Война на Свалке

— Идиот! — в сердцах ругнулся Биал.

Аварийная лестница виток за витком уходит вниз. Время от времени попадаются дохлые аборигены. В одном месте Биал с ходу перемахнул через разрыв в стальном полотне. На предпоследнем витке респы накрыли разом четверых аборигенов. Наконец под ботинками загремел бетон, Биал добрался до второго городского уровня. Прямо туннель, выход с аварийной лестницы.

Впереди бегут парочка респов, Биал спешит за «Муравьями» со всех ног. Главное, не дать аборигенам закрепиться на новом рубеже обороны. Лишь бы успеть. Лишь бы. За спиной громко топает Шалфей и товарищи по отделению. Вот уже конец туннеля, круглая площадь и серые стены крайних домов.

Впереди ослепительно грохнул огненный круг. Биал дёрнулся влево и рухнул на асфальт. Свет померк. Перед выходом из туннеля выросло огромное облако пыли. Респов не видно и не слышно.

Опять выбивающий душу грохот.

Пушка! Биал затравленно обернулся. Точно пушка: пехотинцу, что бежал следом, крупно не повезло: снаряд снёс ему верхнюю часть тела и разорвался в колодце Аварийной лестницы. Ни рук, ни головы. И кто только сказал, будто порох безнадёжный пережиток прошлого?! Сюда бы этого умника.

Биал круто развернулся на месте и пополз назад.

— Двадцать первый взвод! Почему отступаем? Прекратить! — заверещал на канале связи лейтенант Божл.

— Тебя бы сюда, хрен моржовый! — взорвался Биал. — Здесь пушка! Хвала Создателю, аборигенам не хватило ума зарядить её картечью.

За спиной в третий раз грохнула пушка. По туннелю пронёсся воздушный смерч. Биал, бешено перебирая руками и ногами, ползёт в сторону выхода. Ни черта не видно! Мелкие камешки скребут по локтям и груди, а над головой свистят пули.

Прям в лицо ткнулся ствол, Биал испуганно отшатнулся. О-о-о чёрт! Это респ. Точнее то, что от него осталось. Биал смахнул раздолбанную голову в сторону. Да где же выход?

Перед глазами запульсировала жёлтая надпись: «Повреждение». Пули чиркают по бронику, как будто бьют кулаками по сине и ногам. «Серьёзные повреждения». Это конец? В отчаянье Биал дёрнулся вперёд.

Руки товарищей подхватили Биала и оттащили в сторону, подальше от туннеля.

— Ну, Ящер, триста лет жить будешь, — Шалфей прислонил Биала к стене. — Ты единственный, кто сумел выскочить на Нотную площадь и вернуться обратно.

Биал с тоской посмотрел на полотно Аварийной лестницы и товарищей по взводу. Стрельба на Нотной площади уже стихла. Поднятую взрывами пыль лёгкий напор воздуха вытягивает из туннеля и поднимает вверх по колодцу. Некогда образцовые броники космических пехотинцев покрыты пятнами ярко-фиолетовой дряни и бетонной пылью. Ёще один нелицеприятный лик войны: от былого лоска не осталось и следа. Даже на самых тяжёлых учениях так не пачкались.

— Двадцать первый взвод, прекратить наступление, — по общему каналу связи пришёл приказ лейтенанта Божла. — Закрепиться на Аварийной лестнице № 7 и ждать дальнейших приказаний.

Приказ о прекращении наступления запоздал. Двадцать первый взвод, точнее то, что от него осталось, и так застрял на дне Аварийной лестницы № 7.

— Шалфей, — Биал посмотрел на напарника, — я, кажись, ротного к чёрту послал.

— Послал, — ухмыльнулся Шалфей. — Далеко и с лучшими пожеланиями. Нашего лейтенанта так ещё ни один рядовой не посылал.

— И что мне теперь будет?

— А ничего не будет, — заверил напарник. — На отдых на губе не надейся, не отправят. Нарисуют, для проформы, выговор и снова в бой отправят. Радуйся, дурилка: броник в клочья, а ты жив.

А, ведь, действительно, Биал с тоской глянул на заляпанные ярко-фиолетовой дрянью и пылью рукава броника. Без прикрытия из космоса, без «Тяп» и «Шельм» аборигены всыпали космическому десанту по самые помидоры.

