Принц наемников

— Что! — Эверетт с трудом сдержал смех. — Этот толстяк?

— Но вы на него работаете…

— Не на него. На его отца. Лорд Найлз — один из ближайших помощников Бронсона, а капитан Йошино очень проницателен…

— Йошино?

— Капитан «Звезды Нортон». Бронсон переманил его из флота Мейдзи. Предполагается, что Джефф Найлз — начальник его интендантской службы.

— Теперь понятно. Значит, они собираются высадиться на территории плантаторов и увезти урожай.

— Конечно. Что же еще?

— Когда?

— Понятия не имею.

— Скоро?

— Что значит скоро? Я действительно не знаю, но думаю, не завтра и не послезавтра.

— Да, вероятно, так. Если Найлз считает, что у него есть время для охоты на дино… — Она замолчала и прислонилась к стволу дерева: Эверетт быстро взглянул на нее.

— С вами все в порядке?

— Нет. Да, конечно, со мной все в порядке. Мне просто нужно подумать. Эверетт, губернатор доверяет мне.

— Знаю. И нехорошо так поступать с ним. Но, черт возьми, Энн, он не на той стороне…

— Неправда! Он хочет покончить с работорговлей. Как только наберет денег, запустит энергетические спутники и…

— Конечно, конечно… Все это прекрасно. Но как же все другое, что он делает? Я знаю, вам не понравилась эта шлюха на прошлой неделе за губернаторским столом.

— Ну… может, он несколько торопится…

— Я не это имел в виду, — прервал ее Эверетт. — Наверно, не следовало говорить, что он не на той стороне. Надо было сказать, на стороне тех, кто проигрывает. Потому что, Энн, всякий, кто сопротивляется Бронсону, проигрывает. Всегда.

— Это неправда. Губернатор Блейн пользуется поддержкой сенатора Гранта…

— Это правда в долговременной перспективе. Грант теряет поддержку. Бронсон его одолеет, и что тогда нам останется? Послушайте, я ведь не прошу вас что-нибудь сделать…

— Не знаю, Эв. Просто не знаю. Мне нужно поговорить с Сатеем.

— Мне казалось, его нет в городе.

— Вернется к концу недели.

— Хорошо. Не знал, что его интересует политика.

— Она его не интересует, но… я все же думаю, что мне нужно с ним поговорить.

— Хорошо. Поговорите с ним. Но пообещайте мне одно. До беседы с Блейном повидайтесь со мной.

Анна глубоко вдохнула. Все потеряло смысл. Но семья все же что-то значит.

— Хорошо, Эв. Повидаюсь.

Урсула шла так медленно, что Лисандр опасался, что она остановится. И, когда они входили в кабинет Фалькенберга, обнял ее за талию.

— Спасибо, что согласились с нами повидаться, полковник.

— Не за что, ваше высочество. — Фалькенберг стоял за столом. — Мисс Гордон. Садитесь, пожалуйста. Хотите выпить?

— Нет, спасибо, — ответил Лисандр.

— Шерри? — еле слышно спросила Урсула.

— Конечно. — Фалькенберг достал из шкафчика за столом графин и стаканы. — Ваше высочество?

— Ну, поскольку все выпьют. Спасибо. Фалькенберг наполнил стаканы и сел за стол.

— Ваше здоровье.

— Ваше, — машинально ответил Лисандр.

Урсула осушила свой стакан. Лисандр посмотрел на Фалькенберга, потом снова налил ей.

— Итак, — поторопил Фалькенберг.

— Полковник, мне кажется, вы должны выслушать, что рассказывает Урсула. Это произошло шесть недель назад, когда она гостила в одном из поместий семейства Гирерд. Учитывая обстоятельства ее посещения, я думаю, это главное поместье. Вы можете отыскать его на карте?

— Должен, — ответил Фалькенберг. Он переместил на край стола груду бумаг и вытащил из ящика клавиатуру. — Гмм. Гирард. Г-И-Р-А-Р-Д?

— Нет, оканчивается на ЕРД, — сказала Урсула.

— Ага. Есть три виллы. Посмотрим… — Появилась карта, один ее участок увеличился.

— Не эта, — сказала Урсула. — Там южнее был морской залив.

— Правда? Ага. Вот оно. Поместье Рошмон. Громкое название для фермы по производству наркотиков на тюремной планете. — Вместо карты появился сделанный со спутника снимок. — В девятистах километрах на юго-запад отсюда.

— Это оно, я уверена, — сказала Урсула.

