Свобода для Господа Бога

– Ну-с, – сказал лорд Хавьер, глядя в глаза своему первому наставнику, – я вижу, сир, вы не ждали моего визита.

– Не ждал – это мягко сказано! – фыркнул король. – Амир, какого черта вы меня не предупредили? Я бы хоть… подготовился!

– Подготовились? Ну что вы, – улыбнулся Хавьер, – кофе был вполне достойным, вафли отличные, а иной встречи мне и не надобно. Излишества тут ни к чему.

– Я не кофе имею в виду! – махнул рукой Боринос. – Вы, сударь в последнее время меня раздражаете. У меня целый список обвинений, и если бы я знал, что вы придете, я бы приготовил его и повозил вас по нему вашим длинным орлиным носом! Насколько мне известно, именно вы виновны в похищении девицы нашего юного Апостола Свободы, которая и стала, по большому счету, причиной этого идиотского бунта. А что за кровавую баню вы устроили недавно в Бургосе? Сменили тело и в другом обличье проникли с группой головорезов на оккупированную сервами территорию. Нет, я не против диверсионных операций, но вы даже не удосужились поставить меня в известность! Меня, короля! Ваше происхождение многое вам прощает, но не все! Клянусь Хепри, не все!

– Вот на счет происхождения, – заметил Хавьер, – я бы хотел узнать подробнее. Вы с Амиром водите меня, простите, за мой «длинный орлиный нос» уже уйму времени, ничего не рассказывая о моем прошлом. Сегодня я прибыл, чтобы положить этому конец! Это ведь не просто бунт сервов, не так ли? Я не идиот и вижу, что с каждым днем ситуация ухудшается. Стремительно ухудшается! Этот Гор Фехтовальщик, кто он такой? Что связывает его с Корпорацией?! И, в конце концов, что связывает с ней меня?!

Амир и Боринос переглянулись.

Хавьер при всей своей наглости никогда ранее не позволял подобного тона и подобных прямых вопросов. Господь Твердого Космоса не отвечал на электронные письма кардинала, а следующий плановый сеанс связи предстоял еще только через три месяца. Решение им предстояло сейчас принять самим. Причем быстро. Несмотря на кажущуюся незыблемость государственного и церковного строя вселенского королевства, ситуация с сервским бунтом со всей очевидностью приближалась к своей критической точке. Ибо важнейшей картой в раскладе, как ни крути, были не только армии и эскадры, но и мощь богов, играющих смертными, как пешками на доске!

И Боринос решился.

Он не спеша поднялся, прошел через комнату, сел за рабочий стол, включил компьютер и отправил файл на распечатку. После того как из принтера вынырнул белый листок с коротким списком имен, Его величество протянул его кардиналу. Тот ловко подхватил и передал шательену.

Пока Хавьер вчитывался в распечатку, Боринос начал вещать.

– На листке несколько имен с краткими описаниями их носителей, – пояснил он. – Список я взял из сетевой Библии, так называемой «Библии Нуля» или «Библии Смерти», что в Континиуме Корпорации почитается собранием сакральных файлов, Священным писанием вселенной. В наших храмах известны только ее отрывки, отдельные главы и выдержки. Каждое из имен списка – это имя Бога, Творца Сущего! Искусственное Мироздание включает в себя огромное количество Континиумов, каждый из которых состоит из почти бесконечного числа вселенных, каждая из которых включает в себя множество миров. И, разумеется, в Искусственном Мироздании обитает большое количество богов. Но Единый Бог – лишь один. Учитывая что Нуль-Синтез был создан и ныне существует после гибели всех «естественных» вселенных, общее имя нашего ужасающего Творца вполне логично. Это Бог Смерти, Нуль! А наш Хепри – всего лишь его наследник. Но, как и любое абсолютное божество, Смерть имеет множество инкарнаций. Пройдитесь по списку!

Палец Хавьера послушно соскользнул вниз. Буквы складывались в слова, слова скользили по его разуму, как по залитому льдом склону.

Аннубис. Ам-Мон. Ат-Тум. Первые имена шли на «а» и далее – по алфавиту. Но ближе к концу списка палец Хавьера дрогнул.

Там было написано:

«Гор. Он же – Хор, Хорнатор, Гармахис.

