Вселенная файа. Трилогия

   Возле того стояло двое мускулистых охранников, тоже с любопытством смотревших вниз. Философ молчал, но Анмай продолжил.

   - Как видишь, про-Эвергет уже готов. Осталось только отладить его - и пуск!

   Он усмехнулся. Действительно, только что была установлена и закреплена последняя плита покрытия. Никакой церемонии при этом не устроили, - оставалось ещё очень много работы.

   - Потребление энергии будет огромно. А вон те штуки, - он показал на относительно тонкие белые трубы, попарно выходившие из торцевых стен зала и исчезавшие в торцах призмы, - Великий Коллайдер, он будет поставлять сверхэнергичные протоны. Они минуют управляющие магниты и пойдут в фокус, где... - он заметил, что Философ смотрит вверх, на выгнутый с идеальной математической точностью свод. - Тебе кажется, что такой пролет неустойчив? Здесь нет ни пола, ни стен, - весь зал в сечении круглый. Облицовка сварена из огромных блоков сверхпрочной стали, почти метровой толщины. При непосредственной угрозе ядерной атаки зал можно доверху затопить, - он показал на идущие по своду толстые трубы. - Машине это ничуть не повредит, даже улучшит охлаждение, - а вода под давлением в двести атмосфер будет надежно удерживать свод даже при самых сильных ударах. Ну и вдобавок, - над нами двенадцать вэйдов скалы! Я сам предложил эту хитрость, - закончил он с гордостью.

   Философ мрачно смотрел на него. Анмай стоял выпрямившись, в сером рабочем комбинезоне с множеством накладных карманов. Его лицо сияло, - как у всякого, закончившего важную и очень сложную работу. Рядом с ним стояла Хьютай, держа его за руку. Великолепная пара, - красивые, сильные, с живо блестевшими большими глазами, и притом... Философ заметил на мочках их ушей, полускрытых волосами, свежие следы зубов. Он вдруг представил, как они, обнаженные, перекатываются по постели, смеясь и кусая друг друга, как сплетаются их бедра, их длинные ноги, как скользят их ласкающие ладони, как...

   - Вы хоть понимаете, что делаете? - спросил он. - Ведь эта машина может уничтожить всю жизнь, - и уничтожит, если её запустят!

   - Нет, изменения управляемы, и мы не хотим никого уничтожать. Но если на нас нападут, мы будем защищаться всеми силами, включая и эту! - Вэру показал вниз. - Или вы боитесь, что про-Эвергет попадет в плохие руки? Здесь нет таких, - уж об этом-то мы позаботились, прежде всего!

   - Да, позаботились... Когда всё будет готово?

   - Месяца через два, если не возникнет проблем. Но это маловероятно, и вскоре мы, наконец, получим то, о чем мечтали. Тогда уже ничто не помешает нам выполнить нашу главную задачу!

   - Спасение цивилизации, конечно, - язвительно сказал Философ, - точнее того, что вы ей считаете. А как же остальные?

   Вэру смутился.

   - Остальные? Они отказались присоединиться к нам, и, если не получится объединения... В конце концов, мы сами создали все это, - он обвел рукой зал, - потратили девять миллиардов лан, и не должны ничего и никому.

   Хьютай весело взглянула на него, потом повернулась к Философу.

   - И не лень тебе интересоваться такими вещами? Здесь, - она обвела рукой подземелье, - целый мир, полный удивительных вещей, мир, создававшийся целое столетие! А ты не хочешь знать его, и цепляешься за всякие старые...

   - Давай пойдем отсюда, - прервал её Вэру, заметивший, что кулаки Философа сжимаются, - здешние виды плохо действуют на нашего мудреца!

   Они направились к выходу из зала. Хьютай сперва пошла за ними, потом отстала и присоединилась к группе файа, укладывающих кабели.

* * *

   Путь от зала про-Эвергета до жилых помещений был неблизким. Диаметр коллайдера на пять миль превышал диаметр самого Хаоса, и его пришлось разместить в туннеле, пробитом под окружавшими плато озерами, почти на два километра ниже основных помещений. На монорельсовом поезде они проехали пять миль по радиальному туннелю, потом долго поднимались вверх. Вслед им летел грохот машин, расширявших подземелье. Когда они остались одни в тесном жилище узника, Анмай сказал:

   - Ты знаешь, почему ты здесь? Вовсе не потому, что я решил показать тебе наши достижения, - это, в конце концов, просто смешно. Я привез тебя сюда потому, что ты знал моих родителей, - Керото Ласси и Ирту Ласси. У них был ребенок, - мальчик двух лет...

