Гражданская самооборона

На границе света и тени Гор остановился, включив фонарь, вмонтированный в шлем и хмыкнул удовлетворённо в очередной раз убеждаясь в том, что его действительно занесло в будущее. Как себя поведёт комбез с обещанной максимальной степенью защиты, бывший «Воспитатель» пока не знал, бог миловал! но прожектор в голове ему понравился. Светил как зенитный, подзаряжался от солнышка и переходил на резервное питание, через несколько часов непрерывной работы, так, по крайней мере, ему обещали. Яркое голубоватое свечение сразу же отодвинуло мрак на приличное расстояние, придав сил и уверенности. Правда, обольщаться Горыныч не стал, видел он не так далеко, как хотелось бы, но сам, зато, представлял собой отличную мишень, а, кроме того, указывал всем здешним обитателям, где его искать.

То, что подземелье было не безжизненным, Егор услышал сразу же. Тихо и осторожно переступая полусогнутыми ногами, он весь напружинился, чувствуя чужое и без сомнения опасное присутствие. «Ну и какого дьявола тебя туда несёт, товарищ-ч пионэр?» — сам себе улыбнулся Горыныч, ощущая, как всё внутри начинает подрагивать, откликаясь на малейшие шорохи и почти неуловимые колебания воздуха. Наверное, именно так себя чувствовали далёкие предки, выбираясь во враждебный мир, который не хотел принимать человека за своего. Гор был абсолютно согласен с некоторыми учёными, выдвинувшими теорию о том, что Homo sapiens никогда не имел никакого отношения к земным приматам. Правда, мысли об этом посетили его ни к месту и не вовремя, но всё же когда-то кто-то где-то носился, в чём мать родила по каким-то планетам, и эти далёкие времена сохранились в его генах, точно так же заставляя выбрасывать в кровь адреналин и реагировать на опасность. Вся эта белиберда неспешно крутилась в голове, не мешая основным органам чувств делать своё дело. И телу, в том числе, которое словно автомат выверенными приставными шажками двигалось вперёд, плотно прижимая Калашникова как родного, к плечу.

Как оказалось, кроме темноты была ещё одна неприятность: смрад и вонь, которые обволакивали Егора, пробиваясь даже сквозь фильтры, очищающие воздух под шлемом. Система вентиляции в этом огромном подземелье была искусственной, а значит, воздушная смесь обновлялась и циркулировала только тогда, когда оборудование работало. Недостаток кислорода чувствовался уже на входе, буквально в сотне шагов от поверхности. Как дышалось там, где проходили тоннели, и многочисленные вспомогательные помещения можно было только догадываться. Хотя предположить Горыныч всё-таки мог, анализируя уже имеющуюся информацию — никак!

Подобравшись к краю площадки (турникеты, кстати, напрочь отсутствовали, интересно, кому и для чего понадобились?) от которой вниз, в непроницаемую чернильную мглу уходил спуск к платформе, он ничего не увидел. Только искорёженное железно-пластиковое месиво с зияющими провалами вместо эскалаторов и ощущение близкой опасности, вот и всё!

Егор попятился, чувствуя, что темнота впереди начинает оживать. В глубине что-то зашуршало, заскребло, начал подрагивать металлический бурелом, неохотно пропуская сквозь себя кого-то. Задерживаться и ждать того, кто спешил к нему на встречу, совсем не хотелось, тем более, внутренний голос вопил и матерился на разных языках, даже припомнив оскорбительное испанское cabron, которое по-русски звучало вполне безобидно, «козёл!» и было не самым крепким выражением в родном лексиконе.

Очередное сомнение добавилось к уже имеющимся наблюдениям. По крайней мере, смерти от удушья ещё хоть как-то, но можно было избежать, оттого, что приближалось снизу, спасения не было! С ним нельзя было договориться, уберечь могло только бегство…

Отступая, Горыныч выбрался назад в длинный переход, где подъёмы на поверхность с обеих сторон приветливо манили светлыми пятнами, рассеивая сумрак в помещении, и тут преследователи показались. Он так сразу и не понял, что это было, останавливая первую тварь меткими выстрелами и лишь приглядевшись, угадал в длинном трёхметровом чудище, многоножку. В насекомых Егор не был силён, но точно знал, что в природе таких экземпляров не существовало. «Эх, и ничего себе!» — ругнувшись он нажал на курок уже не жалея патронов, так как обтекая убитого монстра, к нему бросились другие, приподымая над поверхностью переднюю часть туловища с мощными серповидными жвалами. Хорошо хоть пули разбивали их сегментные тела без особых проблем, впрочем, Гор бы не удивился, если эти новоявленные людоеды были бы ещё и бронированными.

