Выполняя приказ (СИ)

  - В бесформенном балахоне до пят - ни во сколько.

  Мы подошли в разговоре к грани, за которой отношения меняются. И Катя это чувствовала. Поэтому помедлила немного, набираясь решимости:

  - А в неглиже?

  - В неглиже - сейчас.

  Катя высунула между мелких белых зубов кончик розового языка и тотчас спрятала его:

  - Уже бегу. Ну, ты и нахал!

  - А почему, Екатерина, вы мне "тыкаете"?

  Она открыла дверь.

  - А потому, что ты мне нравишься, Сережа,- и выскочила из комнаты.

  Смешно у нее получилось: "Серьёжа". Но это прозвучало мило. Вот одна из связисток в нашем штабе, пытаясь привлечь к себе мое внимание, обратилась ко мне: "Сирожа". Пришлось объяснить ей, что со смеси англо-русского, это слово переводится как "Морская морда". Больше она своим знанием русского языка не хвасталась.

   Глава 3

  Скинув форменную рубашку, я принялся метаться по комнате. Сначала достал учебник, но, даже не раскрывая, отбросил его в сторону. Закурил сигарету. Достав из бара бутылку, налил в бокал на два пальца чистого джина. Пить не стал. Приходилось признать очевидное: перед глазами стояло Катино лицо.

   Сел на кровать и потянулся к зеленой кнопке на прикроватной тумбочке. Нажать не успел. В дверь тихонько постучали, она бесшумно открылась и вошла Катя, одетая в длинный халат, почти до пят, со стаканом молока в руке. Протянув свободную руку за спину, девушка закрыла дверь на засов.

   - Вы просили молока, сэр?

   - Я же сказал, что в балахоне являться не надо.

   Катя прошла к журнальному столику, поставила на него стакан с молоком.

  Я заметил, что рука у нее заметно подрагивает. Прерывающимся голосом сказала:

   - По-твоему, я должна была идти по лестницам и коридорам в этом? - Распахнув халат, она сбросила его на кресло возле столика. И осталась в прозрачной, короткой ночной рубашке.

   - Вот,- сказала с вызовом,- специально у Грейс рубашку выпросила...

   - Иди ко мне.

   - Нет, боюсь.

   - Я такой страшный?

   - Не тебя боюсь, себя боюсь. Ой, что сейчас будет! - Она решительно стянула с себя рубашку и одним прыжком очутилась на кровати, - правда же, я - дура? Но ты уезжаешь послезавтра. У нас всего две ночи и мне некогда разыгрывать из себя целомудренную паиньку.

   Через два часа, пролетевшие, как один миг, Катя сидела в кресле, на своем халате, обнаженная, закинув ногу на ногу, и потягивала маленькими глоточками шампанское из высокого бокала.

   - Мы в колледже с девчонками баловались всякими игрушками, фаллоиммитаторами, вибраторами. Там я и лишилась девственности. Колледж был элитный, жили мы почти все в пансионате. От скуки по вечерам забавлялись, как могли. Из мужчин, ты у меня - первый. До сих пор как-то не тянуло ни к кому. А тебя увидела - и, как током ударило. Отшибло всю застенчивость,- она засмеялась.

   - Я догадался, что опыта в постели у тебя нет. Но интуитивно ты все правильно делаешь, хотя не очень умело.

   - Ну, так учи меня,- Катя отставила в сторону бокал с шампанским, сняла ногу с ноги. Развела колени в стороны и лукаво посмотрела на меня.

   За следующие полчаса в голове моей промелькнула только одна мысль: "Хорошо, что в замке такая замечательная звукоизоляция. Никто, очевидно, не слышит Катюшкиных криков, воплей и стонов".

   Подняв Катю из кресла, понес ее на руках в ванную комнату. Сначала зашли в душевую кабину, где спокойно могли поместиться человек пять-шесть. Затем перебрались в ванну, напоминавшую, скорее, маленький бассейн. Прошли еще два часа, когда я вынес закутанную в простыню девушку в комнату и бережно уложил на кровать.

   - Ох, мамочка, как будто слон по мне топтался,- простонала Катя,- ни рукой, ни ногой не пошевелить.

   - Да? Сейчас проверим,- я раскрыл простыню и припал губами к белоснежной, еще чуть влажной коже.

   - М-м-м! Ты маньяк сексуальный...