Бог мести, палач, боевая реинкарнация Смерти».

А еще ниже:

«Хефу. Он же – Хавьер.

Бог вечности и бессмертия.

Запасная телесная оболочка на случай гибели Абсолютного Божества».

Медленно лорд поднял округлившиеся глаза на своего короля.

Глава 8

Дуй на юг!

Глаза Гора слезились, он часто моргал и периодически тер их ладонью. Из-за бессонной ночи и нервного утра настроение было ни к черту. Однако вызов на офицерский совет даже для таких относительно самостоятельных руководителей армии, как колонели отдельных корпусов и полков, являлся серьезной штукой, так что Гор, несмотря на настроение и самочувствие, быстрым шагом притопал в назначенное место ровно в десять пятнадцать, как и условился с Трэйтом.

После памятного уитанагемота здание Штаба королевской гвардии в одночасье превратилось из обители Совета виликов в Ставку Командующего Армией Равных. Внешне на здании это никак не отразилось – над крышей по-прежнему весело струились по ветру сине-золотые знамена, однако вот внутри некоторые изменения все же произошли. Канцелярия Совета виликов естественным образом сделалась аппаратом Ставки Верховного Командующего, а огромный, раздутый до невозможности штат адъютантов и секретарей членов Совета виликов, так же как и самих советников, пришлось подсократить.

Боссонские, а также некоторые артошские вилики, успевшие к этому моменту войти в Совет, вежливо, но без излишних церемоний выселялись из казенных кабинетов, из недавно оформленных государственных квартир, из лучших казарменных комнат и направлялись в свои поместья, что называется, «по домам».

Их места занимали штабные офицеры, а также впервые сформированные по совету Гордиана отделения и управления Ставки – разведка, кадры, собственная безопасность, административно-хозяйственная служба, управление военных имуществ, финансовый и даже аналитический отдел.

И все же уехали не все вилики. Когда Гордиан, а также подтянувшиеся к зданию одновременно с ним Бранд, Крисс и Сардан вошли в кабинет Трэйта, в кресле напротив новоиспеченного Верховного маршала и диктатора сидели двое – Циллий Абант и, разумеется, Каро Сабин.

Бывший председатель Совета, вилик таргетских усадеб, Циллий Абант, при своем росте, худобе и выпученных глазах, выглядел как высушенная, обиженная отловом вобла и в основном молчал. Однако Сабин, чья огромная туша залила своими складками все кресло, говорил не переставая, порой переходя на высокие ноты, и активно жестикулировал руками. Разговор шел горячий.

– Вы просто невозможны, Мишан! – всплескивал руками Сабин. – Управлять Республикой без Совета?! Да как вам в голову такое пришло?

– Не мне, сударь, – спокойно возразил маршал, – это пришло в голову солдатам армии, которых, кстати, вы сами пригласили на уитанагемот.

– На Ассамблею, сударь!

– А есть разница? Думаю, никакой. Признаться, я и сам не ожидал, что так выйдет. А потому, для вашего вящего успокоения, заявляю, что государственная власть мной принята только на время войны. По ее окончании я, безусловно, сложу с себя все диктаторские полномочия, и дальнейшее государственное устройство определит Учредительное Собрание всех марок Эшвена. Хотите – называйте это новой Ассамблеей. Вы удовлетворены?

Сабин вспыхнул.

– Ни в коей степени! Я требую признать, что ваше избрание на Ассамблее было просто формальностью. Вы – командующий армией, и это не подлежит сомнению. Но вы должны сохранить Совет виликов и все его старые полномочия. Я и все члены совета настаиваем на этом! В противном случае…

Тут Трэйт не выдержал и посмотрел на Сабина в упор. Лицо его было спокойным, глаза внимательными, но в их глубине Гор уже заметил маленькие сверкающие молнии ярости, готовые вырваться наружу.

– И что же в противном случае? – холодно поинтересовался маршал.

Сабин открыл рот, чтобы что-то сказать, застыл на мгновение, потом сомкнул губы и опустил глаза. Действительно, крыть ему было нечем. Не заговором же угрожать? От унижения Сабин покраснел еще больше, его полное лицо стало почти пунцовым.