Чаша огня

— Просто удивительно! — вырвалось у Тосико.

Я посмотрел на нее. Щеки ее пылали от волнения. Как завороженная смотрела она на Стива, ловя каждое его слово.

— Оттуда, с гор, — продолжал наш начальник, — спускался Конь Счастья, неся слепящий кристалл лучистой материи, возвещая наступление эры справедливости, счастья и небывалых свершений. Поэтому в священный праздник лунг-та буддийские монахи, жившие в затерянных монастырях гималайских гор, разбрасывали по ветру фигурки вырезанных из бумаги «коней счастья», призывая богов быть милостивыми к путникам, всем идущим и едущим, всем ищущим, всем тоскующим о радости. Эти кони должны были нести людям частички заветного Сокровища Мира — дар Ориона.

— Но откуда Зениц мог знать об этом обычае? — удивился я, недоуменно взглянув на Влада Стива.

— Вспомни, ведь Зениц, со слов знавших его людей, был увлечен поисками Шамбалы, отысканием дороги в эту чудесную страну. Он искренне верил в ее реальное существование. Значит, ему было известно и о Чинтамани, и о «конях счастья». Наверное, он часто бывал в горах и мог встретить там кого-то, кто так искалечил всю его жизнь.

— Но кого?

— Думаю, я знаю ответ на этот вопрос, но об этом чуть позже, — вкрадчиво улыбнулся Стив. — Сейчас я хочу, чтобы вы до конца уяснили для себя корни этой истории, поняли ее истоки. Это поможет вам в дальнейшем принимать правильные решения. Так вот, упоминания о священном камне встречаются и в преданиях древней европейской культуры. Эти предания очень схожи с легендами о Чинтамани. Существовало даже религиозное течение, проповедовавшее победу в будущем всеобщего Добра, наступление века Сатиа — века истины, века Мантрейи, как называли его древние индусы. Приверженцы этого течения именовали себя тамплейзами. Опираясь на идейное учение — манихейство — они считали себя хранителями древней святыни — блистающего камня Грааля — и глубоко верили в то, что легендарное сокровище неминуемо покинет своих хранителей, если они захотят утвердить свою власть над другими народами. Они верили, что Сокровище Мира суждено только тем, кто откажется от корысти и алчных замыслов, и отдаст себя борьбе за счастье всего человечества. В этом они были во многом близки к нашему представлению о предназначении человека.

Образ священного камня — чаши огня — разносимого по Земле «конями счастья» или отважными рыцарями, проходит сквозь различные древние культуры, озаряя их светом прекрасных легенд. И всегда люди видели в этом камне образ высшей Любви — всепоглощающей любви к людям.

— Чаша огня… — задумчиво повторила Тосико. — Как это точно и поэтично подметили наши предки! По сути, ведь все человечество прошло сквозь огненное перерождение и обновление через огонь самоотверженной отдачи себя на общее благо.

— И не только человечество в целом, — заметил Влад Стив. — Прежде всего, этот огонь переплавил души каждого из нас, сделав их чище и добрее. И этот процесс еще далеко не завершен! Но мы отвлеклись от главного. Изучая материалы дела, и пытаясь построить собственную версию, я задался вопросом: почему местом трагедии стало именно Монастырское ущелье? И тогда я обратил внимание на то, где произошли события, рассматриваемые нами, на географическое и историческое положение этого района. Ведь когда-то здесь существовала величайшая и могущественная цивилизация, одна из древнейших человеческих цивилизаций в послепотопной истории. Вы, конечно, прекрасно знаете об этом, но я не боюсь повториться. Эта тема заслуживает того. Уже одно то обстоятельство, что культура эта создала столь замечательные духовные и материальные ценности, и просуществовала три с лишним тысячелетия, наделяет ее большой притягательной силой. Во все времена ученых поражала способность этой цивилизации принимать в свое лоно чуждые культуры, не теряя при этом своего своеобразия. И, конечно же, неотъемлемой частью этой культуры были Гималаи. Они всегда служили прибежищем величайших аскетов и философов прошлого. Там рождались и умирали идеи о всеобщем братстве и духовной чистоте человека. Вот почему среди снежных вершин было так много индусских храмов и буддийских монастырей. Многие из них и сейчас еще сохранились ниже по течению Инда, Ганга, Ямуна, Гхагхара и других рек. Мы сохраняем их так же бережно, как и величайшие памятники древней культуры такие, как храмовые ансамбли Мохенджодаро, Аджанты, Кхаджурахо и Ориссы, как знаменитый Тадж-Махал. Но, кроме этих, широко известных творений человеческих рук, в горах Гималай и Малого Тибета в прежние времена, существовало множество безвестных, ни чем не примечательных, монастырей, укрытых от глаз в недоступных ущельях и на горных склонах сказочной Лунной Страны. Сюда люди стремились в поисках одиночества и единения с горными вершинами — обителью богов. Чарующий мир гор возносил человеческие души на высшую ступень духовного совершенства, очищая их от суетности и недостойных помыслов. Зачастую несколько десятков, а то и сотен мужчин-монахов запирали себя в стенах монастыря, сознательно идя на полную изоляцию от внешнего мира.

