Рапсодия гнева. Трилогия (СИ)

Но били без прицела, ниже по склону.

Второй «Апач» описал красивую боковую дугу, завис в воздухе и принялся колотить пулеметами по гребню горы. Но тоже без всякого толку – слишком высоко. Пыли, правда, поднял много, целую тучу.

Фролов вжался в приклад и навел сетку прицела прямо в лицо вертолетчику.

– Ух-х-х!!! – откатился назад Хитрый Обманщик.

На этот раз нижний амортизатор вернулся без запинки, видать, приработался.

– Есть! – радостно стукнул кулаком в землю Андрей. – Пригвоздил ты его к креслу, прямо сквозь бронестекло! Как муху булавкой!

Пораженный вертолет начал медленно крутиться на месте, но пулеметы молотить не перестали, посылая смертоносный веер пуль на все стороны света.

– За камень, блин! – Саша дернул Андрея на себя, но очередь прошла выше, и тут же пулемет заглох, расстреляв все патроны.

Оставшийся без управления вертолет продолжал кружить по ущелью, пока не хватанул винтом землю противоположного склона и не стих, словно выброшенная на берег рыбина. Но второй вертолет, будто голодный хищник, стал красться по воздуху, изредка посылая короткие очереди наугад. Снайпера он не засек, иначе бы от камня уже искры летели, но зато транспортник почти приземлился, готовясь высадить десантный отряд.

Пилот «Апача» не стал рисковать, видя, что задание явно выполнено и до высадки десанта остается всего несколько секунд, он резко развернул машину и стал полого снижаться по направлению к Каравьюрту. Сначала его было видно отчетливо, но пятнистый корпус быстро слился с росшей между домами зеленью.

– Уйдет! – сквозь зубы прошипел Андрей, высунув голову из-за укрытия. – Натворит еще дел, падла… Барракуда воздушная… Тварь…

Рычаг вниз, затвор на себя, гильзу долой ударом об пол. Новый патрон вставляем в затвор, обратно в казенник, на место запор.

– Не уйдет, – уверенно ответил Фролов, устанавливая сошку на гладкий лоб камня. – Неужели мама не учила его, что нельзя показывать противнику спину?

– Дистанция восемьсот пятьдесят, поправка ноль. – Корректировщик снова приник к окулярам бинокля. – Девятьсот двадцать! Давай, сядет ведь! Девятьсот семьдесят! Тысяча!

Саша слился с винтовкой в единое целое, ничего не видя, кроме запутавшегося в паутине прицела вражеского вертолета. Ничего не слыша. Выдохнул, потянул спуск. Плавнее, плавнее… Всю душу он вложил в этот выстрел, всю до последней капельки, без остатка…

– Ух-х-х-х!!! – Хитрый Обманщик сорвался сошкой с гладкого камня, до синяка рассадив плечо, и Фролов снопом рухнул на спину, не. выпустив, однако, оружия из рук.

Он не видел и видеть не мог, как бронебойная пуля, пущенная в ось винта, шла мимо, всего на сантиметр левее, если бы на ее пути не свистнула воздухом натруженная вертолетная лопасть. Пуля проколола ее, как гвоздь фольгу от конфеты, огромные центробежные нагрузки навалились, растягивая пробоину во все более заметный овал, и… лопасть не выдержала, отлетела в сторону, будто выброшенная из пращи древнего бога.

Андрей, не веря глазам, увидел в бинокль, как «Апач» от резкого дисбаланса винта жутко рвануло в сторону и он рухнул с коварных небес прямо в теплую пыль дороги, закувыркался, ломая короткие боковые крылышки, подбрасывая в воздух куски обшивки, пулеметы, куски сколотого бронестекла и целые тучи пыли, окутавшие, наконец, место падения. Пыль скрыла главное – сбитый «Апач» прокатился по инерции еще метров тридцать и грузно боднул броней севший транспортник, разодрал его обшивку, словно неумелый хирург брюхо обреченного пациента. Шасси тяжелого транспортного вертолета не выдержали и подломились, уронив фюзеляж набок, прямо на нескольких перепуганных десантников, не успевших отбежать в сторону.

Когда пыль снесло на юг по ущелью, Андрей убрал от лица бинокль и засмеялся коротко, нервно…

– Так не бывает… – повторял он, прислонившись к камню плечом. – Так не бывает…

– Не тяни душу. – Саша отложил вправо винтовку и, скривившись, поднялся на корточки. – Попал я там или нет?

– Сам погляди!

– Ни хрена себе… – Фролов тоже высунулся из-за камня. – А еще говорят, мол, пуля дура. Специально так бы в жизни никогда не попал!

