Играя плотью, не имея плоти

– Все это только варианты. И они существуют одновременно, все вместе. Везде, в любых мирах есть ПЕРЕХОД и есть проблема памяти, памяти, которую трудно удержать и сохранить. Это вопрос выбора, и в этом великая свобода и великое рабство жизни. Узнать чуть больше о своей природе и о способе не утерять это знание, а затем просто следовать за носителем этой информации – за драгоценным чемоданом, наполненным сказками о господине "Я". Пожертвовать привычным миром и плыть на своем единственном скарбе неизвестно куда…

– Зачем нарушать всеобщий порядок вещей? – Илья прислонился спиной к пузырящейся плоти стены. – Для чего этот слом?

– Нарушение порядка, – ответил Ннон терпеливо и мягко, – это элемент из области еще большего порядка. Чтобы увидеть этот больший порядок, нужно отойти на определенное, порядочное, расстояние – но тогда ты просто покидаешь тот, предыдущий порядок. Это неизбежно. И это тоже в порядке вещей… Все, что я тебе толкую – все это только из-за того, что сейчас важен прежде всего ПЕРЕХОД.

– Я понимаю. Но как быть с моей привязанностью к моему миру, к Земле, к людям, которых люблю и знаю, ко всем тем светлым, прекрасным моментам, которые бывают в человеческом мире?

– А так ли уж ты привязан ко всему земному? – глаза Ннона сверкнули алым. – Тогда, может быть, ты мне расскажешь о том, почему всю свою жизнь, каждый день ты хотел чего-то большего, какого-то прорыва, выхода за незримую грань реальности?

Илья понял, что это удар ниже пояса. Он не мог ответить на это, потому что это было чистой правдой.

– Я хотел спросить тебя о Маде, – после долгой паузы сказал Илья.

– Я знаю, – сразу отозвался Ннон. – Я был в нем. Это очень высокоразвитая сущность, но ему предстоит свой путь и определенный отрезок работы. Он превосходно чувствует все течения во вселенной, но он, как дерево, что связывает только три мира – корень в одном, ствол в другом, крона в третьем. Сейчас он знает, о чем мы говорим.

– Когда я прощался с ним, – сказал Илья, – я понял кое-что о твоих появлениях в нашем мире. Черт возьми, странно обращаться на "ты" к Полю!

– А мне, думаешь, не странно слышать от такого же точно Поля, что ему как-то странно обращаться ко мне на "ты"? – Ннон ухмыльнулся и подобрал под себя одну ногу. – Продолжай.

– Я понял что-то обо всем этом, но только сейчас вспомнил это…

По костюму Ннона прошла сплошная рябь из синих искр.

– Когда ты появлялся, – продолжал Илья, – я слышал звук завихряющегося, компрессированного воздуха. В тебе есть информация о любом материальном объекте, но чтобы проявиться в нашем мире тебе требовалось создавать прореху в структуре материи. Дыра, связывающая мир и антимир, или своеобразная прорубь на уровне субчастиц. Чтобы заполнить часть пространства, тебе требовалось "всосать" такую же его часть в антиматерию. Ведь ты – это граница между заполненным и пустым.

– Неплохо, – кивнул Ннон и опустил глаза.

– А что, если я соглашусь ПЕРЕЙТИ на следующий уровень Игры, а потом найду в одном из "вероятностных", как ты говоришь, миров возможность остановить твою активность? Аннигилировать тебя? Например, такие же ученые мужи, что не столь давно клонировали меня – неужели они не смогут разработать мою подачу дальше? Взять и бомбардировать тебя в момент твоего проявления направленным потоком античастиц. Что скажешь? Ведь по сути ты устраиваешь все эти неравные поединки со мной только затем, чтобы приблизить вероятность испытать свою полную полевую смерть.

– Знаешь, что, – Ннон поднял на Курсова свои удивительные непроницаемые глаза. – Попытайся. Ты, я вижу, способный, хватаешь все на лету – у тебя должно получиться. Только не забудь один момент.

– Какой?

– Если ты провернешь такую "бомбардировку" с полной точностью и синхронностью – мир полностью исчезнет вместе со мной. Останется только одна граница, уже не между чем-то и чем-то, а сама по себе.

