Гражданская самооборона

— Ну, так что же? Будешь молчать, мой сладенький?

Зуб набычился, но виду не подал. И об этой хитрости Темиркана ему было известно. Будучи восточным человеком, юноша всей душой ненавидел «голубое братство» и боролся с ним весьма оригинальным способом. Используя свою женоподобную красоту, он выставлял себя в качестве приманки, испытывая, таким образом, новичков. В случае положительного результата несчастного ждал неприятный, вернее смертельный сюрприз — ему устраивали «ночь любви», насаживая на кол. Причём, у вожака Серых имелся умелец, который проводил это «мероприятие» мастерски: смазанный антисептическим составом, который чем-то смахивал на вазелин, металлический штырь неспешно загонялся через задний проход таким образом, чтобы нанести минимум повреждений внутренним органам. Экзекуция длилась несколько часов, и остриё выходило с правой стороны, у головы несчастного любовника. Сам кол имел специальную подножку и перекладину, чтобы жертва могла сидеть. После окончания процедуры «всю эту красоту», как называл её Темиркан, выставляли на общее обозрение, вместе с охраной от многочисленных любителей свежего мяса, которых развелось вокруг в невероятных количествах. В том случае, если на улице стояла зима, неудачника заботливо укутывали во что-нибудь тёплое, чтоб не простыл.

Так человек мог промучиться несколько суток…

Вспомнив об этом, Зуб покрылся испариной, кто его знает, что там, в башке у этого упыря, но, похоже, что проверка на этом закончилась. Глаза с поволокой вдруг приобрели иное выражение, словно перед ним возникла абсолютно другая личность, которая гибким каким-то непонятным движением перетекла в рабочую зону, за компьютерный терминал.

— Итак, давай по делу, — проговорил красавчик, посерьёзнев в одно мгновение.

— По какому? — еле слышно прохрипел фиксатым ртом Зуб.

— У тебя, их много или ты ещё кому-нибудь продал свои умения? — сделал удивлённое лицо хозяин кабинета.

— Я и сюда-то согласился с трудом…

— А что заставило?

— Жизнь!

— Хочешь жить? — ироничная улыбка искривила красиво очерченный рот.

— Не я.

— Понятно, — безучастно протянул Темиркан. — Но это меня не касается, у тебя своя песочница, у меня своя, верно?

— Угу, — нахмурился Зуб, только теперь понимая какую ошибку совершил. Бизона с Тагиром, похоже, что уже не будет, отбегались ребятки, а одному ему на чужой территории не выдюжить. Это в Городке он был король, а здесь, навсегда останется «крысой», за которой, как бы он не старался, будут пристально следить и при малейшей оплошности отправят в расход. Внутри всё заныло от нехорошего предчувствия.

— И всё же, — вновь заданный вопрос вернул его к действительности. — У тебя и у твоих компаньонов, было, скажем так, поручение, где они, кстати?

— Их уже не будет…

— Да-а, что ж, — спокойный голос равнодушно вычеркнул подельников из жизни. — Продолжай…

— Микрофильм с интересующим Вас объектом находится в Вашей канцелярии, координаты базы там же, на машину лично мной установлен маяк, вот принимающее устройство.

— Коротко, по-военному, — одобрил сказанное Темиркан и покрутил в руках мини-дисплей в виде наручных часов. — Что ещё?

— Жду указаний?

— Что ж, будут тебе указания, — как уже о чём-то давно решённом проговорил юноша. — Мне тут докладывали, что ты успел познакомиться с девчонкой и её провожатым, не так ли? И тебя, умельца и военспеца, даже обидели?

Зуб молча кивнул, что сказать, никто за язык не тянул, сам растрепал на радостях при просмотре материала о том, о чём не следовало. Не зря сердце ёкало, ой, не зря!

— В общем, пойдёшь за ними и доставишь ко мне, обоих, целыми и невредимыми, понятно? — и, предваряя какие-либо вопросы, продолжил. — Группа готова, вертушка тоже. Вперёд!

«Так тебе и надо, Николай Иваныч! Кому ты здесь нужен, какая там еда, кого интересует, отдыхал или нет! Получи и распишись…» — вертолётная площадка, находившаяся сверху над бункером, встретила утренней прохладой. Взлетая в серое предрассветное небо многоцелевой Bell Combat аккуратно выбирался из многоэтажного бетонного кружева, и Зуб ещё успел заметить как внизу, набирая скорость, куда-то на север покатили два грузовика впереди и сзади сопровождаемые грязно-зелёными штурмовыми Hammer'ами.