— Как? — изумилась Тосико. — Эти люди полностью выпадали из жизни общества? Немыслимо! И все это ради призрачного желания уподобиться богам? Но для чего была нужна такая бездумная трата человеческих ресурсов? Ведь эти люди могли приносить немалую пользу своему обществу! Они могли трудиться на общее благо. Куда же смотрели их правители?

— Все не так просто, Тосико, — сказал Влад Стив. — Вспомни хотя бы многочисленные армии того времени, в которых служили тысячи здоровых и сильных мужчин, не принося никакой реальной пользы для общества. А ведь они могли трудиться наравне со всеми. А грандиозные финансовые ресурсы, затрачивавшиеся на их содержание, в то время как целые народы голодали и терпели бедствия… Да, что теперь говорить об этом!

— Это верно, — сказал я. — Обо всем этом мы хорошо знаем из школьной истории. И все же мне не совсем понятно, как рассказанное вами может быть связано с похищением всех этих девушек? Возможно, я не достаточно проницателен… Но я не вижу этой связи. Вы так много говорили обо всех этих монастырях, обо всех этих священных обрядах… Это, что намек? Ведь все они давно разрушены, и времена расцвета религий канули в прошлое. Они отделены от нас веками новой истории Земли.

— Все это так… и не совсем так.

Влад Стив загадочно посмотрел на нас.

— Я все время подвожу вас к ответу на главный вопрос. Мне хотелось, чтобы вы сами поняли… Но если вам это сложно, хорошо, я помогу вам. Вспомните два факта, установленных нами в ходе расследования. Во-первых, в интересующем нас Монастырском ущелье находится заброшенный буддийский монастырь или храм. Это прекрасное место, где можно укрыться.

— Укрыться? Но кому и от кого? — изумилась Тосико.

Влад Стив предостерегающе поднял палец, призывая ее к вниманию.

— И второе — то обстоятельство, что все восемь случаев исчезновения женщин, о которых нам известно, произошли в одни и те же месяцы, а именно — июль и август. Это отнюдь не совпадение.

— И что же? — спросила Тосико, морща лоб.

— Тебе не ясно? Зачем же я рассказывал вам про лунг-та?

— Так вы хотите сказать?.. — начала было Тосико, догадавшись о чем-то, но я перебил ее.

— Подожди, Вэй! Вы хотите сказать, что обряды приношения «коней счастья» проводятся кем-то до сих пор в этом самом ущелье, и сообщники Зеница укрылись в разрушенном монастыре?

— Да, но не о сообщниках мы должны говорить здесь. Нет! Вул Зениц стал такой же жертвой своей романтичности и веры в существование тайной страны в горах Гималай, как и все эти девушки. Он служил только инструментом в чужих руках, и с его помощью пытались достичь каких-то своих преступных целей.

— Но кто? — изумились мы с Тосико.

— Мы с вами видели этого человека вчера, — спокойно сказал Влад Стив. — Да, да! Не удивляйтесь. Вспомните эонограммы, записанные из мозга Зеница.

— Ну, конечно! — воскликнул я. — Этот человек, лицо которого было на одном из снимков! Увидев его, вы сразу ушли.