Биал попытался встать, но руки и ноги только слабо дёрнулись. Страх, самый настоящий страх от пережитого ужаса холодным свинцом растёкся по рукам и ногам. Какую-то жалкую минуту тому назад довелось глянуть в бездну и, Биал покосился на обломки пары респов, бездна глянула в ответ. Всё что до этого было, поступление в Адаунское училище, первое десантирование с орбиты и даже захват Ярдуша — игра воображения, нежные цветочки на лесной полянке.

— Шалфей! — Биал схватил напарника за рукав и притянул к себе. — Ты понимаешь? Дальше этой проклятой лестницы мы не пройдём! Маленькой победоносной войны не будет. Аборигены уже заставили нас харкать кровью.

— Понимаю, понимаю, Ящер, — Шалфей мягко оторвал руку Биала. — Я понял это едва мы вступили на красный песок Свалки.

Глава 15. Контрпартизанская война

Лирон Рекоу, присев на узкую койку в своей каюте, с преогромным наслаждением скинул с ног надоевшие ботинки-липучки и растянулся прямо на заправленном одеяле.

Гравитация — какое блаженство! Пусть всего половина от нормы, но всё лучше, чем вообще ничего. Как приятно ходить на своих двоих, ощущать вес собственного тела, а не шлёпать, словно муха по потолку, и не бояться ненароком набить синяки и шишки. Только во вращающемся кольце жилого модуля можно по-человечески прилечь на коечку, поесть за столом и сходить в туалет. Правда, Рекоу улыбнулся, о своём первом посещении уборной в условиях нулевой гравитации лучше никому не рассказывать — засмеют.

Штурм столицы Финдос закончился полчаса тому назад. Хотя, какое там закончился — выдохнулся, провалился. Сам видел, как отметки двух респов на выходе из Аварийной лестницы № 7 окутались жёлтыми шариками огневого контакта и почернели. Следом за ними погасла отметка космического пехотинца. Десант дошёл до второго городского уровня и всё, словно лбом в стену.

Спокойным уверенным голосом генерал-лейтенант Солмар приказал прекратить наступление и закрепиться на достигнутых рубежах. Но… Рекоу перевернулся на левый бок. Сколько же седых волос появилось в короткой армейской причёске командующего десантом? Пережить самое первое в жизни поражение крайне нелегко.

А жаль. Рекоу тяжело вздохнул и закрыл глаза. Маленькой победоносной войны не будет. А ведь… до последнего надеялся на чудо. У адмирала Крилла благоразумия не хватило. Была одна надежда на самих аборигенов. Но… Жители Дайзен-2 оказали достойное сопротивление. На свою голову.

«Оказали врагу достойное сопротивление» — как же печально и нелепо звучит эта фраза. Рекоу перевернулся на другой бок. Даже до него, сугубо штатского человека, дошла простота и эффективность тактики сепаратистов. Аборигены и не думали выходить в чисто поле с развёрнутыми знамёнами под барабанную дробь ради одного единственного генерального сражения. Нет. Вместо этого они с самой первой минуты навязали космическому десанту партизанскую войну. А значит, Рекоу снова тяжело вздохнул, Первый ударный флот застрял над Свалкой очень и очень надолго. Но больше всего поразила реакция адмирала Крилла.

Когда генерал-лейтенант Солмар приказал десанту остановиться, адмирал Крилл словно окаменел. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он не стал ни нервно барабанить пальцами по подлокотнику кресла, ни в бешенстве стучать кулаком по тактическому столу и требовать продолжения наступления любой ценой. Нет. Вместо этого адмирал расстегнул ремни, воспарил над креслом и, с ловкостью цирковой обезьяны, покинул штаб. Просто так выплыл в раскрытую дверь не издав ни звука.

Рекоу перевернулся на спину. Как правительственному консультанту, гипотетически важной персоне, ему выделили персональную каюту. Пусть маленькую, четыре на четыре шага всего, зато без соседа над головой.

Одеяло такое мягкое, такое приятное на ощупь. Рекоу блаженно улыбнулся. Штурм Финдоса продолжался целый день. Адмирал Крилл не счёл нужным установить возле тактического стола ещё одно кресло для правительственного консультанта, вот и пришлось болтаться целый день, словно водоросль в заболоченном пруду. Чертовски устал. Нужно бы расправить постель и лечь по-человечески, но… Внутренний голос мягко подсказывает: программа на сегодня ещё не исчерпана. Незаметно Рекоу задремал.