Цена риска

Лепрозорий «Милость Божья», Поулсбо Периферийный Маршрут. Федеративное Содружество 8 февраля 3056 г.

Убийца понимал, что, если будет знать, какой сегодня день и какое число, он вполне сможет определить, на каком из миров находится. Т-образная камера пятиметровой высоты, в которой он находился, была выкрашена в белый цвет, и две яркие лампы горели в ней круглосуточно. Окон не было, и время суток убийца определить не мог, хотя, если бы даже и мог, это ему мало помогло: некоторые миры в пределах Федеративного Содружества вращались столь быстро, что уследить за сменой дня и ночи и просчитать дни было все равно невозможно.

Все необходимое убийца получал из окошка, расположенного в двери камеры. Про себя он решил, что дверь указывает на север. Напротив нее, на южной стороне, находились кровать и все, что нужно для туалета. Он знал, что комната напичкана прослушивающей аппаратурой и видеокамерами и те, кто его здесь держал, ежедневно наблюдали за ним, пытаясь отследить малейшие изменения в его поведении. Но изменений не было, каждый день проходил так же уныло и однообразно, как и предыдущий.

На стенах комнаты было установлено по кронштейну, и все они имели разное назначение. Любимой стеной убийцы была западная, там находился тренажер, к которому он подходил, испытывая почти экстатический восторг. Тренажер для него стал почти религиозным символом, вернувшим ему способность ходить даже не прихрамывая. Хирурги, делавшие операцию, оставили на его правом бедре еле заметные шрамы, но убийцу это мало беспокоило, главное – они вернули ему способность ходить.

На столе возле тренажера стоял компьютер. С улыбкой убийца отметил, что это была та же модель, с помощью которой он привел в действие бомбу, убившую Мелиссу Штайнер-Дэвион. Только в нем не было модема, но зато дисковод на десять оптических дисков и объем памяти в сто пятьдесят гигабайт обеспечивали ему доступ к самой разнообразной информации, а громадный экран и клавиатура позволяли пользоваться компьютером даже во время его ежедневных двухчасовых тренировок.

Он подошел к компьютеру и включил его. Экран загорелся, погас и снова загорелся. Появился девиз секретариата разведки Федеративного Содружества, и затем компьютер начал обычную проверку памяти и программ. В это время убийца тоже старался определить день, он искал в рутинных операциях компьютера хоть какой-то ключ, любой самый слабый намек. Ему не хватало чувства реальности.

Он понимал, что секретариат разведки уверен в том, что он убил Мелиссу, у них было достаточно свидетельств против него. Кроме отпечатков пальцев и образцов его волос и кожи, взятых в его квартире на Таркаде, у них были записи его разговоров, но самое главное – у них было прямое доказательство, что именно с его компьютера пошел сигнал к бомбе, убившей Мелиссу Штайнер-Дэвион. Правда, несмотря на все доказательства, в начале расследования убийца пытался разыгрывать невиновность, но агенты провели с ним несколько сеансов допроса под воздействием наркотиков и получили полную информацию от него самого. Но всего этого было все-таки недостаточно для суда, а для уверенности в том, что убийца – он и никто другой, хватало с избытком.

Он не питал никаких иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы. Смертная казнь была разрешена, но фактически применялась крайне редко даже в отношении отпетых убийц и предателей. Даже для таких людей суд определял пожизненное заключение плюс сто лет. Однако убийца сознавал, что, учитывая экстраординарность преступления, в живых его не оставят, всегда найдется для него повод «совершить самоубийство».

Все эти невеселые размышления навели его на мысль, что если он еще жив, то это не акт гуманизма, а необходимость. Он нужен живым, и не кому-то, а самому Виктору Дэвиону. Убегая с Таркада на Солярис, убийца краем уха слышал, что тот держит расследование под персональным контролем. Те, кто считал, что Виктор замешан в убийстве, видели в столь повышенном интересе желание замести следы, но убийца понимал, что Виктором руководит вполне естественное стремление сына отомстить за смерть матери.

Скорее всего, предполагал убийца, именно благодаря жажде мести он и жив. То, что он совершил, было беспрецедентным преступлением, перед которым меркнут все ритуальные убийства, совершаемые последователями культа Туги среди капелланцев, и зверства всех этих нэкагами из Синдиката Драконов. Убийца знал, что до него преступление такого масштаба не совершал никто, и поэтому справедливо считал себя человеком незаурядным.

Таковым его считал и Виктор Дэвион, поэтому сохранял ему жизнь, и убийца догадывался для чего. Доказательством тому служили диски, которые ему принесли совсем недавно. На них была информация о Солярисе, мире, который он неплохо знал, и о его возможной миссии. С чем будет связана эта таинственная «миссия», убийца тоже догадывался: он должен будет кого-то убить, и из дисков можно было выяснить, кого именно.

Большинство информации датировалось седьмым февраля, содержало новости и подробный показ последних битв. На такую информацию убийца не обращал внимания. Если Виктор Дэвион хотел бы избавиться от одного из бойцов, он нанял бы для этого преступника из местных группировок. Мелкая работа такого рода – их специализация.

Информация социально-политического характера представляла для убийцы больший интерес. Он с любопытством слушал откровения и комментарии известного журналиста, продажного пройдохи, о приближающемся приеме, который устраивал Тормано Ляо в честь своего племянника Кая. Перечень гостей включал в себя почти всех местных знаменитостей, но, кроме того, ожидалось прибытие некоторых именитых гостей, среди которых будут Катрин Штайнер-Дэвион в сопровождении близкого друга Виктора Дэвиона – Галена Кокса, герцог Риан Штайнер и Оми Курита.

Похоже, ему предстояло убить кого-то из них, но кого? Он хотел сразу отмести кандидатуры Кая Алларда-Ляо и Галена Кокса, поскольку они играли мизерную роль в политической жизни Внутренней Сферы, но воздержался от этого соблазна. Хотя внешне никаких трений или разногласий между Федеративным Содружеством и Объединением Святого Ива не наблюдалось, убийца хорошо знал, что там, за политическими кулисами, вдали от глаз широкой общественности, могут происходить войны, разрешаться конфликты и заключаться перемирия. И все-таки убийца склонялся к тому, что его потенциальной жертвой будет не Кай. Аллард-Ляо неоднократно намекал на свои близкие отношения с Виктором Дэвионом и посвящал ему свои громкие победы в битвах. Кроме того, полагал убийца, избавившись от Кая, Виктор Дэвион не приобретает никакого дополнительного политического капитала.