Свобода для Господа Бога

– Мой лорд! – автоматически сорвалось с его губ. – Что вы здесь…

– Тише! Я хочу всего лишь поговорить.

Знаменитый литератор, подхватив экс-советника под локоток, увлек его в переулок.

– О Боже, – вздохнул лорд Брегорт, – наконец-то я встретил вас, сударь. Я так боялся, пока ждал вас на набережной. Удивительно, но мимо меня за час прошло уже четыре лавзейца! Я думал, меня узнают и схватят. Но – пронесло.

Сабин пожал плечами. Хорошо, что «пронесло» в переносном смысле, а не в прямом, подумал он. А может, действительно «сдать» старого хозяина новой власти, крикнуть сейчас гадгедларов? Ведь шпионит господин писатель, явно шпионит, ведь не просто так усищи нацепил. Хотя… Сабин, конечно, не очень уважал лорда Брегорта как личность, но в общем, относился к нему хорошо. При всех обычных для шательена «закидонах», Брегорт был нормальным мужиком и совсем не злым хозяином – в целом справедливым и разумным. И если бы не эта писательская блажь… Впрочем, может быть, в ней-то все и дело?

– Сударь, – сказал бывший раб бывшему господину, обращаясь на равных и немного превозмогая себя, ибо привычку унижаться перед этим лицом, впитанную с детства, сломать было не просто, – вам не о чем беспокоиться. Лавзейцы всегда любили вас и, поверьте, не оставят сейчас, когда рабство отменено. Не могу сказать, что я предан вам, как и раньше, но на дружбу и помощь вы, сударь, можете рассчитывать.

Брегорт кивнул.

– Чудесно, – еле слышно пробормотал он. – Его величество рассчитывал именно на это.

– Его величество? – Щеки Сабина вспыхнули пунцовым. – Так вы, сударь, шпион…

– Нет-нет, – Брегорт воздел руку в предостерегающем жесте, – я лишь прибыл, чтобы спросить…

Спустя час они сидели в темном кабинете экс-вилика, освещенном тусклым мерцанием единственной свечи. Город давно жил без света, храмы Хепри по-прежнему отказывались поставлять электричество в освобожденные Равными провинции и марки, и Эшвен опустился в совершенно варварские времена: в домах зажгли свечи, заработали камины, задымили печные трубы.

В кабинете царил полумрак – тяжелые шторы на окнах были плотно задернуты, надежно отгораживая говоривших от ярких лучей Медиас Кордис.

– Герцогский титул, – повторил Брегорт свое предложение, – наследственное шато, в том числе и моя Лавзея. Бессмертие, власть. Все это предлагает вам мой король. Пока – только устно. У меня была идея взять на встречу с собой письмо с его подписью и печатью Лейб-Канцелярии, но этот документ, увы, полностью скомпрометировал бы вас в случае моего ареста, а потому… Но, клянусь честью, сей документ существует, он подписан королем и, если это необходимо, я могу предоставить его вам при следующей встрече, как гарантию вашего будущего благополучия.

– Не стоит, – задумчиво пробормотал Сабин, – я, разумеется, верю Бориносу. Но более того, я верю вам, сударь. Действительно, Его величество все верно рассчитал. Если бы вместо вас прибыл с таким предложением любой другой посланник, пусть даже наследный принц, я бы тут же вздернул его, не отходя от набережной и пары метров. А так… Но это же измена!

– Нет! – всплеснул руками литератор. – Это шанс, сударь! Возможность добиться всего – бессмертия, богатства. Неужели вы думаете, что ваш бунт, ваша, безусловно, великолепная и могучая попытка, способна окончиться победой? Да никогда! Менее чем через год на «свободных» землях начнется голод. Сначала закончится хлеб, а затем – картечь, пули, ядра. Чем станете воевать? Мечами консидориев?

Сабин лишь покачал головой.

– Я не могу, сударь, – сказал он, запинаясь, – Много, много лет я мечтал, что Партия Равных, в которую мы с таким упоением «играли», я не побоюсь этого слова, в Боссоне и в Лавзее, когда-нибудь сможет подняться на борьбу против угнетателей. И никогда не думал…

– Так разве мы спорим не об одном? – Брегорт всплеснул руками. – Король обещает, что как только восстание будет подавлено, вы не только приобретете титул, аллод и свободу. Он обещает вам префектуру над всем огромным Боссонским краем! Если хотите, эта должность в пределах северной марки может стать и наследственной. Получите эту власть, сударь, и используйте ее по своему усмотрению. Партия Равных в Боссоне выйдет из подполья и сможет открыто бороться за права сервов. Вы сможете защищать рабов в Боссоне легально!

