Своя игра (СИ)

— А что с историей о том, что бонды продает полиция?

— Им было плевать. Сказали, чтобы сдавал копперов, а дальше они сами разберутся. Они бы и легавых грохнули за эти бумаги, ни на секунду бы не задумались. Ладно, все же мы с этого что-то получили, — он усмехнулся. — По пятнадцать сотен. Так закончилось великое ограбление бриллиантового аукциона.

— И собственные головы в придачу мы получили, ты об этом забыл. А это много.

— Это неплохо, но хотелось бы больше. Что делаем дальше?

— Мы уже все сделали, похоже. В понедельник отвезем О’Харе бумаги, получим шесть грандов, поделим, и дальше живем как жили.

Вся остальная моя схема не для Сингера. Потому что я играю со своими собственными целями, а он будет стараться заработать. А что теперь я, после того, как отношения с Падди выровнялись, и он больше за мной не гоняется? В принципе, я тоже могу на все это плюнуть и больше никуда не лезть, а Богуславский с Дианой пусть сам свой бордель с мистером Ву делит, не моя забота.

Но Ву остается… он мне может быть опасен? По идее нет, он договаривался не для себя, а для Галлахера, а с тем мы разобрались. Разве что Гуся Шихана все же следует опасаться, да и то несильно, потому что он тогда сильно рискует. Падди сказал правильно: на нас ему плевать, но не плевать на то, насколько серьезно воспринимаются его слова. И чтобы убедить впредь делать это всерьез, он кого угодно в расход пустит.

Ладно, завтра мы все закончим, и тут же с Сюзет в Александрию. Проведем три волшебных дня, а за это время обдумаю дальнейшее. И я бы не стал недооценивать возможную реакцию той же самой Дианы Донатовны, в случае если я в последний момент откажусь делать работу по сейфу. Нет, так она дама приятная, конечно, но не уверен, что во всех отношениях. Я встречал в жизни людей из этого рэкета и честно скажу, что слишком порядочных среди них нет. К тому же она женщина, кажется, недобрая, так что еще и контракт на меня разместить может, как вариант.

— Рауль, ты завтра уезжаешь? — спросил Сингер.

— Да. Шестичасовым поездом до Порт-Саида. Мои бумаги у Поля, он отдаст и возьмет мою долю.

— А обратно?

— Через несколько месяцев. Отдохну от этого всего в Марселе. Слишком хлопотная тут жизнь.

— А художница? — спросил уже я.

— Увы, придется расстаться. Без особых сожалений, если честно. Еще неделя с ней, и мне самому придется что-то там рисовать. А я не умею.

— Станешь авангардистом, там уметь не нужно и даже вредно. Будешь уметь — и публика не оценит.

— Плевать, меня ждет Марсель. Поехали вместе, можешь даже Сюзет взять.

— Рауль, — я укоризненно посмотрел на него. — Сюзет только начала работать в шоу, а у нас бизнес на взлете.

— Да я понимаю, — махнул он рукой.

Вечер воскресенья я просто провел дома на диване, с книгой в руках и слушая радио. Про обстрел дома Падди говорили много и наперегонки. Нападавших считали или сицилийцами, или корсиканцами, но в любом случае относили тех к «старым аутфитам» города. Я все же склонен думать на сицилийцев, лица больше похожи. Сообщали о двух убитых в доме Падди и, предположительно, неких жертвах среди нападавших. На самом деле это примерно завтра ясно станет, все равно похоронные бюро вызовут коронера, даже свои не рискнут хоронить убитого, как скончавшегося от сердечного приступа. Дальше это просочится в газеты, и мы окажемся в курсе.

А вот сегодня с утра в Маленькой Италии был убит некто Сэл Мальокка, член семьи Антенуччи, причем не рядовой, а приближенный к боссу, под контролем которого находился весь рэкет в восточной части Маленькой Италии. Его телохранитель, Джо Брава, в госпитале с двумя пулями в спине. Интересно, это уже Падди Галлахер или кто-то другой?

Впервые за всю жизнь почувствовал какую-то симпатию к мобстеру. Грех спорить, рассудил он все по справедливости, я бы сам на его месте сделал все так же. Ну и кошек любит, а вот кошки по-настоящему плохих людей не любят. Хоть бы он добрался до Антенуччи, чтобы мне уже не думать никогда о том, что старая угроза может возродиться.

