Гуляки старых времен

Ковпаку, поклонилась ему сдержанно и, глядя жестко и прямо, спросила:

– Вы – офицер тюремной охраны?

Хозяин таверны закашлялся смехом и стукнул вялой ладонью по стойке. Мавпа втиснулся между Пером и незнакомкой, по-птичьи задвигал головой и пробормотал:

– Это я, госпожа, я старший надзиратель… это я.

Не обращая на него внимания, женщина оглядела Пера внимательно и, как ему показалось, презрительно.

– На острове отбывает срок заключенный Ангел Ракоша. Я – его дочь. Ему вышла амнистия… Курьер с комиссией приедет только через месяц, и я сама…

– С заключенным не можно разговаривать, – сказал Мавпа.

– Вы давно ждете нас здесь? – спросил Ковпак.

– День и одну ночь, – женщина потупилась.

– В этой таверне?

– Нет, в рыбацком сарае. Трактирщик требует особой уплаты с постоялиц. Денег ему не надо, однако он украл мой багаж.

Хозяин таверны снова прыснул. Пер поглядел на него пристально. Трактирщик подмигнул ему и повел локтем. Дескать – смотри, какая фифа, из городских. Ковпак перевел взгляд на женщину. Руки она держала сложенными на груди. Руки были в нитяных перчатках – митенках. Голые пальцы посинели от холода.

– Вы передадите пакет начальнику тюрьмы? – спросила дочь заключенного.

– Я передам… я надзиратель, я передам. – Мавпа все кивал и кивал головой.

Пер наклонился над стойкой в раздумье. Трактирщик сказал ему:

– Действуй, парень. Мне не обломилось, а ты можешь уговорить эту цацу. Не упускай случая. Я вам комнатку дам на полчаса. Чур, расскажешь потом, с продробностями…

Пер неожиданно ухватил трактирщика за загривок и крепко стукнул его лбом о стойку. Тот повалился и около минуты копошился где-то внизу, приглушенно рыдая.

– Дашь ей комнату, почище. Вещи вернешь. Понял меня?

– У, каторжный! – рыдал хозяин. – Развелось вас… я жаловаться буду!

– А я сожгу твой притон, – спокойно заявил Ковпак. – Скажи ему, Мавпа, я ведь могу.

– Могёт, могёт, – подтвердил Мавпа. – Он могёт, а я надзиратель при нем… Давайте ваш пакет, госпожа. Он могёт…

– Я привезу ее отца через неделю, – сказал Ковпак. – Если у госпожи Ракоша будет хоть одна жалоба, я истреблю всю вашу деревню. Это здорово очистит воздух на побережьи.

Женщина наблюдала за происходящим без особого ужаса и брезгливости, вполне терпеливо. Когда Пер произнес свою тираду, она передала Мавпе конверт с гербовой печатью.

– Что ж, неделю я подожду.

– За неделю с вас двадцать гульденов, – крикнул из-под стойки хозяин. – Деньги вперед.

Ковпак вышел прочь.

На карбасе, среди пения сирен и бесчеловечного холодного ветра Пер Ковпак предпринял последнюю попытку к бегству. От ящика с луком отскочила тяжелая медная скоба. Эту скобу Пер взвешивал на ладони – она идеально ложилась в руку. Один загнутый конец был слегка приплюснут и заострен. Ковпак подошел к Мавпе и примерился для удара. Одного-единственного в висок было бы достаточно. Но, как нарочно, Мавпа повернулся и заморгал гноящимися глазками.

– Не бойся меня, – сказал Ковпак и выбросил скобу