Кремль 2222. Тобольск

Он резанул ячейки тесаком и почти выпростал руку. И тут получил сильный удар – это подбежавший дамп врезал ему по локтю обухом топора. По тому самому многострадальному локтю. Боль оказалась такой сильной, что, показалось, пронзила руку насквозь, до кончиков пальцев. Павел вскрикнул и выпустил тесак.

Правда, оставался еще кинжал. Не в состоянии подняться на ноги, извиваясь, словно трехголовый уж-мутант, Сновид таки располосовал часть сети – так, что сумел освободить одну ногу. И даже лягнул кого-то. Однако и дампы знали свое дело – видимо, далеко не первую жертву паковали таким образом.

Пока Сновид пытался разрезать ячейки, кто-то из мутов набросил ему на плечи веревку. Затем, стянув петлю, он ловко опутал туловище Павла, и тот практически потерял способность к сопротивлению. Хотя и продолжал дергаться и лягаться.

– Вяжы его! – возбужденно просопел над самым ухом «старшой». Он зачем-то стянул с головы Сновида шлем и тут же довольно крякнул. – Он, шоб его! Вяжы крепше, шоб не трепыхнулша.

В этот момент невдалеке раздался злобный рев. Павел еще не понял, кому он принадлежит, как кто-то из дампов выкрикнул:

– Руж, нео наш зашэкли!

– Отштупаем! – немедленно отозвался Руж голосом «старшого». – Гош и Даж за мной, оштальные в прикрытие.

Сновид взбрыкнул, хотя с точки зрения здравого смысла ему оставалось лежать и не рыпаться. Не один хрен от чьих зубов смерть принимать: нео или дампов? А он был почему-то уверен, что дампы заарканили его именно на обед. Или на завтрак, удильщик их разберет.

Нео его бы тоже сожрали – человечинка считалась у них изысканным деликатесом. А дампам, вообще-то, все равно кого жрать. Для них важен сам процесс охоты на живое существо. Так что, брыкайся не брыкайся, а…

Но он продолжал сопротивляться. Из упорства. Из принципа. И просто потому, что был человеком. Ведь человек, это царь природы и звучит гордо.

Тут ему накинули на ноги петлю и куда-то потащили. Шустро так поперли. Похоже, в четыре руки и ноги. Или лапы. А могли ведь и поделикатней транспортировать, сволочи!

В итоге Сновид не увидел, как двое арбалетчиков, укрывшись за танком, встретили нео убийственно меткими выстрелами стрел в упор. Они успели подстрелить с полдюжины мохнатых, когда из бойницы башни высунулся Тощий и наповал уложил одного из арбалетчиков выстрелом в голову. Второй арбалетчик заметил это и отскочил к стене – в мертвую для лучников зону.

Потом он начал отступать вдоль стены в сопровождении копейщика и дампа с топором. Надо отметить, что дампы организованно и эффективно отбивались от мохначей, которые наскакивали отчаянно, но суматошно. Потому и несли потери.

Но, в конце концов, нео зажали троицу дампов в угол и тогда уж начали месить тех дубинами со всей дури. И даже стрелы тоболяков, летевшие со стен, не могли остудить пыл разъяренных мохначей. Разве что значительно сократили их и без того нестройные ряды.

Затем, выжившие в краткосрочной схватке нео, с ревом и гиканьем поволокли измочаленные трупы дампов к своим кострам. Они ощущали себя победителями. Даже невзирая на полтора десятка трупов сородичей, оставшихся валяться на подступах к кремлю.

Однако Павел ничего этого не видел, потому что его самого волокли в неизвестном направлении. Он лишь ругался сквозь зубы, подскакивая на ухабах, ныряя с головой в рытвины с грязной водой и ударяясь боками о камни. Эта дорога явно не вела в рай. А вот куда?

Павел не имел возможности задуматься над таким вопросом. И, наверное, к лучшему. Потому что случаются обстоятельства, когда лучше не думать. А реагировать по ситуации.

Наконец, дампы остановились, предоставив жертве короткую передышку. Сновид находился в полуобморочном состоянии. И все-таки расслышал окрик:

– Куда прете, твари?! Стрелять буду!

– Да штоим мы ужэ, – отозвался шепелявый Руж. – Не штреляйте.

– Чего вам надо?

– Пожовите штаршыну.

– Чего-о?

– Штаршыну пожовите.

– Какого старшину?

– Прокопа.

– Зачем он вам?

– У наш ш ним шделка.

– Какая еще сделка, урод?

