Волчья стая

— Бляхамушечка, — выдохнул Соловей, понимая, какая сила вмешалась.

Дальше от него, на краю дороги мрачно разверзлась сгнившая стена одноэтажного дома. Прореха походила на разинутый беззубый рот безумной старухи, и не было сомнений в том, что внутри уютно устроилась магнитная аномалия. По мере удаления квадроцикла воздух в черной пасти дома дрожал все отчетливее, отклоняя дождевые потоки. Машина втягивалась в бездну все быстрее, оставляя в грязи борозду, заполнявшуюся мутной водой. Черный попятился, опасаясь, как бы аномалия не уцепилась за оружие и бронежилет. Сделал он это вовремя. Квадроцикл резко рванулся вперед, и его затянуло в тот самый момент, когда по дому ударили, один за другим, три сорокамиллиметровых снаряда. Дом разлетелся в щепки, вырвался сноп голубоватых искр. Волна снова сбила Черного с ног.

— Всю свою будущую пенсию на меня одного изведете, придурки! — воскликнул Соловей, вставая и бросаясь к ближайшему переулку. Он понимал, что должен держаться узких улиц и зданий повыше, но маневру мешала мысль о том, что он находится в сумеречной зоне, да еще во время грозы, когда свищи наиболее активны. Черный рисковал угодить в очередную ловушку, оставшуюся в наследство от Великой Войны и Великой Смуты. Ведь он проехал по городу-призраку всего километр, а столкнулся уже со второй аномалией. Какая по счету станет роковой? С другой стороны, Соловей Юрьевич Черный знал одну простую истину. Военные Оазисов очень не любят Чертоги по той причине, что их высокотехнологичные прибамбасы нещадно глючат от аномалий. А уж сейчас — то, в грозу эту чертову… Он был практически уверен, что там, высоко в небе, в чреве проклятого самолета, на экранах этих безнаказанных ублюдков светится целая мозаика из всей местной чертовщины. Иначе как объяснить, что эти небесные олухи врезали не по нему, а по дому с аномалией? Приборы шалили. Сумеречная зона не без издевки предоставляла человеку шанс: ты, может быть, и спасешься от тех людей, но попробуй спастись от моих ловушек, которые тебе помогают…

Крылов поначалу долго удивлялся: и почему на пятом этаже в наружной стене существует дверь, ведущая на улицу? Точнее, двери как таковой уже нет, остался проем. Чуть позже, после подсказки Ивана Булавы, он понял, что здесь когда-то располагался балкон. Он давно обвалился, а дверной проем стал удобной позицией для снайпера. СВУ-АС оказалась хорошим трофеем. Во-первых, над ней не приходилось долго гадать, так как почти все узлы были от СВД, знакомой Крылову с детства, разве что с немного другой компоновкой. Во-вторых, ствол не так сильно выдавался вперед, и все благодаря этой самой компоновке буллпап. При той же длине ствола, сохранявшей идентичные СВД баллистические характеристики, оружие было короче за счет того, что ударно-спусковой механизм и магазин находились в прикладе. Это и позволило сдвинуть ствол назад, в тот же приклад. Кроме того, оптический прицел был сверху снабжен странной надстройкой с каким-то датчиком над главной линзой и парой диодов с тыльной стороны, прямо перед лицом стрелка. Однако они были погашены, и молодой снайпер не придавал значения этому дополнению.

Крылов, лежавший на полу квартиры, в которой было гнездо вражеского, теперь уже мертвого, снайпера, обернулся.

— Вань, ты что-то совсем бледный. Даже иссиня-бледный уже.

Иван сидел так же на полу, прислонившись спиной к холодной, сырой стене. Он уже сделал себе укол и теперь лениво, при заметном упадке сил, перебирал содержимое неприятельских рюкзаков.

— Не отвлекайся, — тихо отозвался Булава. — Следи. Не видно их еще?

— Нет. — Снайпер прильнул к прицелу. — Спрятались. Точно слышали ваши переговоры по рации.

— Значит, они пасут это окно. Знают, что мы в квартире их снайпера.

— И что делать?

— А ничего. Жди и не высовывайся. И вообще… — Иван тяжело вздохнул и поморщился. — Они могли уйти незаметно от тебя?

