Вебсик. Испытательный срок (СИ)

— Чего вы там задумали? — поинтересовался я.

— Скоро покажем, — уклончиво ответила Юля. — Слушай, насколько правда, что Меер вообще был когда-либо? Нет сомнений?

— Ну, Володя сам его узнал же, помнишь? Что-то он говорил про его портрет в Академии… Я не проверял. Кристалл СБ с досье сейчас у Марты, вот вернётся она, и можно будет уточнить.

— А твой информаторий что говорит?

— Не интересовался, — признался я. — А в чём, собственно, дело-то? Выкладывай, не темни.

— Дело в том, что мой супруг решил вчера на сон грядущий пробить генеалогию рода Меера и вообще такого не нашёл на то время. Попался псевдоним «граф Л. де Мер», под которым некогда творил некий Леонид Блюммер, но это не то совсем. Братья Мееры даже следов своих родителей не оставили. Откуда они?

— Может, подкидыши из бэби-бокса, — сказал я. — Дали им такую фамилию, и всё. Тогда же по-иному всё было, не так, как теперь. Это же полтора века назад было, а если прибавить сотню на их возраст, то их рождение падёт на начало двадцать первого — сильно мутное время было.

— А как ты объяснишь, что есть труды Жана Меера, но нигде нет его полной биографии? Если он сирота, так что в этом такого?

— И правда, странно, — согласился я, с интересом ожидая продолжения.

— Так вот, — Юля не стала меня томить ожиданием. — Володя предположил, что он — андроид. И его брат тоже. И все остальные старцы той гениальной фирмы.

— Ну, положим, один из них, вот не знаю кто только, был потомком приват-доцента Кобелевича, — вспомнил я.

— А кто там у них жил 450 лет? — спросила Юля. — Не андроид ли? Или верить сказкам про стазис в башне?

— Ты ж сама видела реакцию Пуся вчера, — возразил я. — Что там — пока не известно, но что-то есть. Короче, что там Володька затеял? Шею себе не свернёт?

Сам я подумал, что гипотеза про андроиды хорошо объясняет явно консолидированные усилия по банкротству их фирмы и интерес со стороны СБ.

— Он хочет соединить «голову» большого разведчика с малым и получить возможность проникнуть в эти башни.

— А к чему тогда эти меры секретности? — спросил я.

— У нас с собой только один комплект защиты, если что пойдёт там нештатно. Он просил удалиться на безопасное расстояние. Потерпи, ещё минут десять, и он сам должен к нам прийти.

Володя пришёл даже раньше. Обескуражено показал нам обгоревшего маленького разведчика и сел, ни слова не говоря. Да всё и так было ясно.

— Не печалься, друже, — резюмировал я. — Ещё не вечер. А гипотезу про андроиды стоит проверить, и тщательно. Подумай лучше, как это сделать, не обращаясь к Вебсику. Больше разведчиков для кремации у нас нет, так что мы идём другим путём.

Около дома на посадку заходил медицинский коптер.

— Саша приехал, пошли все вместе обсуждать, — сказал я ребятам.

Саша привёз с собой Ростислава Петровича. Это даже к лучшему, от него можно ожидать дельных советов, тем более, что про санаторий Космофлота я знал только с чужих слов. Я было ожидал, что Вебсик после Володиных исследований опять скроется, но он охотно, как мне показалось, согласился побеседовать. Его предложения сводились к одному — пробовать лечить на конвейере, то есть класть больных на подвижные тележки и перемещать их около полянки между несколькими оборудованными лечебными зонами, из которых три должны быть на нашей полянке. Сложность реализации заключалось в том, что время воздействия зон было разным, и весь цикл занимал более полутора суток. Сооружать же что-либо над полянкой было нельзя, как пояснил Вебсик. Суть лечения была та же, что и в случае со Славой — одна зона лечения требовала от нас создания Круга. Помню, что я сильно сомневался в нашей способности поставить «кругообразование» на поток.

Ростислав Петрович попытался было обсудить вариант использования санатория, но Вебсик пресёк это на корню, заявив, что путь через перевал для него закрыт. Больше он никакой информации нам не дал. Я напомнил, что в своё время Влада с близнецами добирались на разведчике только до вершины перевала, и, вероятно, по той же причине.