Пока шел обмен репликами, Сновид вывернул шею и попытался определить, куда его доставили. Задача оказалась не из легких. Прежде всего мешали грузные фигуры двух дампов, стоявших впереди и перекрывавших обзор. Но кое-что он разглядел.

В первую очередь, он заметил забор из сетки-рабицы, поверх которой тянулась спираль колючей проволоки. Потом взгляд наткнулся на вкопанную в землю трубу с приваренной железной калиткой. Погоди-погоди…

– Шам урод – в жопе ноги. – Дамп начинал сердиться. – А дела у наш шекретные. Вон, видиш его?

– Кого его?

– Да вон жэ – лежыт. – Руж повернулся боком и ткнул пальцем в сторону Павла. – Это наш товар. Короше, шкажи Прокопу, што пришол Руж ш товаром. И шевелиш. А то Прокоп тебе яйша оторвет.

– Ты чего несешь, чмо болотное? Да я тебя сейчас…

Сновид услышал щелчок, похожий на звук передергиваемого затвора. И почти тут же раздался повелительный оклик:

– Эй, Фрол, ты с кем там бакланишь?

Фрол… Фрол?.. Фрол!?

Голос человека, разговаривавшего с Ружем – а он очень походил на человеческий, – с самого начала показался Сновиду знакомым. Но он не мог вспомнить, где и когда его слышал – слишком коротко звучали реплики. Но теперь сомнения развеялись.

Дампы приволокли его к восточному проходу в Мертвую Зону. Тому самому, через который он сам прошел вчера под вечер. А на посту стоял невезучий Фрол, изрядно пострадавший в схватке у западных ворот. Вспомнив, как Зюб ловко заехал охраннику пяткой в нос, Павел невольно улыбнулся… Да, спир дело знает.

Но в целом ситуация совсем не располагала к юмору. Итак, дампы доставили его к маркитантам. Вот это фокус! И как же это понимать?

– Да я это, Прокоп. Тут эти, чмыри болотные. А я это…

– Ты почему один? Где Кондрат?

– Да он это, старшина, отошел. Живот у него прихватило.

– Чтоб вас удильщик за одно место прихватил. Так что у вас тут?.. Это ты, Руж? – голос Прокопа резко изменился. – Что, есть новости?

– Ешт, штаршына. Мы вшо шделали, как договаривалиш.

– Что шделали? Что, поймали???

– Поймали. Вот он.

Старшина Прокоп некоторое время молчал. Сновид покрутил шеей, но ничего не увидел, кроме жирных, покрытых язвами ног Рыжа и железной калитки.

– Точно, он?

– Тошно не жнаю. Но похож.

– Мы сейчас глянем. Отойдите немного в сторонку.

Стоявшая перед Сновидом парочка дампов с неохотой расступилась.

– Ну-ка, Фрол, глянь на этого кадра, – сказал Прокоп. – Надеюсь, ты его хорошо запомнил.

Заскрипела калитка. Потом показались ноги, обутые в кирзовые сапоги. И уже затем Сновид разглядел мешковатую фигуру охранника. В левой руке – факел. На шее весит карабин, правая ладонь лежит на его корпусе, готовая нажать на спусковой крючок.

Охранник ступал осторожно, будто по минному полю. Явно опасаясь дампов.

– Да ты не ссы, я прикрою. – Старшина появился в проеме калитки и замер, широко расставив ноги. В руках – укороченный автомат. – Ты им не нужен. Они за бакшишем пришли. Верно, Руж?

– Верно, штаршына, – отозвался старший дамп. Самих мутов Сновид не видел – они как будто растворились в темноте. Но находились все равно рядом, потому что он чувствовал их гнилостный запах. – У наш вшо по чешному.

– Знаю я вашу честность, – сказал Прокоп. – Ну, что там, Фрол, разглядел?

Охранник уже приблизился к Павлу. И сейчас наклонился над ним, опустив факел. Павел инстинктивно прикрыл веки. Он не мог толком пошевелить ни рукой, ни ногой, спеленатый веревками. Да, влип так влип. Это называется: из огня да в полымя.

Тут он и в самом деле ощутил жар огня. Фрол, видимо, поднес факел близко к лицу. Он ведь слепошарый, этот Флор, – выплыла из глубин памяти мысль.

– Разглядел. Он, урод гребаный, – со злорадством произнес охранник.

– Точно он?

– Точно. Волосы черные и шея покарябана, как Кондрат говорил. И нагрудник тот же, знатный нагрудник. Я еще тогда подумал, хорошо бы прибрать его…