Скайгард

Что же говорить о пилотах - ни один человек в здравом уме не решится портить отношения с медициной. Если только не принял окончательного решения навсегда расстаться с космосом.

- Это, если кто-то ещё не понял, моё тело! Моё! Собственное! И я считала, что только я имею право им распоряжаться!

«Кто бы спорил», - мысленно усмехнулась Катя.

Теперь выходка Леночки уже не казалась настолько смешной. Катя с самого начала не была в восторге от этого заказа, но Градова безапелляционно утверждала, что «лучше знает», и Катя махнула рукой. Сейчас, похоже, это наплевательское отношение грозило вылиться в конфликт внутри экипажа. Форчестеру следовало бы отказать… категорически.

Но, во-первых, не родился ещё мужчина, способный в чём-то отказать Леночке, и, во-вторых, каждый нормальный медик в глубине души стремится к самосовершенствованию. Ну не делал Форчестер подобных операций… не делал. Вот и воспользовался своим особым положением. И ведь работа проделана на высшем уровне - подобное моделирование тела, выполненное даже в заштатной колонии, стоило бы уйму денег. Оно и здесь обошлось Градовой недёшево, хотя док взял с неё по-божески…

Видимо, в качестве моральной компенсации и оттягивал вывод девушки из биованны до последнего… чтобы Соболева не растратила пыл на его лысую голову, сохранив все эмоции для подруг. Катя искоса посмотрела на виновницу этого скандала. Леночка изображала раскаяние - сидела скукожившись, потупив глазки, и виновато молчала. Катя, знавшая Градову достаточно хорошо, в искренность её не верила ни на мгновение. А тот факт, что Снежана распалялась всё больше и больше, начинал капитана беспокоить. Всему должны быть границы… Ну, наорала на подруг, высказала… Может, стоит на этом и остановиться? В конце концов, можно подумать, произошло что-то страшное и неисправимое. Пожалуй, пора напомнить, кто тут главный.

- Всё, хватит!

Она резко встала и, ухватив Снежку за плечи, резко её тряхнула. Чисто мужское действие… и довольно эффективное. Так сказать, сбивающее с ритма.

- Успокойся. Не нравится? Док всё исправит! За мой счёт! Пойдём?

Слова звучали жёстко, да и произносились нарочито громко, словно Катя ставила своей целью пробить ими стену возмущения и уязвлённого самолюбия, построенную вокруг сознания Снежаны. Та замолчала, затем неуверенно пробормотала:

- Да ну тебя… Я язык прикусила.

- Я серьёзно! - Катя почувствовала слабину и теперь намеревалась довести дело до конца, каким бы он ни был.

- Ты говоришь, что не нравится? Сейчас пойдём к Форчестеру и потребуем, пусть всё переделывает обратно. Вот зеркало, смотри. Что плохо?

Отражение в зеркале недвусмысленно свидетельствовало о том, что «плохое» у этого тела разве что настроение. Потому что всё остальное было более чем хорошо.

Мода на моделирование лица и фигуры никогда не проходила. Остались в прошлом те времена, когда жаждущие красоты женщины и мужчины должны были смириться с введением в тело разного рода имплантатов, гелей и краски. Организм, помещённый в биованну, становился похожим на кусок пластилина в руках опытного скульптора… вернее, в руках мощного медицинского робота, этим скульптором управляемого.

Разработанные чуть больше четверти тысячелетия назад, в первые годы биованны вызвали настоящий бум - чуть ли не каждая женщина стремилась поэкспериментировать со своим телом. Средства массовой информации разрывались от восторга, возвещая приход «Эпохи красоты». Психотерапевты глубокомысленно советовали парам, чьи отношения подёрнулись плесенью обыденности, поменять пол, чтобы обрести новые впечатления и ощущения. Журналы публиковали «эталоны», составляли рейтинги «идеальных» тел и их частей. Население, всегда легко поддающееся агрессивному влиянию СМИ, и вовсе сошло с ума. Ладно бы убрать дефекты или ликвидировать ранние признаки старения… города заполнили копии популярных звёзд кино и подиума.