   - Да я знал их, - их обоих расстреляли за измену Фамайа! А мальчика, - его звали Суру Ласси, - отправили в приют.

   - Суру Ласси - это я. Вэру я стал уже здесь.

   - Но какое...

   - Ты не знаешь, что детям казненных дают другие имена? Или ты меня не помнишь?

   Философ вгляделся в лицо Вэру. Действительно, сходство с личиком маленького Суру, которого он не раз держал на руках, имелось. Но маленький мальчик с живыми смышлеными глазами стал...

   Стал взрослым.

   - Хочешь узнать, как всё было? Когда арестовали родителей, ничего не понимающий двухлетний ребенок попал в Товийский спецприют. Детей арестованных воспитывали так, чтобы они никогда не повторили их ошибок. Как - ты сам знаешь... Я жил там до девяти лет, - целая вечность унижений и боли. Но там была одна девочка, с которой я подружился, - Хьютай, - Вэру улыбнулся.

   - Но как сирота из приюта может стать Единым Правителем?

   - О, очень просто. Однажды туда приехал Армфер Тару, - седьмой Единый Правитель, - чтобы усыновить одного ребенка... случайно им оказался я.

   - Но почему?

   - Почему я? Не знаю. У него не могло быть детей, - работа с радиоактивными материалами не проходит бесследно. Почему он решил усыновить одного из детей своих врагов? Что заставило его выбрать бритого наголо заморыша с выступающими скулами? Я не знаю... Он говорил, что я выглядел самым несчастным. И я вырос здесь.

   - Но как ребенок мог оказаться тут, в этом ужасном месте?

   - Ребенок сам этого захотел! Я очень любопытный, - как Маоней Талу, только ещё сильнее. И достаточно мне было лишь услышать о плато Хаос, как я решил туда попасть. Ну, Армфер не хотел меня везти, - я оказался в его загородной резиденции под Товией, всего в десяти милях от приюта. Мне там не понравилось, были истерики, скандалы, - это не помогло. И тогда я... перелез через ограждение балкона и сказал, что прыгну вниз, если он не возьмет меня с собой. Тару отказался. И я прыгнул! Высота была всего метра четыре, а внизу, - клумба с цветами. Я отделался синяками... и попал на плато Хаос. Здесь мне очень понравилось, - по целому ряду причин... Правда, я не мог покинуть плато, пока мне не исполнилось восемнадцать лет. Тогда я вернулся в Товию, и случайно, на улице, встретил Хьютай...

   - А ещё через год ты убил своего приемного отца и сам стал Единым Правителем!

   - Тару всегда был немного... странным. А в последние дни своей жизни, - более, чем немного. Его самолет действительно был сбит здесь, но один только Бог знает, что на самом деле случилось. Есть вещи... которые небезопасно выяснять, - даже для меня. Если и был заговор, я ничего не знаю об этом. Я никогда не мечтал занять это место. Но в завещании Тару было сказано, что его преемник - я. Может быть, потому он и умер.

   - Я думал, вы уничтожили монархию ещё два века назад! - лицо Философа скривилось от отвращения.

   - Уничтожили, но Единый Правитель может сам выбрать себе преемника, - что в этом плохого? Он лишь предлагает кандидатуру, с которой Совет может не согласиться, и выбрать кого-то ещё. Ну, я мог отказаться, - но ведь даже вы бы так не сделали! Если я скажу, что согласился по глупости, вы мне не поверите. Мне было девятнадцать лет!

   - И Совет утвердил правителем мальчишку? Неужели не было более достойных?

   Анмай улыбнулся, показав белые зубы.

   - Были, а как же. Но по нашим законам власть нельзя давать тому, кто рвется к ней. Совет выбирает правителя... но не из своих рядов. Зато они могут сменить его, - нужно две трети голосов из пятисот. Если честно, власть принадлежит Совету, а не мне. По-моему, вообще никто не может управлять государством в одиночку, - ума не хватит. Вот почему после Второй Революции, когда Тару и его сподвижники свергли зажравшихся бюрократов, вся власть принадлежит ученым, - пятьсот самых крупных образуют Совет, который и управляет всем с помощью различных Комиссий, образованных из своих членов...