Зазеркальная империя. Гексалогия (СИ)

Оживленно переговариваясь, афганцы вели связанного его же ремнем безоружного солдата в кишлак, даже не смотря под ноги, по хрустящему под подошвами маковому бурьяну (никаких мин, видимо, и в помине не было), а у пленника из глаз градом катились слезы обиды. Проклятый пес, весело крутя хвостом, забегал вперед и будто смеялся над своим пленником, вывалив едва ли не до земли красный язык, а мальчонка бежал сзади, то и дело швыряя в спину Максимову комья земли и камни.

В расстроенных чувствах, он даже сразу не обратил внимания на то, что кишлак‑то вовсе не заброшен: узкие улочки, по которым с триумфом провели пленника, были запружены бородатыми мужиками и женщинами с закрытыми лицами. Он пытался собраться с силами, чтобы встретить неминуемую мучительную казнь, как подобает комсомольцу, и был даже несколько разочарован, когда его – правда, изрядно поколотив по дороге – целехонького водворили в тесную клетушку. И все. Только постоянно сменяющиеся зрители, щипки, тумаки, брошенные камни, комки сухой глины и прочие знаки внимания любопытствующих, которым непременно хотелось, чтобы объект их внимания не оставался к ним безучастным.

Один из аборигенов, видимо, оказался на редкость метким, и Максимов пришел в себя в одиночестве, в абсолютной темноте. И совсем упал бы духом, если бы не чудесное явление командира – лейтенанта Бежецкого – с автоматом наперевес и головешкой (в первый момент показавшейся факелом Прометея) в руке.

Жаль только, что славный молодой взводный, вполне симпатичный Вадику по службе, резко и безнадежно спятил. То ли от его, Вадиковой, пропажи, то ли от чего еще, но возомнил он себя почему‑то белогвардейским офицером, нацепил незнакомую форму и наотрез отказался узнавать спасенного им солдата. Разве можно это считать признаком здравого рассудка?

– Стоп! – оторвал паренька от горестных размышлений голос командира. – Ну, похоже, ты был прав – мин на этом поле действительно нет. Иначе мы бы об этом узнали, – пошутил он, вселив некоторую надежду в солдата, – первыми! Куда теперь?

– Давайте к нашим, това… – Максимов благоразумно проглотил «товарища» и «лейтенанта» заодно: кто знает, как отреагирует на это спятивший «белогвардеец». – Господин поручик! Вон туда – за ту гору. Там застава…

– Застава, застава, – передразнил Бежецкий. – Эх, не верю я тебе, солдат. Чтобы застава, да в двух шагах от бандитского логова? Что‑то ты темнишь. Про мины не соврал, хвалю. Тревогу не поднял, поручика, вон, тащишь… Кстати, барон, как вы там?

– Благодарю, поручик, – прохрипел с видимым трудом раненый, которому помогал идти Вадик. – Вашими молитвами…

«Еще один сумасшедший, – обреченно подумал молодой человек. – Мало того, что тоже поручик, да еще и барон в придачу! Ох, чует мое сердце: загремлю я с этими чудиками в дурничку… Если повезет выбраться, конечно…»

– А вы, случаем, не знаете, куда идти, поручик? – снова спросил Бежецкий. – Вы же потомок викингов, должны хорошо уметь ориентироваться по звездам.

– Путаете вы, поручик, – ответил барон, тяжело обвисая на плече солдата. – Я, хоть и вырос близ моря, в звездах и прочих морских хитростях ни черта не смыслю. К тому же мои предки к викингам имели столько же отношения, сколь и ваши, Бежецкий. Спросите лучше нашего матроса, может, их там во флоте учат всяким навигаторским штукам?

– Да не матрос я, – буркнул Вадик. – С чего вы взяли?

– А тельняшка тогда зачем?

– Затем…

«Сборище чокнутых! Сейчас этот третий каким‑нибудь марсианином окажется, – подумал Максимов. – Или Наполеоном…»

И почти не ошибся.

– Хотя я и принужден к бегству силой, – сердито вырвал руку у Бежецкого высокий дородный человек, которого лейтенант тащил вперед почтительно, но непреклонно, – но скажу вам, невеждам, как нужно ориентироваться по звездам. Это вам подскажет любой, кто хоть понаслышке знаком с геодезией. Вон там, господин поручик, – ткнул он в черный небосвод, усыпанный огромными, мохнатыми звездами, – к вашему сведению, расположена Полярная звезда. А вон там, – рука опустилась ниже, – Сириус. Если учесть, что мы находимся на востоке Афганистана, то Кабул – вон там.

