В погоне за мечтой(СИ)

Цыган и Торопыга меня не особенно заинтересовали – обычные лица, на которых читались усталость и отрешенность. Вроде ничего особенного, но, когда я проходил мимо Торопыги, заметил что-то необычное в его взгляде и решил посмотреть поближе. С минуту я глядел, ничего не видя, и начало казаться, что мне просто показалось, я всего лишь переволновался, но вдруг в голове возник голос: «Айс, спасите!». Я как стоял, так и впал в ступор. «Все, Айс, поехала твоя крыша, уже мерещится всякая чертовщина», – подумал я. Посмотрев снова в глаза Торопыге, ничего странного не произошло: голосов в голове не возникло, а ребята как стояли, так и продолжали стоять. «Айс!», – снова прозвучал голос. Теперь стало понятно, кому он принадлежит – это оказался голос Торопыги. Не знаю, как он смог со мной связаться, но это было, откровенно говоря, чудо. Крутившись некоторое время вокруг него, я понял, что непосредственный контакт происходит, если смотреть ему в глаза. Тем более, так кажется, что он на самом деле со мной говорит – я его спрашиваю вслух, а он «отвечает» глазами. При этом я как-то принимаю его мозговые импульсы. В общем, странная какая-то ситуация, но ничего не поделаешь, придется искать способ, как помочь ребятам, да и самому следует выбираться.

– Торопыга, что происходит? Почему ты и ребята зависли на месте? И почему один только ты смог связаться со мной? – Спросил я у единственного оставшегося здесь человека, который сохранил разум, если не считать меня. Торопыга «говорил» много и при этом быстро, поэтому я понял очень мало – хоть и удалось связаться с одним из ребят, но общаться таким образом оказалось очень сложно. Из тех кусочков и обрывков, которые мне удалось разобрать, получалось вот что. Шел отряд себе, шел, Вик и Чип неплохо справлялись с ролью проводников, но блондин все время о чем-то болтал. Ничего не предвещало беды, как вдруг накатила волна панического страха, но отряд и дальше продолжал двигаться.

– Через мгновение я вырубился, – «произнес» Торопыга. – Когда я пришел в себя, увидел, что вы внимательно смотрите на Юлю. Я хотел было сказать вам, что что-то случилось, но не смог. А когда вы уже почти прошли возле меня, я так испугался, что неожиданно вскрикнул. Тут-то вы обратили на меня внимание. – За дословность перевода не ручаюсь, но это все, что я понял.

– А почему ты остался более-менее в сознании, а твои друзья нет? – Спросил я вполне логичный вопрос.

– Не знаю.

– Ну а что ты делал, перед тем как отключиться?

– Ничего особенного: следовал за Виком и Чипом и наблюдал за дорогой.

Что-то здесь не так: хоть Торопыгу я знаю меньше недели, но чтобы он спокойно шел в отряде, ничего не спросив или никуда не наступив, быть такого не может.

– Ты давай не юли, рассказывай все, как было, – строго потребовал я.

– Только этим и больше ничем, – ответил Торопыга. Даже не понятно, врет он или говорит правду.

– Ты что, не хочешь спасти своих друзей? – Воспользовался я последним оружием из своего арсенала – дать Торопыге право выбора между друзьями и сохранением секрета.

– Хочу.

– Тогда рассказывай.

Он долго молчал, и я уж было решил, что сеанс связи окончен, но оказалось, что Торопыга просто набирался смелости.

– В общем, не наблюдал я за дорогой, а смотрел на фотографию. Потом, правда, убрал, как раз перед тем, как отключился.

– На какую фотографию? – Не понял я.

– На фотографию моей девушки. Я взял ее с собой, чтобы знать, что я обязан выжить и вернутся обратно домой, к любимой.

– Все ясно с тобой. – Ох уж эти романтики, лучше бы думали, как выжить, а не как вернутся, если говорить словами Торопыги. Хотя вероятно это и помогло сохранить ему разум. Так, стоп, вот же оно! – Торопыга, ты можешь ответить мне на один вопрос?

– Да, конечно.

– Как ты думаешь, что тебя сейчас удерживает? Почему ты не можешь пошевелиться? Какую-нибудь силу ощущаешь?

– Минутку, дайте подумать. – Ответил Торопыга, и связь с ним оборвалась.