А у Антенуччи камень Силы и до него черта с два доберешься.

Хм… а если…

На следующее утро ровно в девять я уже остановился у конторы Цви. Хозяин был уже на месте, открыл дверь на стук.

— Решил что-то насчет камня? — спросил он первым делом.

— Пока придержу, ты знаешь. Отвечу через месяц-другой. Надо вещи кое-какие забрать.

— Не знаю, зачем тянуть, — завздыхал он. — Я тебе сделал честное предложение, лучше ты все равно не найдешь.

— Я знаю, Цви. — Я слегка придержал его за локоть. — Тут дело не в деньгах, немного другие обстоятельства. Так что просто позже к разговору вернемся.

Цви вынес мне мой саквояж из подвала, оставил меня одного за ширмой, и я выгрузил оттуда бонды Рауля, Иана, которые он тоже отдал на хранение, и мои, а затем и маленький замшевый мешочек с камнем, взятым тогда с Шиллера, и спрятал его в карман. Задумчиво посмотрел на оставшиеся два свертка с героином, в теории прикидывая, как их лучше использовать, ничего умного не придумал и оставил лежать на месте. Мистеру Ву подкинуть, что ли?

— Ты все же подумай, хорошая цена, — сказал он мне из-за ширмы. — Тебе он точно не нужен.

— Цви, я же сказал, что подумаю.

— Тогда быстрей думай.

— Постараюсь. От тебя позвонить можно?

— Звони. Телефон знаешь где.

Я набрал «Грин Корк», спросил О’Хару, кто-то ответил, что вот-вот будет. Значит, все в силе. Сел в «додж» и поехал туда. И минут через двадцать остановился уже у входа в клуб, пока еще закрытый. Но мне не в главный вход, а в боковой, возле которого я и увидел знакомый «обёрн».

На стук сначала открылось окошко, в котором показалась физиономия Брайана, затем распахнулась сама дверь.

— Заходи.

— Полли здесь?

— А где ему еще быть?

Тут было что-то вроде офиса, столовой и бильярдной в одной комнате. Полли сидел в большом кресле в углу, выложив ноги на стол, и задумчиво ковырял в зубах зубочисткой. Еще какой-то парень с револьвером в кобуре лениво катал шары по столу.

— Привет, — О’Хара помахал мне рукой. — Принес?

— Принес, — я выложил на стол полотняную сумку. — Все здесь, — и вывалил три пачки бондов.

— Брайан, позови Гласса, пусть проверит.

— Сейчас.

Брайан ушел и вернулся через пару минут в сопровождении немолодого лысого человека в круглых очках. Тот, не задавая лишних вопросов, достал из кармана ювелирную лупу и начал быстро просматривать листы один за другим.

— Выпьешь? — спросил О’Хара.

— Рано еще. Кофе тут у вас не разжиться?

— Вон плитка и кофеварка, — показал он на столик в углу. — Не стесняйся. А ты правда завязал?

— Да, с год назад. Только эти бумаги и остались. Про вчерашнее узнали что-нибудь?

— Конечно. Антенуччи, мать его, его ублюдки. Да, кстати, — он оживился, — ты там двоих израсходовал. На холодную, с концами, обоим прямо в харю, мать его. Падди сказал, что если тебя еще увидит, то с него ящик виски самого лучшего. Сравнял счет.

— Лиам все?

— Да, мать его, все. Молодой парень совсем, жена и две дочки остались. Рано женился, со старой родины привез девчонку.

Я стоял у плитки и ждал, когда мокка начнет подниматься из нижней части кофеварки в верхнюю. Тут главное вовремя с плитки снять, чтобы горелый привкус не появился.

— Ну что там?

— Пока все чисто, настоящие бумаги, — ответил О’Харе Гласс, продолжая перекладывать листы по одному.

— Тогда «куиды» смотри, — Полли вытащил из стола конверт из толстой бумаги и бросил перед собой. — Шесть грандов, как Падди сказал.

Вернувшись к столу с чашкой кофе, я достал деньги из конверта. Десятки, но номера на месте и вензель куда не нужно не залезает. Шесть тысяч, все точно. Значит, с этими точно можно договариваться.