– Поле способно блефовать? – спросил Илья.

– А ты как полагаешь? – широко улыбнулся Ннон. – И тем не менее, попытайся запомнить, что я тебе сказал. Представь такой образ: существует только граница, уже не разделяющая ничего и оттого не сознающая саму себя…

– Блеф, – отрезал Илья ровным голосом. – Во-первых, это уже будет не граница. А во-вторых, если речь еще идет о границе, которая уже не сознает себя, то ведь есть же кто-то, кто сознает ее в этом качестве. Ведь для кого-то ее НЕ БУДЕТ. А это уже осознание.

– Именно, – вдруг как-то живо и горячо сказал Ннон. – Именно он и играет.

– Кто это?

– Я не знаю, кто он и как его описать.

– Это Бог?

– Вероятно, нечто большее. Я чувствую только, что он изначально одинок.

– А это не блеф? – зачем-то спросил Илья, хотя совсем не хотел в этот момент спрашивать о чем-либо.

– А весь твой мир – не блеф? – Ннон поднялся с кресла и вдруг оказался у самого лица Ильи. – И вообще, дружище, тебе не кажется странным, что на твоей Земле сейчас только одна страна, все население – русские, все говорят только по-русски – и черные, и белые, и желтые, и красные? Русские континенты, русские традиции, русская культура?!

– Неужели тебе не известна история? – спросил Илья.

– Какая история?

– Ну, почти полтора столетия назад был проведен лингвогенетический эксперимент Краснова в рамках теории тризидного структурирования по Афанасьеву. Произошла глобальная цепная реакция ген-коммуникативных структур…

Вдруг Илья понял, что говорит о том, в чем сам уже как-то не слишком уверен. Он настолько привык к такому положению на Земле, что не представлял себе ничего другого. Но Ннон стоял напротив и смотрел в глаза с таким особым выражением, что Курсов стал терять все внутренние ориентиры. Теперь он был близок к тому, чтобы пытаться мучительно осознавать, кто он на самом деле и чем был тот мир, в котором все это неосознаваемое с ним происходило. Неужели все это еще один "возможный" мир? Так вот о какой привязанности они только-что говорили…

Илья почти терял сознание, и в этот же момент продолжал думать, что сознание принципиально невозможно "потерять".

– Да, – сказал Ннон тихо. – Иллюзия – очень реальная вещь. Вспомни хотя бы, что все сейчас происходящее ты наблюдаешь в красивой вращающейся фигуре в моей ладони.

Илья испытал мощнейший шок, когда вернулся на прохладный серый песок. Ннон в этом месте точно так же продолжал какой-то разговор, будто они довольно давно вели беседу:

– Ты верно расшифровал значение той пирамиды из тел в ТРИП-колонии. Главное там было – ориентировка. У тебя превосходное чутье. Ручаюсь, что ты не осознаешь 90% из того, что предчувствуешь и после действуешь по этому предчувствию. Как и всякий человек. Но ты отличен тем, что очень скоро обо всем узнаешь сам. Изнутри себя.

Фигуры в пальцах Ннона продолжали появляться и исчезать. Илья пошевелил затекшими конечностями.

– Потом появилась Клио, – продолжал Ннон. – Тогда я активно вмешиваюсь в поток событий. Пришлось организовать небольшое вторжение в частные мозговые владения некоторых чинов из СпецБюро. Антонина со своей секретной информацией направила Клио прямо к тебе. Правда игра несколько раз шла по спонтанной траектории. Варианты перебирались. Иногда требовалось отключать некоторые каналы связи. Например, когда отпала необходимость в биологическом контакте Антонины и Клио. То же, но в несколько иной форме произошло с Диной. А когда ты бежал от преследования на угнанном флаере в Научном Центре! Ты себе не представляешь, как было захватывающе врезаться в твою машину в виде патрульного флаера и его экипажа! И в это же время находиться еще в сотне разных точек планеты и в нескольких местах в космосе.

Илья с некоторой осторожностью посморел на очередную разноцветную фтгуру в руке Ннона. Ему казалось – задержи он взгляд на изображении – и его снова унесет потоком внимания в реальность, существующую на яркой поверхности многогранника.