– Браво, ваше превосходительство, – склонился в поклоне Бежецкий. – Благодарю вас за ценные сведения. Вот туда мы и двинемся.

– Вы с ума сошли, – устало ответил тот, кого назвали «превосходительством». – Нас догонят и прирежут, как баранов. Вы бы видели, что они сделали с инженером Лисицыным и маркшейдером Крессом!

– А про рабочих вы, стало быть, не помните? – спросил лейтенант, и Вадик в очередной раз с тоской понял, что этих сумасшедших, бредящих о чем‑то своем, будто заранее согласованном, ему никогда не понять. – То‑то… Вот, чтобы нас с вами не прирезали, мы и бежим.

– Никто бы нас не прирезал, – брезгливо ответил высокий. – Перевезли бы через границу в Индию, да и все. Мне мистер Реджинальд говорил…

– А я бы не стал ни о чем разговаривать с англичанином! – резко оборвал его офицер. – Ни с вашим Реджинальдом, ни с самим королем Георгом. И прирезать вас я никому не дам. Пристрелю, если догонят, своей рукой, но резать не дам. Вы под охраной Российской Императорской армии, господин Линевич, – зарубите себе это на носу… И вообще, пора заканчивать этот бивуак, господа! Как вы там, барон, можете идти?

– С помощью моего юного друга, – подал голос раненый.

– Отлично! Тогда давайте трогаться. Вашу руку, господин Линевич! Да не жеманьтесь вы! Представьте на миг, что я барышня…

«Превосходительство» что‑то буркнул.

– А вот ругаться не стоит, – сцапал его под локоть Бежецкий. – Вы дворянин, и я дворянин… Я ведь могу обидеться и вызвать вас, сударь. А друзья наши выступят секундантами…

– На автоматах? – фыркнул Линевич, но руки не отнял. – Моветон!

– А почему бы и нет? Ну ладно, ладно, не будем ссориться. Поспешим, господа, пока наши добрые хозяева не спохватились…

«Плюнь, а то сглазишь…» – тоскливо подумал Вадик.

В этот момент в покинутом кишлаке истошно взвыла собака – возможно, та самая, ударил выстрел, еще несколько.

Беглецы бросились вперед, и подгонять их более не было нужды…

* * *

Небо начало зеленеть на востоке, когда Александру стало окончательно понятно, что от преследования маленькой группке беглецов, к тому же отягощенных раненым, не уйти. Погоня была уже довольно близко, и если бы не предрассветная темнота, мешающая верному прицелу, их давно бы прижали к земле огнем, не позволяя сделать дальше ни шагу. Пока же пули бесполезно посвистывали далеко в стороне и поверх голов, не причиняя никакого вреда – ночной оптикой, видимо, туземцы были не богаты. И все бы ничего, да относительно ровная долина, как назло, заканчивалась и уверенно забирала вверх, еще более снижая скорость движения. По всему выходило, что, когда окончательно рассветет, беглецы окажутся в сверхневыгодном положении на голом склоне, видимые отовсюду. Нужно было принимать бой и погибнуть с честью или…

Бежецкий остановился у высившегося чуть в стороне от выбранного пути скального обнажения. Огромные, похожие на исполинские коренные зубы, глыбы, выдавленные из рыхлого каменного крошева какой‑то титанической силой, были идеальной позицией, и, скрываясь за ними, хорошо вооруженный человек мог бы держать на расстоянии целый взвод столько времени, на сколько хватило бы патронов. Эх, если бы кто‑нибудь из солдат его взвода был рядом… Поручик остался бы прикрывать отход сам, если была бы надежда, что остальные смогут уйти. Но далеко ли уйдут чиновник, спящий и видящий, как бы сдаться своим похитителям снова – лишь бы сберечь свою шкуру, раненый, едва могущий передвигаться офицер да приблудный полусумасшедший солдат‑матрос…

«Стоп! – остановил сам себя Саша. – А ведь это может сработать!»

– Эй, как там тебя… Максимов!

– Да? – Парень прислонил свою ношу к камню и стоял, упершись ладонями в колени и пытаясь отдышаться – бока под мешковатой одежонкой, мокрой насквозь от пота, ходили, как у запаленной лошади.