Стоило новой красотке появиться на экране или на обложке журнала - и спустя месяц-другой в каждом городе, а то и на каждой улице становилось возможным встретить её копию. Женщины, имевшие достаточно средств (впрочем, тогда использование биованны в моделирующих целях стоило вполне разумных денег), меняли облик как макияж - под настроение.

Первыми забили тревогу силовые ведомства - доступная всем и каждому моделирующая операция ставила жирный крест на привычных методах ведения следствия. Отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаза, рост, возраст, вес…

Что говорить о подобных мелочах, если сам пол перестал быть приметой. Оставался ещё генетический контроль, но эта процедура требовала наличия сложной аппаратуры.

Затем спохватились медики - погоня за супермодными «телами» вгоняла людей в депрессию, в потерю своего «я», доводила до суицида. Хирург-моделист мог придать человеку образ его кумира, но не одарить талантом - из сотен и тысяч копий Карен Кей лишь одна была великой актрисой. И не меньше десятка дурочек, захотевших быть неотличимо похожими на суперзвезду, покончили с собой - не смогли перенести отсутствие успеха там, где дело не ограничилось одной лишь внешностью.

Ширилось движение «За возврат к природе». Около одного процента людей оказались лишёнными «счастья обретения нового тела» по причине генетической невосприимчивости к биогелю. Немало нашлось и таких, кому относительно демократичные цены в многочисленных модельных центрах оказались не по карману. Число «возвратников» пополняли и разочаровавшиеся - особенно после того, как было доказано, что процесс старения биованна не останавливает. И если старуха выходит из модельного центра двадцатилетней красавицей, то красота эта продержится не более двух-трёх недель, после чего организм начнёт стремительно уравнивать внешность с биологическим возрастом.

Постепенно был найден компромисс. Строго определены границы, выход за которые грозил модельному центру сумасшедшим штрафом и отзывом лицензии. Была установлена жёсткая тарифная сетка, предусматривавшая копейные цены на устранение физических дефектов и астрономические - на разного рода «красивости». Радикальное изменение внешности или пола - только по медицинским показаниям. Копирование реальных образцов - запрещено категорически. форчестер прошёл по самой грани, отделяющей просто «улучшение» от того самого «радикального изменения».

Снежана осталась всё той же Снежкой - и в то же время изменилась до неузнаваемости. Раньше её нельзя было назвать красавицей, сейчас же мало нашлось бы мужчин, не замерших в восхищении при виде девушки. Черты лица вроде бы и те же, но чуть гуще волосы, чуть аккуратней губы, чуть явственней скулы, чуть длиннее шея, и результат наверняка заставит мужские сердца забиться чаще. Катя готова была признать, что в сравнении с подругой теперь смотрится бледновато.

- Да я… - Пламя праведного гнева угасло, и на месте разъярённой фурии вновь оказалась прежняя Снежка, тихая и застенчивая. - Нет, ну… я просто хотела сказать… в смысле…

- Ну прости меня, пожалуйста, Леночка была сама невинность, - я как лучше хотела. Не сердись, а? А на курорте ты фурор произведёшь, поверь. Все мужики твои будут… штабелями.

Полковник не обманул - и в самом деле предоставил три недели отпуска. Правда, попытался всё же поторговаться, но успеха не добился. На его счастье, пережитые в период общения с ше'ти волнения уже подёрнулись флёром забвения, а то Леночка вполне могла попытаться выбить моральную компенсацию.

С точки зрения Кати, всё вышло вполне справедливо - если маршрут «туда» и был омрачён нервотрёпкой, то обратный путь, проделанный на борту комфортабельного лайнера А-12 «Денвер», где девушкам от щедрот полностью сражённого Леночкой адмирала Аншетта были предоставлены каюты первого класса, сам по себе тянул на полноценный отдых.

Допустим, бассейн под искусственным освещением и залитые солнцем пляжи - вещи разные, но всё остальное было воистину великолепно.

И стоило соответствующе - неудивительно что треть элитных апартаментов лайнера пустовала. Зато относительно недорогие каюты эконом-класса были забиты под завязку. Желающих провести отпуск на «Жемчужине Федерации» было хоть отбавляй.