Битые козыри

Но это вовсе не означало, что синдикат отказался от своей основной деятельности. Старые, хорошо освоенные отрасли гангстерского промысла разрабатывались с еще большим размахом и с применением новейших технических средств.

Ник Бармингем, сын покойного вожака акваганов, окончил колледж менеджеров и стал при Гудимене «вице-президентом по науке». Всю торговлю наркотиками и женщинами, так же как и игорное дело, он подчинил долгосрочным планам, разработанным с помощью компьютеров. Тэди Берч, специализировавшийся в бывшем синдикате геоганов на убийствах и похищениях, получил пост «вице-президента по деловым связям». В его распоряжении было столько людей и оружия, что он мог принимать заказы даже на свержение правительств.

Кадры непрерывно пополнялись за счет начиненных ненавистью эмигрантов и уголовников, удиравших из тех стран, где над идеями свободного предпринимательства, частной инициативы и демократии брали верх какие-то другие идеи, в сути которых Тэди Берч не считал нужным разбираться.

Синдикат процветал. Гудимен стал владельцем трех пятисотэтажных домов, искусственного острова с пальмами, отелем и часовней. А затея преподобного Фугаса позволила с неожиданной помощью праправнучки Кокера получить еще «Храм херувимов». Вывеска «секты невесомых» прикрыла лицо подлинного хозяина, и Гудимен стал обладателем такой надежной базы в космосе, о которой он даже мечтать не мог, будучи главарем космоганов.

По сравнению с Кокервилем «Хе-хе» выглядел скромной космической хижиной. Но Гудимен не завидовал. Он знал, кто такой Кокер и на какой горе денег высится его трон. А деньги Гудимен уважал. Он считал, что все на свете смертно, кроме денег, и нет такого человека, чья жизнь была бы дороже денег. Поэтому, когда подворачивалось дело, требовавшее устранения каких-то людей, но сулившее солидный куш, Гудимена не интересовало, кто эти люди и сколько их. Колебался он только в тех случаях, когда не был уверен, что игра стоит свеч.

Так было и на этот раз, когда Тэди Берч докладывал о не совсем обычном предложении, сделанном неким клиентом.

В том, что клиент пожелал остаться неизвестным и разговаривал с Тэди по закрытому кодированному каналу, выключив изображение и пользуясь приставкой, искажавшей тембр голоса, ничего странного не было. В практике синдиката такое случалось не раз. В конце концов главное, чтобы заказчик хорошо и аккуратно платил, а кто он — иногда лучше не знать.

Странным и удивительным было другое.

— Нужно будет, — излагал Тэди, — запустить две ракеты, оформленные под обычные рейсовые корабли. На высоте в шестьсот километров они освободятся от внешней оболочки и обрушатся вниз как самонаводящиеся бомбы.

— Ты сказал ему, что у нас нет таких ракет?

— Ракеты будут доставлены заказчиком. Наше дело запустить их в день и час, который сообщат заранее.

— А почему они сами не запустят?

— И об этом я спросил, но он ответил, что не хочет слушать дурацких вопросов.

Самое эффектное Тэди приберег на конец доклада. Когда Гудимен взглянул на координаты, определявшие цели нападения, он даже фыркнул, что разрешал себе очень редко.

— Резиденция президента и парламент? — словно не веря своим глазам, переспросил он. Тэди молча кивнул.

Сумма гонорара, обещанного клиентом, была неслыханно большой. Она и заставила Гудимена потратить время на обсуждение проекта. Половину суммы клиент переводил в качестве аванса, как только Гудимен согласится.

— Да, — вспомнил Тэди. — К этому времени мы должны еще обеспечить марши «левейших» и «правейших» в районах указанных объектов.

Движение «левейших» началось в незапамятные времена среди части молодежи, потерявшей надежду найти смысл в деятельности своих «предков». Но целеустремленный и массовый характер оно приобрело, когда им негласно стали руководить идеологический отдел синдиката и органы защиты государства. Заняться таким непривычным делом Гудимена заставило щедрое вознаграждение, кстати предложенное таким же анонимным заказчиком. Работа оказалась непыльной — без риска и довольно прибыльной. Оплачивать приходилось несколько сот человек, а в движение уже сами по себе приходили сотни тысяч. Кодовое название у таких операций было «Клапан».

Система «клапанов» была детально разработана много лет назад. Дать возможность, свободно и сколько угодно ругать правительство и существующий строй; позволить протестующим толпам запрудить улицы; сменить в угоду им министра или даже президента — все это были клапаны, выпускавшие энергию возмущения и предохранявшие котел «бастиона демократии» от взрыва. Что бы ни происходило при открытых клапанах, главное оставалось в сохранности — власть и привилегии всемогущих монополий.

Никогда еще Гудимен не раздумывал так долго над подвернувшейся операцией. Но зато решение принял твердое:

— Скажи ему, что он ошибся адресом.

— Почему, Нил? — спросил обескураженный Тэди. Ему было очень больно отказываться от суммы, какой синдикат никогда еще не получал.

— Соображай, Тэди, — поучающе наставлял его Гудимен. — Нашими руками хотят убрать все это провонявшее правительство. Нам на него наплевать. Но что произойдет дальше? К власти придут какие-то другие. Опираться они будут на армию, а зад лизать тем же избирателям. Когда все очухаются, начнется расследование: откуда полетели ракеты, кто запустил бомбы, кто виноват, что при этом накрылось тысяч двести, а может, и больше? Нужно будет на ком-то отоспаться. Как ты думаешь, кого потянут в первую очередь?

— Да кого угодно, кроме нас, — уверенно ответил Тэди. — Новые правители всем будут обязаны нам. Зачем же им нас трогать?

— Нет, Тэди, выше вице-президента тебе не подняться. Как кого убрать — это ты соображаешь, а в политике — даже курьером не годишься. Тронут они нас именно потому, что всем будут обязаны нам. Хотя и не останется никаких доказательств, что они платили деньги, все равно — свидетели им ни к чему. Перебьют нас всех, а меня и тебя — без долгих разговоров. Двойную выгоду извлекут; и народ успокоят, и от нас избавятся. Дошло?

— Дошло, Нил, — не совсем уверенно подтвердил Тэди. — Значит, так и сказать…