   Лучи солнца пробивались через неплотно закрытые шторы. В полумраке комнаты почти не был виден тусклый свет ночника. На своем плече я ощущал легкое, теплое дыхание Кати. Она закинула одну ногу на меня, рука с длинными тонкими пальцами лежала на моей груди. Но вот необычайно длинные ресницы девушки дрогнули и поднялись. Карие глаза посмотрели на меня.

   - Вот где ужас-то. Просыпаюсь, а рядом мужчина лежит,- сонно пробормотала она.

   - Катюшка-врушка.

   - А как ты догадался?

   - По глазам.

   - Хи-и-итрый. Это правда. Еще глаза не успела раскрыть, а уже подумалось: "Какая все-таки я счастливая".

   Катя перекатилась на противоположный от меня край кровати и легко вскочила на ноги.

   - Мои биочасы меня не подвели, ровно семь утра,- засмеялась радостно, поглядев на большие часы над камином. - Ты еще можешь прохлаждаться, а у меня обычный рабочий день,- и накинула на себя халат. - Где твои рубашки, майки, футболки? Отнесу в прачечную, к обеду все будет постирано и выглажено. Что тебе заказать на завтрак? Кофе подать в постель?

   - Не надо, я тоже встаю. Не люблю валяться в постели. На завтрак мне нужна тарелка полужидкой овсянки на воде и стакан апельсинового сока. И чашечку здешнего замечательного кофе. Но завтракать я буду в столовой. Сейчас схожу на небольшую пробежку. У вас найдется, где поплавать? Бассейн?

   - Есть озеро. Это летом. Зимой - крытый бассейн, здесь, прямо в замке. Лорд любит плавать.

   - Да уж знаю...

   - Сейчас забегу в прачечную, потом переоденусь, заскочу на кухню, закажу тебе завтрак. Через двадцать минут встречай меня за подъемным мостом. Ты на меня не сердишься?

   - За что??!

   - Вот за это,- и показала пальцем на следы своих зубов, оставшиеся на моих плечах,- и всю спину тебе исцарапала. Хорошо хоть, я маникюр не ношу.

   - А ты посмотри в зеркало на свои губы искусанные...

   Катя подошла к зеркалу.

   - Да, как два пельменя, обмазанные кетчупом.

   Я смотрел на нее и наслаждался. Она была свежа и красива даже после сна. Вот еще одна из причин, по которой я люблю короткую стрижку у женщин - когда они просыпаются, у них не свисают с головы спутанные, засалившиеся пряди волос. Даже взлохмаченные, Катины волосы выглядели очаровательно.

   - Это самые красивые в мире пельмени, вымазанные кетчупом,- и крепко поцеловал ее в губы.

   - Сережка, ты не представляешь себе, какое это было блаженство!

   - Представляю, потому что испытал то же самое.

   Сгребла в охапку ночную рубашку Грейс, мои майки с рубашками, плотно запахнула халат и пошла к двери. Отодвинула засов и обернулась ко мне.

   - Я тебя тоже люблю, солнышко мое,- сказал я ей ласково.

   - Ты противный и гадкий мальчишка. Зачем перебил?!

   - А ты - замечательная и чудесная девочка.

   - Вот поэтому и люблю тебя. Все. Побежала.

   Через полчаса мы бодренькой трусцой бежали по широкой дороге, посыпанной толченым кирпичом. Катя на бегу мне вещала:

   - Мы с Грейс вдвоем в комнате живем, она последнее время ночует у Вильямса, у него, как у старшего специалиста отдельная комната. Но Вил встает рано, Грейс приходит домой доспать часок-другой. Явилась сегодня, а меня нет. Я пришла, стала быстренько переодеваться. Она увидела у меня на груди следы от твоих губ, глаза стали, как два блюдца. "Кэтти,- говорит,- ты ли это?". И аж заикается. А я хохочу без остановки. Но она настоящая подруга. Подошла ко мне, такая серьезная, обняла, поцеловала в щеку и сказала: "Я рада за тебя",- Катя перешла с бега на приставной шаг.

   Мне не хотелось особо напрягаться и я продолжал бежать в неспешном темпе. Пробежали около двух километров, и перед нами открылось озеро. На берегу был небольшой пляжик с парой кабинок для переодевания и мостками. Сразу после пробежки бросаться в воду нежелательно. Я уселся на чистый мелкий песок, соединил ступни ног, опустив на песок колени. Классическая "бабочка". Стал смотреть, как Катюшка энергично делает наклоны, повороты корпуса, приседания.