Сабин не ответил и молчал очень долго. Брегорт, внутренне дрожащий от страха и напряжения, уже стал приходить к выводу о полном провале своего шпионского предприятия, когда бывший вилик открыл наконец рот.

– Я должен сохранить лицо перед соратниками, – произнес он сильно изменившимся голосом, таким глухим и задавленным, словно никогда не неистовствовал на площадях перед многотысячными аудиториями. – Мои условия таковы: Боссон становится не наследственным доменом, не префектурой, а автономией, маленьким подобием Республики Равных, но входящей в состав Эшвенского королевства. Своего рода коллективным вассалом с наследственной властью дожа, каковым, естественно, должен стать я. Остальные территории я вам сдам. И, да, сударь, рабство в Боссоне должно быть отменено.

Брегорт кивнул.

– Трэйт? Гор? Бранд? Рихмендер? – спросил он.

– Пусть все умрут – мне нет до них дела.

– Армия Свободы?

– Пусть останется лишь костяк. Несколько полков. И мои гадгедлары. В Боссоне мне понадобятся войска. Все остальное – на усмотрение короля.

Брегорт поспешно встал – у него гора свалилась с плеч.

– Отлично! – почти воскликнул он. – Тогда по рукам, сударь?

Сабин медленно поднял голову и кивнул:

– Да, по рукам.

Двенадцатого дня месяца Хойак Бранд, Гор и верный Никий впервые со времени выезда из столицы, срезав путь по удалявшемуся от Кобурна мощеному тракту, вновь оказались перед водами Великой Реки.

Здесь, в низине, на относительно ровном пространстве, открывался роскошный вид на море, которое Гордиан видел впервые со времени своего неудачного Хеб-седа. Еще через несколько километров, ближе к накатывающимся на берег волнам, на болотистых, поросших камышом топях, стояло некое подобие города, сплошь состоящего из недостроенных зданий, брошенных фундаментов и недомощенных дорог.

– Это что такое? – спросил Гор подъехавшего к нему Бранда.

– Это КароБерг, город короля, если ты не знал, – с непонятной гордостью пояснил великан. – Об этом уже лет пять судачат по всему Эшвену, а ты не в курсе. Если выразиться точнее, то перед нами – ГрейтБориБерг, город Великого короля Бориноса. А ты: «Чего? Чего?» Серость!

Гор лишь пожал плечами.

– Ты меня прости, Бранд, – усмехнулся он, – но на город короля не похоже. Тем более «великого». Тут вон пара болотец, камыш, речки мелкие да здоровая плотина. И зачем сразу столько фундаментов, если даже дороги нормальной нет? Нельзя было дома по одному строить?

Бранд саркастически ухмыльнулся:

– Я же говорю, Гордиан, ты – серость, хоть и пророк! Замыслов королевских не разумеешь. Это город, но только будущий! Он станет столицей, когда достроят. Черт его знает, зачем Боринос решил строить ее именно здесь. А то, что сразу столько фундаментов заложили, так это как бы «план», понимаешь? Только не на бумаге, а прямо на земле чтобы лишний раз потом не перемеривать. Климат тут – гадкий. Дождь пройдет, какая-нибудь речка пойменная русло изменит, – придется перемерять. А так каменный фундамент стоит – сразу видно, где и что было.

– Понятно, – хмыкнул Фехтовальщик. – Я, по несчастью, с Бориносом не знаком, но слышал, что он псих, каких надо поискать. И вижу теперь, что люди не врут. Проект этот – бред, а не столица. Вон, на том берегу Литавра стоит – город как город. Хоть и порт, а везде сухо и красиво. Потому что на восточном берегу пляжи, а не болота. А здесь, на западном, вонь одна, камыш да топи.

– Да я разве спорю? – криво усмехнулся Бранд. – Топи, они топи и есть. А про Бориноса ты зря не болтай. Король он, может, и со странностями, но после Шерна и Бургоса возьмется он за нас круто, так что мало не покажется. Безумец, не безумец, однако в свое время Вету он к ногтю быстро приставил. И Антику тоже, и прочих. И не знаком ты с ним не к несчастью, а к счастью. Думаю, если бы мы с тобой с ним случайно зазнакомились, он бы первым делом живо нас на колы либо на виселицы пристроил.