Фаранг (Дилогия)

На палубе воцарилась тишина. Матросы "Птицы" посерели от страха и замерли истуканами.

— Лак, переводи. Пусть не боятся. У нас есть сильное оружие с железной птицы и мы убьём всех фаангов.

Монах послушно перевёл и аборигены по-детски непосредственно завопили от радости — они ещё не научились скрывать свои чувства под маской безразличия.

— Катя, ты командуешь девчонками. Антошка тоже на тебе. Сидите в трюме и не высовывайтесь, понятно? Всё будет хорошо, обещаю.

Зеленоглазая королева молча и серьёзно кивнула.

— Лак, берёшь вон того, колченого, берёте пару самых коротких копий и садитесь в трюме возле люка. Понял? Отвечаешь за госпожу своей головой.

Лактаматиммурам очень низко поклонился.

— Да, господин.

Виктор оглядел своё воинство. Майор, Олег, Йилмаз и четыре безымянных гребца, имён которых он так и не узнал.

"Баран, млять! Тебе с ними в бой идти, а ты…"

— Ничего не бойтесь. Сидите за нами с копьями и прикрывайте нам спины.

Егоров хлопнул в ладоши.

— По местам, мужики.

— Погоди, Петро, не стреляй. Пусть крюком нас зацепят.

— Та ты що…

Майор сначала перешёл на ридну мову, а затем на обычный русский мат. Пятеро абордажников были как на ладони — стреляй, не хочу. От силы пятнадцать метров. Море было абсолютно спокойным — полный штиль, а солнце светило дикарям в лицо. Драккар догонял "Птицу" катастрофически медленно и тарана можно было не опасаться. Команда чёрного корабля жутко выла, хрипела, сипела и кашляла, надрываясь на тяжеленных вёслах, но сближение шло в час по чайной ложке. Витя определился, с какого борта будут подходить враги, и велел туда перетащить и установить большие дощатые щиты. Затем не торопясь проверил упоры и дал команду занимать позиции. У двух небольших бойниц сидели стрелки, между ними с коротким копьём — Олег, а сам командир устроился сбоку. Позади землян прямо на палубе сидели гребцы, вооружённые дротиками и камнями.

— Ни що! — Егоров прищурился и оценил ситуацию. В принципе, можно было встать на вёсла и легко оторваться от преследования, но…

"И долго ещё так бегать будем? Раз, два, три, четыре…"

На носу занималось метательными видами спорта пятеро здоровяков во главе с богато одетым детиной, ростом на голову выше остальных. На корме сидел один рулевой, а с каждого борта в воду опускалось ровно по десять вёсел.

"Двадцать шесть? Двадцать шесть? Гребцы не счёт. Они всё… мёртвые… пятеро абордажников и всё?!"

Виктор не верил в такую удачу. Похоже, им удалось "укатать" большую часть команды драккара до состояния выжатых лимонов ещё до начала боя.

По двухметровому дощатому щиту гулко бухнул очередной булыжник. Егоров оглядел бойцов — страха на лицах людей не было. Только решимость и спокойствие. Витька подмигнул Олегу и прокашлялся.

— Ну, мужчины, поработаем?

Всё опять пошло не так как планировалось. "Неандертальцы" оказались куда умнее, чем ожидал Виктор. Вместо того, чтобы зацепиться крюком за корму, а затем в лоб штурмовать мини-крепость со стрелками, они подошли немного ближе и забросили крюк прямо на щит.

Витька не успел ещё ничего понять, как вся дощатая защита улетела за борт, оставив экипаж "Птицы" сидеть с открытыми ртами на пустой палубе.

Дикари счастливо взревели — добыча была как на ладони.

Время замерло. Егоров краем глаза заметил, как на четвереньках бегут его стрелки под защиту второго и последнего оставшегося у них щита, как вожак дикарей раскручивает над головой гроздь булыжников на кожаных ремнях, и поднял ракетницу.

Выстрел в упор, с шести метров, был страшен. Ракетница громко хлопнула, чем ввела абордажников в ступор, а главарь с жутким воем улетел спиной вперёд к гребцам, извергая из развороченной грудной клетки фонтан огненных брызг.

— Огонь! Огонь!

