда заткни глотку пробкой, сынок, — посоветовал Кеннен и направился к выходу. — Если кто-то еще выворачивается наизнанку, обратитесь в лазарет за медицинской помощью. Я не хочу, чтобы солдаты бросались в море попить водички из-за обезвоживания. Это прибавит мне бумажной работы.

Обстановка в кубрике напоминала переполненный поезд. Карлосу пришлось ждать, пока толпа внизу немного поредеет, и лишь потом он смог вытянуть ноги, чтобы надеть амуницию. Вскоре сверху спрыгнул Маркус.

— Ты его когда-нибудь снимешь? — спросил Карлос. — Клянусь, я видел, как ты в этой бандане мылся в душе.

Маркус почти обиженно разгладил повязанную на голове бандану:

— Сниму, когда кончится война.

— Будем надеяться, что безумие Штрауд сегодня на взлете и она решит начать операцию. Очень хочется выбраться отсюда, а не болтаться без дела в ожидании, пока выйдет солнышко.

— Это не ей одной решать, — сказал Маркус. — Но если операция не начнется сегодня, у инди будет еще один день, чтобы разнюхать, куда мы направляемся. Вот тогда нам придется туго.

— Ты считаешь, твой отец в курсе?

— Возможно. — Взгляд Маркуса стал отстраненным, как бывало всякий раз, когда он по сотому кругу обдумывал ситуацию. — Но это не важно.

Но Карлос видел, что это не так. Хотя что мог сказать ему старик Феникс? Что за этим рейдом крылась не только попытка похищения? Им до этого не было никакого дела.

— Он проводил тебя в путь, — сказал Карлос. — Вот что имеет значение.

Грузовой ангар сильно изменился, с тех пор как они собирались здесь после посадки на корабль. Солдаты с трудом нашли свободное место, поскольку в ангаре было полно матросов и "Морских воронов", укрывшихся от сильного ветра и неспокойного моря.

— А мы можем воспользоваться вертолетами, мэм? — спросил Маркус у майора Штрауд.

Штрауд, зажав шлем между коленями, подкалывала волосы.

— Если возникнет необходимость, — ответила она. — Не забывайте, сегодня мы только оказываем огневую поддержку, так что вертолеты нам не понадобятся, если не случится чего-то непредвиденного. А этого быть не должно.

Женщины-солдаты, надевая броню, становились неотличимы от мужчин. Грудные пластины скрадывали все выпуклости их фигур, а тяжелый костюм, перевязь и висящие на бедрах сумки с патронами делали их походку такой же грузной. Кроме того, многие женщины были выше, чем их напарники-мужчины. На командных должностях женщин было не так уж и много, но сражаться на передовой они могли ничуть не хуже, и им не делалось никаких поблажек и скидок. Карлос считал, что это справедливо. Он с уважением относился к женщинам, способным сбить его с ног одним ударом. Майор Штрауд, несомненно, относилась к их числу.