Парень молчал минут пять, за которые я искусал себе все ногти. Подумалось, что своим вопросом я случайно попросил сделать то, что введет его в такое же состояние, что и остальных. Но мои страхи оказались напрасны.

– Айс.

– Да, слушаю тебя.

– Когда я заглянул в себя, то увидел, что мое сознание состоит сплошь из одних мыслей. Подойдя к одной из них, ракурс изменился, и оказалось, что мысль является своего рода стаканом, внутри которого что-то есть. «Стакан» был прозрачным, поэтому я смог рассмотреть, что внутри находилась какая-то конструкция. По ощущения это была очень важная вещь. Я извиняюсь, что так объясняю, просто другими словами это все описать невозможно.

– Ничего, ничего, мне все понятно. Продолжай.

– В общем, когда я попытался освободить эту конструкцию, сдвинув мысль, то у меня ничего не получилось – как будто это не мысль, а бетонная плита. С остальными у меня тоже не получилось этого проделать.

– А пытался погасить мысль силой разума, или как там называется?

– Я понял, про что вы имеете ввиду. Чтобы проделать такой фокус, нужно знать, что это за мысль, а я не знаю этого. Есть другой способ: чтобы отключить именно эту мысль, нужно отключить их всех, а для этого требуется отключить все сознание.

– И в чем проблема?

– Нужно уснуть.

– А что тебе мешает уснуть? – Не понял я.

– Чтобы уснуть, нужно попасть в подсознание. Я бы мог попасть туда, но оно, по всей видимости, тоже заперто, как и та конструкция.

Что-то слишком умные мне клиенты достались, даже мне, как физику по специальности, бывает сложно понять их.

– Так, мы чуть позже с тобой поговорим, откуда ты все это знаешь, а пока что можешь отключаться – есть у меня способ, как вас усыпить.

Что же, раз человек не может уснуть, нужно ему помочь. «Как?» – спросите вы. Да легко и просто. Самое безболезненное это, конечно, использование клофелина, но за неимения оного, можно просто оглушить человека. Но я предлагаю гуманное средство, хоть и требующее определенных знаний, которыми я, естественно, обладаю.

Подойдя к Торопыге, я оттянул немного вниз воротник его куртки и, найдя на шеи сонную артерию, надавил на нее. Через несколько секунд Торопыга вполне спокойно повалился на землю.

– Доброе утро, страна! Как спалось? – Поприветствовал я пробуждающихся.

Спустя час, как я каждого из спутников усыпил и отнес на безопасное расстояние от аномалии – она, не иначе, – они, наконец, начали просыпаться. Правда, оказалось, что не всем это давалось легко и безболезненно.

– И вам, Айс. Но пожалуйста, не кричите, а то башка раскалывается. – Попросил Вик.

– Ладно, давайте что ли к костру – погреетесь, заодно перекусите. А то пока я ждал, когда вы проснетесь, сам проголодался.

Сидели хорошо. Костер давал достаточно тепла, чтобы не замерзать в такую отвратительную погоду, какая стояла сейчас на дворе. Да, в Зоне не особо с этим везет, ведь здесь круглый год осень. Правда, есть признаки, по которым можно определить смену времен года. Например, зимой становится так холодно, что многие водоемы замерзают, а самим приходится покупать специальное утепленное снаряжение. Весной и летом повеселее, солнце, бывает, припекает голову, некоторые цветы распускаются, только щебетания птиц не хватает. Ну а осень как осень – и тебе дождь, и тебе слякоть. Но в нашем путешествии нам повезло – то ли осень задержалась, то ли у нее дела есть поважнее, чем портить погоду сталкерам. Все дело в том, что осень началась еще две недели назад, но из ее явных признаков заметно было только похолодание. В принципе, нам от этого один только плюс – погреться можно и возле костра, а вот от дождя ничего не поможет.

Сейчас мы сидели в прямой видимости Днепра и спокойно ели. Ребята что-то молчали, ничего не говорили, даже Торопыга. Что с ними такое? Ничего вроде бы страшного не случилось, все живы и здоровы. Или нет?

– Как самочувствие, ребят? – Поинтересовался я. Все прекратили жевать и посмотрели на меня так, как будто я сказал что-то не то.