Выживальщик (СИ)

Едва я закрыл за собой дверь в заборе, взволнованный Василич подскочил ко мне. Подошёл и Лёша.

- Водила излагал всё по быстрому, коротко, чтобы полицай ничего не заподозрил. Очень просил его не выдавать, трое детей у него маленьких, боится мести. Дорогу к нам приказал расчистить Авдеев. Он откололся от Сергеева и банду организовал. Хотят свою базу на заимке устроить. Как только водила в город вернётся, и сообщит, что дорогу расчистил, тут они сразу и заявятся.

- Всё понял. Действуем. Лёша, пойдём вооружаться.

Майор Авдеев был заместителем Сергеева. Про него слова доброго не говорили, а характеризовали коротко: злой. Давно бы Сергеев от него избавился, да у Авдеева был покровитель в областном УВД. Даже, вроде бы, на место Сергеева хотели Авдеева посадить, дожидались только, пока ему подполковника присвоят.

Ничего хорошего от этого визита ждать не приходилось. Бандит - он и в Африке бандит. В лучшем случае, мужчин ждёт смерть, а женщин - рабство, со всеми вытекающими...Это, если без пыток обойдётся. Про детей не стоит вообще думать в этом плане.

Что ж, низкий поклон водителю, что предупредил. Могли и попасться на удочку. А так, встретим достойно. Кое-что могём, кое-чему обучены.

Вместо полушубков одели более удобные зимние бушлаты. Подшлемники, каски. На руках нитяные хэбэ перчатки - чтобы руки к оружию не примерзали. Сверху - меховые рукавицы, которые позже можно будет сбросить. У Лёши ┐- верная СВД и пара магазинов к ней. У меня - 'Тигр' с оптикой, РПК с запасным коробом. На плечо вешаю две 'Мухи'. 'Лимонки' в пластмассовом коробе выставляем на середину помоста. Лёша кладёт туда же пару РГД-5 из своего запаса. Укладываю 'Мухи' возле бойницы. Одну раздвигаю, изготовив к выстрелу. Теперь по любому придётся ею воспользоваться. Ну, вот. К торжественному приёму дорогих гостей всё готово. И подарки, и музыка.

Василич получает команду остаться в доме. Его возражения пресекаю на корню:

- Василич, приказы не обсуждаются. Служил, порядок знаешь,- и тут же подсластил пилюлю:- ты - наш последний рубеж обороны. На тебе сохранность самого ценного ┐- женщин и детей. Стоишь у приоткрытой двери, как в сени входит кто-либо, кроме меня или Лёхи - валишь его без разговоров. Кстати, Наташа с мелкашкой управляется лучше, чем со швейной иглой. Она КМС по стрельбе. Ларисёнок неплохо помповиком владеет. Опыт имеется.

- Я тогда себе 'Сайгу' возьму,- заявляет вдруг тихая Ирина Тимофеевна,- пару раз стреляла из неё.

- У меня 'Макаров',- объявила Вера.

- Ну, вот, Василич, командуешь, значит, женским батальоном. Как в фильме 'А зори здесь тихие'. Всё, боевые подруги, мы пошли. Целоваться на прощание не будем, потому, как прощания не предвидится. Мы должны вернуться и мы вернёмся.

- Только попробуй Вовчика сиротой оставить, всю задницу распинаю,- изрекла Лариса, скрывая за грубостью своё волнение.

- Вот видите, как дело обстоит?- и шагнул в сени. Лёша за мной.

Я закрыл все ставни в доме на крючки. Мы присели на помосте, не открывая пока бойницы, и успели выкурить по сигарете.

Послышался рёв двигателя автомобиля, с натугой берущего подъём. Ну, славяне, понеслась! Из-за подъёма показался КамАЗ с кунгом. Выехав на ровное место, остановился. Из него посыпались фигуры в зимнем камуфляже с автоматами АКСУ.

- Шестнадцать рыл. Всего-то по восемь понтов на одного морпеха и одного спецназа,- слышу в наушнике тихий Лёшин голос,- а понты - бойцы никакие, так что расклад в нашу пользу. Так, гранатомет один, пулемёт один. Это не страшно, это переживём.

- Лёш, я пошёл. Гранатомет в первую голову убирай. А автоматы забор не пробьют.

Снял с себя каску, чтобы соответствовать роли, гарнитуру, оставил только подшлемник - за вязаную шапочку сойдёт. В дверь уже вовсю колотили прикладом автомата. Отодвинув щеколду, открыл окошечко. Лицо сделал 'валенком', тупым и непонятливым.

- И чего стучать? Звонок рядом с дверью есть.