– В древности славяне верили, – пожал плечами корректировщик, – что боги помогают только сильным и смелым. Может, они еще не померли там, наверху, а? Когда человек не трусит, не подставляет спину, бьется до конца, может, они и пулю ему направляют? Иначе как объяснить?

– Тьфу на тебя! – Саша устало прислонился лбом к гладкой поверхности камня. – Суевернее корректировщиков, наверное, только пилоты. Или сам в небожители метишь? Решил, смотри-ка, свою работу на богов переложить! Моим-то пулям ты дорогу указываешь, так что не надо…

– Я бы так не направил, – с едва заметным сожалением сощурился Андрей. – Это же надо – в лопасть попасть! Да еще грохнуть сбитой машиной в транспортник. Американцам теперь не убраться из Каравьюрта даже ради спасения жизни, теперь их отсюда может эвакуировать или наше МЧС, или Красный Крест. Но одно другого не лучше – опозорились они на весь белый свет, прямо как со входом в Косово. Не везет им что-то в последние годы… Я же говорю, что боги помогают только сильным и смелым.

– Да уж прямо… Чего-чего, а силы американцам не занимать!

– Чушь… – махнул рукой Андрей. – Это не сила. Видимость силы – да. На блатном жаргоне это называется «понт». А как доходит до дела, обгаживаются на каждом шагу, начиная с Перл-Харбора и Вьетнама, заканчивая Косово и сегодняшним десантом в Каравьюрт. Красиво сели, что уж говорить! На парадах у них красивее выходит, а? На парадах и в фильмах.

– Да ладно тебе… – Фролов, морщась, растер ушибленное плечо. – Каждому в мире известно, что американцы лучшие солдаты в мире.

– Сдурел? Скажи еще, что в Америке самые лучшие полицейские и самые умные дети. Откуда ты это взял? Примеры, примеры, пожалуйста! А? Замялся? Неудивительно! Весь этот образ непобедимого зеленого берета создан только в американском кино. Только там, понимаешь? Так же как и образ прекрасного полицейского. Ладно полиция, это от нас далеко, но ты мне назови хоть одну военную операцию, выигранную американцами без посторонней помощи.

– Да хотя бы «Буря в пустыне».

– «Буря в стакане»! – осклабился корректировщик. – Это, по-твоему, война? В конце два выстрела, и те холостыми. Колбасили авиацией, колбасили артиллерией, потом с понтом проехали по пустыне на танках и СКАЗАЛИ, что выиграли какую-то битву. А шуму было… И майки с надписями «Буря в пустыне» выпустили, и кучу военных игрушек под это дело. Ладно, не буду прикалываться над масштабами того конфликта, но даже если представить, будто там была настоящая война, то она первая и единственная, выигранная в прошлом веке Америкой. Да и Америкой ли? Кого там только не было! И французы, и немцы… А молодцы конечно же только американцы. Точно как во Второй мировой войне! Уронили пару бомб рядом с Германией, а сегодня из штанов выпрыгивают, орут, будто фашизм уничтожили именно они.

Фролов молча взял у Андрея бинокль и принялся рассматривать южную окраину Каравьюрта. Доблестные американские десантники, вместо того чтобы дислоцироваться на занятой позиции, бегали вокруг нескольких придавленных вертолетом товарищей и не знали, что делать. На учениях их учили побеждать, никак иначе, поэтому, столкнувшись с трудностями, они почувствовали себя немного неловко. А ведь война не парад, не учения – по бумажке не отыграешь. Нужно быть готовыми и к потерям, и к ошибкам, и к неожиданному превосходству противника. Сейчас же первая кровь выбила их из колеи.

– Н-да… – Саша склонил голову даже в каком-то сожалении. – Вот вам и хваленый американский десант.

– А я о чем говорю! Спецотряды полиции у них не менее хороши. Помнишь, когда один из учеников в школе устроил пальбу и больше десятка дружков завалил? Так пока не прекратились выстрелы, ни один крутой полицейский не отважился переступить порог школы. Толпой, с автоматами, с ружьями, в брониках, в касках побоялись выступить против одного вооруженного пистолетом подростка! А наши менты в девяностых годах лупились с вооруженными до зубов бандюками. С несчастными АКСУшками и пистолетиками в руках против АКМов и гранат, чуть ли не в трусах, практически без спецтехники. За нищенскую, между прочим, зарплату. Так что извини, если рушу твоих кумиров, но «Рембо-3», «Крепкий орешек» и «Правдивая ложь» – только красивое кино, мечта, с жизнью никак не связанная. Я вообще не пойму, отчего Европа так трясется при одном виде американского кулака, при одном упоминании его возможного использования. Фильмов насмотрелись? Наслушались рекламы «F-117»? Да американцам же все, всегда и во всех военных конфликтах надирали задницу, даже япошки почти всю войну трепали их, как кошка мышь. А ты говоришь – сила.