Оружие бога (СИ)

— Посмотрим. Ты много вытянула из Деи? Есть в этом что–нибудь полезное для меня?

— Только женский этикет, — ответила Лера. — Она знает и мужской, просто я до него пока не добралась. Ладно, не буду я на нее действовать магией, завтра просто поболтаем. Сар, мы почти ничего не ели, а ты лежишь, как будто объелся мяса! А как же любовь?

У меня было неподходящее настроение для любви, но не говорить же об этом жене! Мы разделись, и на время тревожные мысли были забыты.

Глава 14

Путь до столицы был долгим и скучным. Первые три дня я расспрашивал Барка, вытянув из него все, что посчитал нужным. Когда я перестал задавать вопросы, этим занялся зак. Я не собирался откровенничать, и он быстро это понял и замолчал. На четвертый день я предложил ему опять поменяться местами с моей женой.

— Хорошо, что ты меня забрал! — сказала она, когда пересела в нашу карету. — Я уже узнала все, что хотела, а ехать с этой девушкой скучно. Она все еще убивается из–за своего мужа, поэтому невзлюбила меня за болтовню.

— Помогла бы ей своей магией, — посоветовал я.

— А как? Стереть память о муже или приказать ей о нем забыть? Первое у меня не получится, а второе — запросто! Только ее после этого сочтут чокнутой. Сам же говорил…

— А если убрать горе, не трогая память?

— Если бы тебя убили, а меня после этого заставили смеяться, я бы точно чокнулась! Скажи, почему ты отделался от Барка?

— Основное узнал, а тянуть из него остальное нет смысла. И у меня нет желания отвечать на его вопросы о Заградоре или о нашем путешествии. Я думаю, что ты до конца дня расскажешь об этикете, ночь посвятим любви, а в карете будем отсыпаться.

Лера с готовностью начала объяснять особенности этикета Зарбы и успела закончить рассказ до въезда в первый после Роделя город на дороге — Квест. На ночь остановились в большом трактире «Услада путника». Еда здесь была не хуже, чем в «Гордости Роделя», а комнаты — больше и с более дорогой мебелью. Кровать тоже была большой, поэтому я мог спать, не поджимая ног. Ночь прошла спокойно, и ее хватило и для любви, и для того чтобы выспаться. Когда утром спустились в застольную, стали свидетелями ссоры.

— Извольте отвечать! — орал на нашего зака молодой дворянин. — Меня в жизни так не оскорбляли!

«Сар, он сейчас убьет Барка, — мысленно сказала жена. — Это младший сын одного из здешних заков. Он так развлекается, а заодно пополняет свой кошель. Выбирает противников послабее и делает вид, что оскорблен. Он очень силен и хорошо владеет мечом, поэтому ничем не рискует. По дуэльным правилам победитель может забрать все ценное, что было у его противника. Этот заберет цепь, все деньги и лошадей. Дея женщина и не имеет прав на имущество отца».

— Я вас приветствую, Барк! — сказал я заку. — Не скажете, кто этот молодой придурок?

— Что вы себе позволяете! — взвился дворянин. — Я сын достойного зака Мара Регера!

— Не знаю, может, ваш батюшка действительно достойный зак, а вот в вас нет никакого достоинства! — ухмыльнулся я. — Убивать из–за золота тех, кто в два раза старше вас и намного благородней… Ваш мерзкий поступок испортил мне аппетит. Я убиваю и за меньшее, так что считайте себя вызванным.

В застольной завтракали не только постояльцы, но и горожане, которые с большим интересом слушали нашу перепалку.

— Вы не подданный королевы! — крикнул мне дворянин. — У вас за дуэль потребуют штраф!

— Хоть сейчас заплачу положенные сто золотых, — ответил я. — Дорога утомляет однообразием, а тут такое развлечение. Жаль, что оно будет коротким!

— Двумя мечами драться нельзя! — побледнев, предупредил меня скандалист. Видимо, до него только сейчас дошло, что выгодная ссора может стоить жизни.

— Я вас убью одним, — пообещал я. — Кому заплатить штраф?

— Оставите деньги мне, я передам, — сказал мне трактирщик. — Драться можно на площади. Он убивал своих противников там.