- Откройте, полиция.

- Полицию не вызывали. А бумага у вас, скажем, есть? Ордерок, какой-никакой?

- Вот моя бумага,- просунул в окошко ствол автомата,- и свинцовая печать сейчас будет.

- Ладненько. А постарше тебя-то кто найдётся? Кто у вас за главного?

- Дверь откройте,- в окошке показалась бульдожья морда с акульими глазами. Акульими, в смысле злобы.

- А по поводу чего?- ещё тянул я время. Но особо болтать не стоило. Надо 'закругляться'.

- Есть подозрение, что у вас в доме скрывается опасный преступник. Проверить хотим.

Понятно, на легенду особо заморачиваться не стали. Понадеялись на форму и силу.

- Так ведь, всё равно ордер нужен, лейтенант.

Это не Авдеев. А жаль.

- Слушай сюда,- сорвался летёха,- или открываешь, или...

- Или-или,- выдернул из гранаты чеку, отпустил рычаг, произнёс про себя: 'Двадцать два'. Держа пальцами за запал, просунул гранату в окошко и пальцы разжал. Тотчас же окошко захлопнул, щеколду задвинул. За дверью грохнуло. А я уже нёсся к лестнице, ведущей на помост. Петли на двери старинные, массивные, кованые. Должны выдержать. Одел гарнитуру. Натягивая на подбородок ремешок каски, услышал в наушнике:

- Гранатомётчика положил. Сейчас второго номера. Есть второй номер.

Лёшка предусмотрительно открыл мне бойницу и я просунул в неё ствол 'Мухи'. Поймал в диоптр пулемётчиков, уже установивших РПК на сошки. Мушку подвёл под пулемёт, вдавил клавишу. Граната легла точно в цель. Пулемёт перевернулся кверху сошками, пулемётчики застыли в несуразных позах. У ворот во двор швырнули гранату. Кидали наобум. А вот Лёшка свою 'лимонку' отправил точно туда, откуда прилетела граната. Не метнул, не бросил, а запустил каким-то хитрым способом. Описав дугу над колючкой, 'лимонка', казалось, на мгновение зависла в воздухе, а потом вертикально упала вниз. Мы распластались на помосте. Осколки разорвавшейся гранаты простучали по ограждению помоста, не пробив лиственничных досок-пятидесяток, по доскам забора. Следом рванула Лёшкина граната. И тишина.

Потом над забором появилась чья-то шапка. Мы не отреагировали, на такие фокусы не покупаемся. Шапка исчезла. Появилась снова. Но теперь под ней блестели чьи-то глаза. В них Лёша и послал пулю, снеся любопытному полчерепа.

- Ай, нехорошо, Лёша, разрывными стрелять. Какая-то там конвенция это запрещает.

- Бандитизм все конвенции запрещают,- так же шёпотом ответил Леонидов.

Прямо под нашими бойницами раздались голоса:

- Половину наших уже положили. Через колючку не прорвёшься. Если бы сорок седьмые 'Калаши' были, а из семьдесят четвёртых эти доски не пробить, я попробовал.

- Вован, ползи за гранатомётом. Без него никак. Ещё можно ворота КамАЗом таранить.

- Перед воротами снег не расчищен. КамАЗ застрянет.

- Уходить надо, к чёртовой матери. На профессионалов мы нарвались.

Я дернул за кольцо лимонки, выждал секунду и просунул гранату в бойницу. Она скользнула вниз.

- Мать!- успел выкрикнуть кто-то. Тут и рвануло.

- Уй, суки, суки, суки...- завыл голос под забором.

Леонидов тихо пробормотал, глядя в прицел:

- Когда по-пластунски ползёшь, жопу не отклячивай, понтяра. Тик в тик - в мягкие ткани таза.

- Ну, ты и садюга, Лёша.

- Ладно, бахну ещё в бестолковку.

Пара теней метнулась к КамАЗу. За ними ещё двое.Хлопнула дверь кунга. Двигатель взревел, но в лобовом стекле появилась аккуратная дырка. Мотор заглох. Раздвинув 'Муху', я встал в полный рост, просунул гранатомёт между проволокой, нажал на спуск.

Как граната взорвалась внутри кунга, уже не увидел. Потому что грохнулся со всего маху на помост. Уронивший меня Лёша, показал мне кулак и сказал в микрофон:

- Прилетит шальная, что я потом твоим вдовам да сиротам объяснять буду? А давно я не баловался бронебойно-зажигательными,- и вставил в СВД новый магазин.

Дверцу КамАЗа распахнули, вытолкнули на снег тело водителя. За лобовым стеклом никто не показался.