В руках у Виктора откуда-то сам собой взялся деревянный меч, которым он очень ловко отбил брошенный в майора дротик, а затем…

Пам, пам, пам, пам.

Шевченко отстрелялся как из пулемёта, за три секунды выпустив всю обойму и начисто выкосив всю абордажную команду.

— Не спи, морда турецкая!

Майор отобрал у Йилмаза пистолет и присел на одно колено, взяв на прицел нос драккара. Ближайший гребец, едва видимый из-за высокого борта, страшно рычал и как-то странно дёргался. Удивительно, но после истребления небольшой группы дикарей, с чёрного корабля больше никто не показывался. Гребцы выли, орали и хрипели, но продолжали сидеть на месте.

— Олег, перезаряди, — Витька пнул ближайшего матросика, размахнулся, и со всей дури швырнул в рыжую шевелюру ближайшего гребца трофейный булыжник. И снова попал! Каменюка шваркнула гребца по маковке и отрикошетила в сторону, а огненно-красная башка мотнулась в другую сторону. Дикарь захрипел и пропал из виду.

— Не стоять! Бросайте! Бросайте!

Егоров, подавая пример морякам, швырял камни и палки через высокий борт корабля и, судя по воплям неандертальцев, даже иногда попадал.

— Ааааааа!

Маленькие тайские моряки разжали уши, завопили, подскочили и за пару секунд переправили обратно на драккар всё то, что несколько дней назад швыряли в них дикари. Когда бросать стало нечего, уже ничего не соображающий Витька подхватил здоровенную корягу и, громко матерясь, сам ломанулся на абордаж.

Пам.

Здоровенный рыжий детина, обессилено сидевший на лавке, дёрнулся, брызнул кусочками мозга и повалился на дно корабля.

Пам.

В низком лбу другого дикаря появилась красная точка.

Пам.

Снова кусочки черепа, кожи, крови и мозга.

Пам.

Пам.

Майор украинских ВВС и рядовой запаса из Казахстана, перебрались на драккар и медленно двигались вперёд, расстреливая привязанных к вёслам и лавкам гребцов. Следом за ними шли тайцы, которые хоть и вздрагивали при каждом выстреле, но, подгоняемые пинками Йилмаза и окриками Виктора, не забывали делать контроль, тыча копьями в подстреленных неандертальцев. Пара последних гребцов, сидевших ближе всего к корме, видя, как страшно и непонятно умирают их товарищи, взвыла и попыталась вырвать вёсла из уключин. Егоров выбрал того, что был слева. Вены на шее дикаря вздулись, глаза лезли из орбит, а мышцы трещали от натуги. Трещало и весло. Гребец ЛОМАЛ толстое и тяжёлое весло, сделанное из железного дерева!

"Силён, собака…"

Краешек Витькиного сознания подивился невероятной силище этого создания, а руки сами собой опустили узловатую дубину на голову силача.

Вся команда чёрного корабля умерла за одну минуту.

— Ввввяя!

Олег снова лежал, свесив голову за борт и кормил полупереваренным завтраком рыб. Шевченко по-отцовски похлопал парня по спине и перебрался к Вите, который сидел на палубе, свесив ноги в тёмный зев люка.

— Да, солнышко, все живы-здоровы… ой, нет, Олега опять рвёт… сидите там пока… да Лександрыч, слушаю тебя.

Майор сначала долго молчал, пристально изучая высокий резной нос драккара, качавшийся в нескольких метрах от них. На чёрной деревяшке очень грубо были вырезаны сцены битв, голые женщины и отрубленные головы. Витька проследил за взглядом лётчика.

"Мрак!"

— Спасибо Витя.

Майор без сил повалился на палубу и невидяще уставился в небо.

— Если б не ты…

— Э?

— Эге.

— Мда.

Мужчины замолчали. Говорить было не о чем. Выстрел в главаря, так вовремя сделанный Витей, по сути, предрешил итог боя. И то, что копьё, летевшее в майора, тоже отбил он, видели все.

От подтянутого к борту "Птицы" корабля фаангов несло жуткой вонью. Крепчайшее чёрное дерево, из которого было построено это судно, было щедро унавожено всё той же липкой и жирной гадостью, что была и на первом Витькином трофее. Ветер снова переменился и палубу накрыла мощнейшая волна вони.