— Нет. Я бы увидел. Чтобы отступить, нужно пройти через участок без кустарника. Вперед — сразу будет заметно. Вправо дальше двадцати шагов — тоже открытое пространство. Небольшое, правда.

— А здание, которое слева от них?

Крылов не отреагировал. Только чуть двинул оружием и, соответственно, оптическим прицелом.

— Эй, чего молчишь? — прокряхтел Иван чуть громче.

— Погоди-ка. Да. Похоже, кто-то уже в доме.

— Можешь снять?

— Пока нет. Но если они будут перемещаться, то попадут в зону обстрела.

— Не забудь после выстрела сразу менять позицию.

— Да знаю я. Не впервой.

— Молодец. — Иван извлек из рюкзака радиосканер. Велик был соблазн включить его. Но как им пользоваться? Все на чужом языке, хотя слово «скан» ни с чем не спутать и на латинице. Гораздо более острая проблема — наличие маячка-наводчика в приборах военспецов корпоративных армий.

— О, я, кажется, наших вижу, — шепнул Крылов. — Они хотят обойти то здание. Черт.

— Что не так?

— Там же противник, а наши не знают. Зараза, а. Может, предупредишь?

— Как? Полукров рацию выключил.

— Тогда…

— Стреляй.

— Что? — Крылов опять обернулся.

— Да не на меня смотри, бестолочь. Стреляй в дом. Как можно ближе к противнику. Отвлеки на себя.

По экранам опять пошла рябь, продолжавшаяся секунды две. Похоже, в самолет снова попала молния.

В динамике послышался недовольный голос пилота:

— Лейтенант Гильмири. В самолет второй раз попала молния. Сколько нам еще находиться в данном районе?

— Когда эти косоглазые стрелки соизволят наконец поразить цель, тогда и уберемся, — нервно бросил в ответ старший оператор. — Мы уже потратили впустую столько боеприпасов, что нам не будет оправдания, если мы не покончим с этим дикарем.

— Господин лейтенант. — На сей раз говорил сержант стрелковой секции. — Вы же сами видите, что на экранах масса посторонних засветок. В этом хаосе трудно найти нужную цель.

— Включите логику. Ищите движение. Не стреляйте по каждой метке.

— Но здесь много движения.

— Я знаю, разрази вас гром! Но в движении человека есть порядок и логика. Не реагируйте на хаотичные метания местных аномальных явлений!

— Но это нелегко сделать, лейтенант!

— Нам платят за сложность! А вы делаете все, чтобы платили не они, а мы — неустойку за пустую трату боеприпасов! Работайте! Ищите его!

Старший оператор весь взмок. Ему никогда не приходилось так нервничать — во всяком случае, он не помнил подобного. Он состоял в этой должности уже третий год, и столь плачевных результатов ни разу не было. Правда, и летать приходилось не так часто и не так далеко. Но что можно было ждать от полета на дикую территорию северных резерватов? Оператор помнил, как летал на зачистку эрзерумских и анатолийских пустошей. Тогда каждый выстрел настигал цель. За два часа боевой работы экипаж записал на свой счет восемь бронемашин и до четырех сотен пришедших с северо-востока врагов. Это вызвало головокружительный рост рейтинга в его личном послужном листе. А что сейчас? Они кружат, сжигая драгоценное топливо. Посыпают мертвый город дорогостоящими снарядами. И все из-за одного человека! А где результат? Но отступать теперь нельзя. Этот дикарь и без того дорого обошелся бюджету их вылета. Он просто обязан был умереть.

— Лейтенант, — настаивала помощница. — Вам не кажется странным, что мы не видим нашей машины, которую он пытается захватить?

— Да в этом хаосе не поймешь, где машина…

— Но в ней же стоит особый датчик системы «свой — чужой». Мы бы видели специальный ярлык на отметке. Вы же знаете.

— Знаю, — рассерженно проговорил Гильмири. — А что, если попавшая в самолет молния вывела из строя систему опознавания?

— Я уже продиагностировала. Система работает в штатном режиме. Что еще может делать машину невидимой?

— Возможно, включен генератор помех.

— Но зачем?

Лейтенант вдруг крайне обеспокоенно уставился на помощницу.

— Дьявол. А что, если машина уже у них в руках?