Звук низко летящего вертолёта, Егор, ни с каким другим, ни за что бы, ни перепутал. В своё время наупражнялся с этими игрушками, аж блевать тянуло и потому, прервал гимнастические упражнения, прячась в густой чаще. Рыжий пёс, до этого с равнодушным видом взиравший на нелепые человеческие трепыхания, тоже оказался неподалёку, опасливо выглядывая из-под деревьев. Знал, видать, зверюга, с чем едят таких гостей. Тем временем, машина прошла где-то неподалёку, неспешно, явно не собираясь никуда улетать.

«Была бы шерсть, на загривке точно б встала дыбом» — подумал Гор, а так, за неимением данного рудимента только почувствовал медленно растекающийся холодок внутри. Его знаменитое чутьё пока ещё не сильно, но достаточно настойчиво давало знать — опасность! Да, Горыныч и сам понимал, что ранним утром, просто так, вертушки по небу не носятся, а значит, achtung! спасайся, кто может!!! Он погрозил кулаком, было высунувшейся из броневика Нике, приложил указательный палец к губам и прилип к стволу, изготавливаясь к стрельбе. Окинув быстрым взглядом позицию, заскрипел зубами, БТР хорошо был виден и если «воздухоплаватели» прискакали именно за ними — пару минут максимум и жди гостей. Одно было хорошо, неизвестные не знали, есть ли кто-то в бронетранспортёре, а значит, эффект неожиданности был на его стороне.

Прикидывая действия противника и свои возможные ответы, Егору вспомнился сегодняшний сон: «В рот компот! Это что ж получается, подкорочка меня предупреждала, что ли? Да ну, не может быть…» Он постучал по дереву, вспоминая через какое плечо нужно плеваться и поворачивая голову всё-таки налево, присел от неожиданности.

Из кустов, неподалёку, выехал вчерашний возок…

— Мама дорогая! Ну, только тебя мне сейчас для полного счастья не хватает, — растерянно пробормотал Горыныч, глядя на счастливое лицо мальчишки-полководца. — Блин! И чего вам не спится-то?

А тот не скрывал радостной улыбки, и что-то неразборчиво чирикал через плечо, своей бесплатной рабочей силе. Женщина, как и накануне, тупо толкала тележку перед собой и выехала на середину поляны, по всей видимости, подчиняясь неслышным приказам. Что хотел сотворить юный кукловод Гору было понятно, насмотрелся вчера, но нынешняя ситуация была посложнее, тем более, что вертолёт наверняка имел пулемёты, как минимум, а значит, опасность представлял нешуточную. Парень хотел крикнуть, предупредить об этом, но услышал еле различимое в приближающемся шуме собачье ворчание и, встретившись с глазами пса, словно почувствовал немой приказ: «Не вмешивайся!»

Пожав плечами, Горыныч отодвинулся чуть дальше за дерево: «Да делайте вы тут, что хотите!»

И тут канадский Bell, Егор хорошо знал эти аппараты, выполз из-за крон деревьев прямо на них, разгоняя со страшной силой вокруг себя винтами воздух. Парнишка в центре поляны аж заверещал от восторга и потянулся в сторону стальной гигантской птицы всем телом, пытаясь встать на непослушные ноги. Машина до этого следовавшая уверенным курсом, словно натолкнулась на какую-то преграду, и остановила своё движение, затрепетав низко над землёй, как пойманная в силки птица. А подросток-мутант, сверкая глазами приподымался всё выше и выше и в какой-то момент отпустил руки убрав их с поручней, будто хотел дотянуться до необычной игрушки, которой у него никогда до этого не было. Вертолёт, дёргаясь и мотая из стороны в сторону хвостовым оперением подбирался как кролик к удаву нехотя, но неотвратимо и тут случилось непоправимое: искалеченные ноги мальчишки не выдержали непривычной для них нагрузки и он рухнул в возок, от неожиданности утратив концентрацию, тяжёлый многотонный канадец, получив свободу тоже растерялся. Пилот, пришедший в себя, резко дёрнул штурвал и, потеряв баланс на низкой высоте клюнул мордой вниз, заваливаясь на незадачливого маленького командира. Машина грохнулась на землю, подминая его вместе с женщиной под себя и двигаясь по инерции, пропахала по земле, ломая винты. Скрежеща и воя работающей турбиной, она ещё раз уже перед самыми зарослями подскочила на десяток метров вверх и вломилась в густую зелень, разваливаясь на части.