Фаранг (Дилогия)

Витя закряхтел. Запашок сшибал с ног не хуже химического оружия. В пылу боя команда "Птицы" не замечала этого, но сейчас…

В горле сначала запершило, потом из желудка вверх попёр завтрак, в носу защипало, а на глаза навернулись слёзы. Вонищща была настолько непередаваемая, что Витька просто не мог подобрать слов, чтобы описать эту мерзость. Ничего подобного он ещё никогда не ощущал.

"А к вечеру ещё и трупаки аромату добавят…"

Егоров, в полной уверенности, что он, как капитан, может отдать такой приказ, как следует прочихался и жестом велел тайским матросам возвращаться на трофей и заняться там уборкой. Четверо полуголых гребцов выпучили глаза, зажали пальцами носы и, делая вид, что их тошнит, идти на чёрный корабль отказались.

— Чистоплюи!

Витя хотел добавить пару заковыристых выражений, но тут из люка показалась Катя. Женщина тоже морщила носик и смотрела на него с таким выражением на лице, что Витька только вздохнул.

"Всё, млять, приходится делать самому!"

— Йилмаз, пошли, — Виктор указал проштрафившемуся турку на фронт работ и принялся раздеваться, — поработаем… ассенизаторами.

Если бы не эта, действительно насущная проблема, которую нужно было решать немедленно, то, скорее всего, вся команда и пассажиры "Птицы", сейчас лежала бы пластом, отходя от горячки боя или билась в истерике в трюме. Когда Егоров добил последних гребцов на корме вражеского корабля и выпустил дубину из рук, он не успел впасть в адреналиновый отходняк. Попытка "перевести дух" и отдышаться закончилась новой порцией мата и поспешным бегством на тайский кораблик.

Пожилой майор лежал на палубе — от жары и волнения у него поднялось давление, и работать он не мог. Олег до сих пор маялся желудком, перегнувшись через фальшборт на носу корабля, а женщин Витя и сам бы на это дело не отправил. К радости бригады уборщиков, собиравшейся духом перед тем, как приступить к работе, к ним присоединился Лак, принёсший с собой два кожаных ведра на верёвках и две швабры с размочаленными тряпками.

Витька, на всякий случай, проверил пистолет и скомандовал.

— Пошли.

Фальшборт драккара возвышался над палубой "Птицы" почти на полтора метра и мужчинам пришлось попотеть, чтобы на неё взобраться. Просто удивительно, как во время боя, все эти трудности и преграды преодолеваются. Одним прыжком. Второе посещение захваченного корабля началось с унизительного переползания на животе через фальшборт, густо измазанного вонючей слизью. Прыгать мужики побоялись, а аккуратно подтянуться на руках не получалось — из-за смазки дерево было очень скользким.

— Мать моя!

Витька замер с открытым ртом, на миг позабыв даже о запахе. Картина, открывшаяся перед ним, была готовой иллюстрацией ада. Весь корабль был завален телами дикарей и залит кровью. Тёмные, почти чёрные лужи на дне корабля влажно и жирно блестя на солнце, мерно колыхались в такт качке.

"Зря я вчера поел"

Егорова вырвало. Пример командира — приказ для подчинённых. Турка стошнило прямо себе под ноги, а Лак интеллигентно успел уползти к борту.

— Чё, Вить, совсем плохо?

Серо-зелёный Олег не выпускал женщин из трюма и сочувственно смотрел, как страдает друг.

— Э.

Витька неопределённо махнул рукой, посмотрел в небо, продышался и, намотав на лицо рубашку, решительно двинул вперёд.

Драккар рядом с "Птицей" смотрелся как датский дог рядом с болонкой. Корабль был приблизительно двадцати пяти метров в длину и пяти в ширину. Палубы у него не было, зато на носу, где сейчас стоял Витя, и на корме имелись небольшие площадки, под которыми можно было укрыться от солнца или дождя. Егоров запоздало подумал о том, что они как-то не удосужились проверить эти закутки, но потом, очарованный хищной красотой корабля, махнул на это рукой.