Саша тоже задавал свои вопросы и что-то помечал в своём планшете. Он пытался сразу сформировать описание технологии лечения для докладной записки «наверх». В ней он дипломатично называл Вебсика «энергетическим стабилизатором». Всё выглядело очень научно и не должно было вызывать у чиновников недоверие.

— А если они сюда сунутся проверять? — засомневался я.

— Ну, пусть меня потом с работы снимают — не пущу, — заявил Ростислав Петрович.

— Давайте всё это на одном-двух сперва покатаем, — во мне явно взыграло желание перестраховаться. — Запрограммируем садовую тележку, оборудуем зоны и покатаем, хотя бы посмотрим, как оно вообще…

— Тележку-то зачем? — спросил меня Саша. — Я из лаборатории автокаталки и боксы могу доставить. Ладно, согласен, надо взять сперва одного-двух…

— Бориса возьмите, — сразу попросил я. — Пусть будет мой протеже. Это мальчик из той компании Влады. Очень умный парень был.

Саша помрачнел, но ничего не возразил.

Скоро на полянке появилась первая лечебная зона. Она представляла собой пять кресел для отдыха «адептов Круга», треножник для приносимой-уносимой картины из гостиной, ориентированный строго на восток. Сюда приезжала каталка, и больной с неё перемещался в параллельную реальность, где Вебсик запускал энерго-информационное восстановление и возвращал его обратно. Для чиновников в Сашиной схеме это называлось «энергетической стабилизацией под экстрасенсорным управлением».

Рядом находилась вторая зона с нашим домашним диагностом, моим информаторием и датчиками, которые нам с Владой предстояло надевать на больного. Тут ему нужно было пробыть до полутора суток. Третья зона на полянке была простой палаткой с кроватями, на которых больные должны были спать и несколько дней накапливать потенциал здоровья до некоторого уровня. За пределами полянки Ивину предстояло на всякий случай развернуть реанимационные и трансплантационные модули.

Тут меня и посетила одна нехорошая мысль. Все наши больные имели чистые разумы, их можно было захватить. Я отозвал всех подальше от полянки и озвучил. Суть была в том, не может ли помешать на полянке и вне дома Меер? Этого никто не знал, даже Вебсик.

— Пока у нас нет ясности с Меером, массовое исцеление тут представляет для пациентов риск, — заключил я.

— А Серёгин? — спросил Володя.

— А Серёгин привезён сюда после первой зоны. Возможно, что она и является самой уязвимой, — предположил Саша. — Вебсик что может нам посоветовать?

— Уязвимость для хищения разума зависит от устойчивости информационно-энергетического поля особи, — сообщил Вебсик. — Дом защищает от хищения Кругом посвящённых. Полянка защищает живой Вселенной. Если нет разума, то нельзя его похитить. Мы строим восстановление разума. Мы не готовим его замену. Не вижу опасности.

— Риск оправдан, — резюмировал Ростислав Петрович. — Продолжаем наши труды. А ты, Юра, не притягивай к нам Меера. Сними напряжение, прогуляйся в посёлок с друзьями и Пусем. Мы тут справимся с Александром Борисовичем вдвоём.

— Втроём, — поправил я его. — Про Вебсика забыли.

Мы отправились в посёлок.

— Знаешь, — сказал мне Володя, когда мы начали спускаться по серпантину, — Я тут начал сомневаться, что этот Меер — действительно Меер.

— Юля рассказала уже, — кивнул я. — Твою версию с андроидами стоит проверить. Только были ли они полтора века назад? Я не помню по истории техники, когда точно они появились. Именно полнофункциональные андроиды.

— Были уже, — сказала Юля. — Одного даже мэром избрали.

— Ты не путаешь? Это же из историй Сьюзен Кэлвин о роботах.

— Нет, я имею в виду мэра моего города. Хотя, правда, он скорее киборг, чем андроид. У него были бионические конечности после аварии.

— Это не то… Знаете, тут не столь важно, — Меер это, или кто-то другой. Важна цель, которая поставлена. Мы её не знаем. Ты же видел разведчика, Володя. И задай себе вопрос — сохранение разума на уровне той платформы полуторавековой давности возможно?