На свет, за ним не пошли, пошуршав в полусумраке своим хитином и бесчисленными конечностями, многоножки вспомнили об убитых и, судя по звукам, принялись за более доступную трапезу…

«Похоже, что под землю, нам путь заказан, — отбегая к близлежащим домам, сделал вывод Горыныч. — Ну, разве что совсем припечёт!». Обдумывая, что бы такое должно было произойти, чтобы они сами подрулили на обед к этим тварям, его вдруг осенило. Спускаться вниз, конечно же, не стоило, но разбить лагерь поблизости самое то!

Ни одно здравомыслящее существо не полезет в эти места, а именно это им и нужно было…

— Ну и что произошло, дорогие мои? — голос у Темиркана был приторно сладким, но стоявшие перед ним люди не смели поднять головы. Когда вожак начинал разговаривать таким тоном, впору было либо вешаться, либо стреляться. Но с другой стороны вины за собой они не чувствовали, кто ж знал, что эти «головастики», в смысле, учёные такое учудят. Взрыв, кстати, не только от обитателей бункера ничего не оставил, но и две трети отборных штурмовиков разнёс в клочья. Впрочем, командир сам всё видел, обязательная в таких случаях видеосъёмка велась до конца операции. И это был их шанс, хоть и призрачный, но всё-таки шанс. Ошибок не было.

— Уважаемый, — один из старших, оставшихся в живых, посмел заговорить. — Все наши действия зафиксировали приборы и если мы провинились, наказывай без промедления…

— Наказывай, наказывай, — сменил гнев на милость главарь Серых, тряхнув густыми волосами от досады. — Если бы было за что, уж не сомневайтесь, но у меня итак не хватает людей, сами знаете, какие потери и вертушка ещё молчит, подлая. Просто, сегодня у меня, по всей видимости, несчастливый день…

— Видать, комета, — кто-то в толпе попытался прогнуться перед начальством.

— Комета? Какая к чёрту комета? — повернулся в ту сторону Темиркан и удивлённо уставился на подхалима.

— Эт у нашего летёхи, которого сёня раскидало по кусочкам, присказка такая была, — испуганно забормотал говоривший и попробовал отступить в толпу, но пространство вокруг него заметно опустело.

— В чём смысл? — вожак опять замурлыкал, заставив соседей болтуна ещё дальше отодвинуться от него.

— Так э-это, — совсем стушевался последний и стал заикаться. — К-когда н-не фартило в чём-нибудь, он г-говорил, ш-што комета п-пролетает, н-ну, воздействует о-отрицательно, з-значит, — он попытался улыбнуться, но красное, покрывшееся бисеринками пота лицо не ответило на внутренний посыл, задрожав толстыми мясистыми щеками и закончил в итоге испуганно. — Н-ну, типа, о-она во всём ви-виновата, вот!

— Идиот…

— Ага! — обрадовался подхалим и захрипел, заваливаясь на бок с метательным пером, торчавшим в глазнице.

— …вот идиот, столько времени отнял! — закончил мысль Темиркан и наклонившись, выдернул узкую стальную полоску, аккуратно вытерев её о всё ещё дёргающееся в конвульсиях тело. — Так о чём это я, — он задумался, а потом, как будто вспомнив ускользнувшую от него мысль, картинно продолжил, взмахнув рукой. — Ах, да! Ребятки, бегом к вертолётику, пошныряйте, побегайте там, но тех, за кем он был послан, найдите, а то я на вас окончательно обижусь! — и поманил стоявшего за спиной широкоплечего бойца, перетянутого крест-накрест пистолетной, под две руки портупеей. — Вот, Сёма вам всё объяснит и разжуёт до самого конца, м-мать вашу!

Глава IX

…он смотрел на дёргающееся в конвульсиях тело, ещё не совсем осознавая, что, наверное, убил человека…