Было видно, что никто из свидетелей ссоры не испытывает сочувствия к сыну зака Регера. Мне он был противен, поэтому собирался довести дело до конца. Ста золотых, конечно, жалко, но я был уверен в том, что они будут потрачены не напрасно. Наверняка Барк ценил свою жизнь выше.

Следом за нами, оставив свой завтрак, на площадь вышли все посетители трактира. Выбежали даже слуги и кое–кто из жителей соседних домов. Зря они собрались, потому что не было никакого зрелища. Сын зака боялся, но не мог отступить без потери лица, поэтому обнажил меч и бросился на меня. Я тоже достал один из мечей, но не стал с ним рубиться, а убил одним ударом. Вряд ли многие из собравшихся увидели, как я отвел меч противника и кольнул его в сердце. Все–таки человек, пусть даже мастер клинка, загру не противник. Может, он справился бы с кем–нибудь из наших беглецов, но не со мной.

— Вы не будете забирать деньги и оружие? — спросил меня бывший здесь же трактирщик. — В таком случае я отправлю убитого к его отцу, а за услугу рассчитаюсь из этого кошеля.

— Делайте что хотите, — безразлично ответил я. — Мы сейчас позавтракаем и уедем. Деньги для штрафа я передам слугой.

Повернувшись, я взял жену за руку и повел ее в застольную. Туда же вернулись те, кто не успел доесть свой завтрак.

— Я ваш должник! — тихо сказал догнавший нас Барк. — Он убил бы меня так же легко, как вы убили его. Когда–то я был неплохим рубакой, но и тогда ему уступал, а сейчас вообще…

— Сочтемся, — так же тихо отозвался я. — Не люблю, когда убивают из–за денег. По–моему, это ничем не отличается от грабежа. И потом вы мне симпатичны и было жалко Дею. Она до сих пор не забыла смерти мужа, и если бы к ней добавилась смерть отца…

«У Барка изменилось к тебе отношение, — сказала Лера, когда завтракали. — Раньше он нас использовал, а теперь поможет даже в ущерб себе. Если будет желание, ты легко можешь с ним подружиться. А его дочь до сих пор так боится, что даже не может есть».

«Ты на ее месте тоже испугалась бы, — ответил я. — Я пока не рвусь дружить с Барком, достаточно его помощи. Прежде чем связывать себя дружбой, нужно разобраться в столичном обществе. Одних рассказов для этого мало».

Мы уже рассчитались за постой, поэтому после еды ушли в свою комнату за вещами. Их взял Бар, а Стелу я направил к хозяину с сотней золотых. Двум его конюхам с вечера сказали, что утром уедем, поэтому кони были уже оседланы. Когда мы вышли на крыльцо, к нему подкатили наши кареты, а вскоре прибыли ночевавшие в дешевом трактире наемники.

Следующие два дня прошли скучно, а потом случилось небольшое происшествие, в котором отличилась наша служанка. На этот раз тоже ночевали в городе, в хорошем трактире. Ночь прошла спокойно, а утром нас попытались обокрасть. Обычно первыми завтракали слуги, а потом ели мы, а они присматривали за комнатами. Так было и в этот раз, только следила одна Стела, а ее муж ушел на конюшню. Она легла на кровать, поэтому была не видна вошедшему в комнату мужчине. Закрыв за собой дверь, он подбежал к собранным для отъезда сумкам и быстро нашел ту, которая была набита кошелями с серебром. Нож, который бросила служанка, попал ему рукояткой в висок и убил наповал.

— Я хотела только оглушить, — оправдывалась она, когда в нашу комнату вызвали трактирщика. — Грабитель очень силен и вооружен кинжалом, поэтому я не стала рисковать. Бросала в затылок, но он успел услышать скрип кровати и повернул голову.

— Я такого не знаю, — сказал хозяин. — Это точно не мой слуга и не постоялец. Наверное, воспользовался тем, что я отлучился, и проник сюда из застольной. Такого у нас еще не было, а у других случалось. Я всегда предупреждаю своих клиентов, чтобы запирали двери! Серьезный вор может открыть любой замок, но на это ему нужно время. Вы можете ехать, а я сообщу в стражу, и они его заберут.

— Надо будет ее поощрить, — сказала жена о Стеле, когда выехали из города. — Если бы не она, лишились бы серебра. Поговорил бы ты с Баром о службе в столице? Все равно придется кого–нибудь нанимать, а я к ним уже привыкла.