Драккар был невероятно, немыслимо красив! Грубая резьба, покрывавшая нос, нисколько его не портила. Даже наоборот — придавала некую брутальность, но в остальном корабль был изящен. Стремителен. Силён. Было видно, что судно строилось по проекту и строилось очень умелыми мастерами.

Позади восхищённо выдохнул Лак.

— Господин. Это. Это — чудо! Даже у Властелина, — абориген автоматически высоко поднял сложенные ладони, — всех людей нет такого корабля!

Егоров на секунду впал в созерцательную нирвану, но тут снизу, с лавок, на которых лежали тела убитых дикарей, раздались стоны, хрипы и всхлипы и разом сбили всё хорошее настроение. Витька вздрогнул и огляделся. Вокруг снова стояла жуткая вонь, грязь, лежали трупы и влажно блестели потёки крови.

— Ладно. За дело, парни.

Только сейчас Виктор смог хорошенько рассмотреть поле утреннего боя и более-менее уложить в голове те события. Абордажная команда, во главе со своим командиром в полном составе валялась на дне драккара, сразу позади носовой надстройки. Шевченко со страху пару раз промазал, но остальные пять пуль он, Витя присмотрелся и уважительно цокнул языком, всадил точнёхонько в черепушки врагов. Егоров ворочал тяжеленные туши и с отстранённым интересом рассматривал мертвецов, успевая обдирать с них всё самое ценное — мечи, кинжалы и толстые железные цепи.

"Кабан! Нет, лось…"

Главарь, валявшийся с развороченной и сожжённой грудью на самом дне корабля, под остальными абордажниками, надо сказать, впечатлял! Витька, уже привыкший к виду крови и трупам, добравшись до тела вожака присвистнул и на минуту бросил свою грязную работу. Ростом этот детинушка был точно больше двухметрового Виктора, а весу в нём…

— Ух!

Неандертальца не получилось даже приподнять. Егоров кое-как содрал с тела шикарный тиснёный кожаный пояс и отличный железный тесак. Похожий на большой котёл железный шлем главаря тоже полетел в кучу трофеев.

"Хе-хе, Мельникову подарю! О, а это что?"

На шее неандертальца висела грубая железная цепь. Было видно, что эту ржавую и корявую вещицу делали сами дикари, а вот то, что на ней висело…

— Йилмаз, погляди, — Егоров вытянул из-под шеи дикаря чёрную монету, аккуратно вставленную в железный оклад, — это не дикарская работа.

Монета была пяти сантиметров в диаметре и имела абсолютно чёрный цвет. Настолько чёрный, что, казалось, кругляш всасывает в себя солнечный свет. Ни отражений, ни бликов. Ничего. Только тонкая вязь немыслимо сложного узора, идеально вырезанного на его поверхности.

Снять цепь с вожака дикарей не получилось — она была слишком коротка и не имела замка, и у Вити сложилось впечатление, что цепь с монетой была заклёпана на шее неандертальца намертво.

"Интересно"

Егоров действительно заинтересовался. Эта невзрачная вещица могла представлять немалую ценность, за которую у местных можно было получить много полезного. Витя не хотел упускать возможность подзаработать и разбрасываться трофеями не собирался. Рубить голову вонючему покойнику было противно и Егоров, недолго думая, просто выковырял чёрный кругляш из оклада. Сунув добычу в карман джинсов, Витька скомандовал.

— Ил, помоги.

Тело главаря улетело за борт. Йилмаз снова выпачкался кровью, снова сблевнул, но работу не бросил. За двадцать минут мужчины выкинули в море все тела, попутно добив трёх раненых, и собрали нехилую колюще-режущую коллекцию. Следом за землянами полз посеревший Лак, который громко пел какие-то свои молитвы, подбирая и выбрасывая за борт кусочки костей, кожи и мозга, которые были повсюду. Полностью очистив место гребца, монах черпал ведром забортную воду и, как мог, смывал следы крови.

Добравшись до кормовой надстройки и утилизировав за борт рулевого, мужчины повалились на скамью. Выглядели они как два работника скотобойни после сверхурочной работы. Руки тряслись, ноги — тоже тряслись и, почему то, очень хотелось курить. До Витьки впервые дошёл весь смысл фразы "война — грязное дело".