— Хорошо. — Фалькенберг снова наполнил ее стакан и ждал.

— Было около четырех часов утра, — сказала Урсула. — Я была… Прием кончился, и было жарко, и я не могла уснуть. Комната была с балконом, и мне показалось, что я что-то услышала. Скорее похоже на гром, чем на ветер, только это был не гром. И не ветер. Я встала. Сказала себе, что пойду посмотрю, но на самом деле мне просто хотелось пройтись. И когда надевала платье, услышала, как приземлился вертолет.

— В четыре утра, — сказал Лисандр. Фалькенберг кивнул.

— Я вышла и, клянусь, услышала, как какие-то люди разговаривают внизу, но никого не увидела, и никакого вертолета не было.

— А вы должны были его увидеть? — спросил Фалькенберг.

— Да. Посадочная площадка ниже по холму под балконом.

— Но ее поместили не в комнате, выходящей на площадку, — сказал Лисандр.

Фалькенберг нахмурился.

— Веранда проходит вокруг всего дома. — Урсула показала на снимок со спутника. — Видите, вот она. Комната выходит сюда, а площадка здесь. Не знаю почему, но я прошла на северную сторону. Вероятно, меня заинтересовал вертолет. Это показалось немного необычно…

Фалькенберг ждал, но она смотрела на карту.

— Понятно, — сказал он. — Вы были в комнате, выходящей на восток.

— Да, мне показалось это странным, потому что лучшие комнаты всегда выходят на север. Но мы были здесь. И они нам отвели… я хочу сказать…

— Все в порядке, Урса, — сказал Лисандр и сжал ее руку.

— Вы были в комнате, выходящей на восток, — повторил Фалькенберг. — Вы услышали звуки. Когда вставали, услышали, как садится вертолет. К тому времени как вышли к площадке, никакого вертолета не было. Сколько времени вам понадобилось, чтобы пройти на северную сторону?

— Не очень много. Минуту или две, — сказала Урсула. — Мне нужно было отыскать платье. И спальня выходит не на саму веранду. У нее свой маленький балкон, откуда ступени ведут на веранду. Было очень темно, огни на веранде погасили, и мне понадобилось какое-то время, чтобы спуститься по ступенькам. И я совсем не торопилась. Правда, полковник…

— Итак, вы шли по веранде, пока не увидели вертолетную площадку, но вертолета на ней не было. Что случилось потом?

— Почти ничего. Я ничего не увидела и потому вернулась на балкон. Мой… Оскар ждал меня там, и мы вошли внутрь.

— Понятно. И вы говорите, что проснулись от звука, похожего на гром?

— Ну, мне вначале показалось, что это гром. Но он был не такой громкий и гремел гораздо дольше, чем обычный гром.

— И грозы не было.

— Нет. Ночь была тихой и спокойной.

Фалькенберг взял очки без оправы и надел их. С минуту изучал карту.

— Этот прием. Кто был среди гостей?

— Полковник, так ли уж это важно? — спросил Лисандр.

— Думаю, да.

— Все в порядке, — сказала Урсула. — Это был… прием по случаю шестнадцатилетия Оскара Гирерда. Присутствовали с десяток плантаторов с сыновьями. Мальчики почти все в возрасте Оскара. Но все разъехались в полночь.

— Все? Никто не остался на ночь?

— Ну, сейчас подумаю. За завтраком было много народу. Надзиратели, управляющие и… Йонкир ван Хоорн и его сын еще были там.

— Надзиратели и управляющие, — сказал Фалькенберг. — Какие-нибудь военные?

— Не думаю… ну, были, конечно, охранники самого Гирерда. По крайней мере мне они показались охранниками.

— В форме?

Она пожала плечами.

— Стандартный камуфляжный комбинезон. Ничего такого, что я бы узнала.

— Постарайтесь вспомнить, — сказал Фалькенберг. — Значки? Нашивки?

Она покачала головой.

— Ничего не могу припомнить.

— А были ли у них серьги в ушах?

— А что… да, теперь, когда вы спросили. Не совсем серьги. Что-то вроде ошейников. У двух охранников…

— Серьги в виде собачьих ошейников, — сказал Фалькенберг.

— Откуда вы знали? — начал Лисандр. — А. Конечно. Бульдоги Бартона…

— Когда-то это было их официальное название, — сказал Фалькенберг. — Может, и до сих пор остается. Какими бы вы сделали серьги «бульдога»? — Он покачал головой. — Меня удивляет одно или два обстоятельства. Мисс Гордон, какая была погода в день приема?