Солнечная казнь (СИ)

Хондо, сильно припадая на ногу, продолжил путь. Осталось немного. Вскоре они увидят, вырастающую над нижним лесом гору Изгнанников, куда они держат путь. Там они смогут отдохнуть, набраться сил, зная что им никто не угрожает, и тогда Хондо решит, что им делать дальше и кто станет новым вождем племени интрайдов, Наездников Солнца.

2. храброе сердце

Горящее сердце не давало Джайе покоя. Он смотрел на потрепанную израненную серую толпу, в которую превратилось некогда великое племя Наездников Солнца, и его душа разрывалась от боли, а сердце воспламенялось. Он никак не мог понять, почему так получилось, что кто-то из интрайдов смог предать племя, вскормившее его, давшее ему предназначение, заботившееся о его потомстве. Как они смогли пойти против заветов предков, против впитанной с молоком матери веры в непогрешимость старших. Джайя всматривался в согбенную спину вождя племени Хондо, в его порыжевшие от горя и боли иголки, и не понимал, как вождь смог допустить это. Почему он не разглядел в спинных иглах интрайдов предателей и не вырвал иглы из тела, предав тем самым изменников позорной смерти. Как он мог быть таким слепым, что допустил изгнание Наездников из родного гнезда?

И вместе с этими невеселыми мыслями в душе Джайи зрела уверенность, что он должен что-то сделать. Не может он вот так просто плестись вслед за всеми, принимая позорный статус изгнанника. Он чувствовал, как горит его сердце. Может, это и есть тот самый гневлец, о котором говорят старшие. Если уж вождь ничего не может сделать, и смирился со своей участью, то они, юные герои, будущие Наездники, вернут дом племени, или уж по крайней мере покарают предателей. Так всегда поступали герои прошлого. О подобных подвигах поются в легендах. Так сделал бы Шазги, прозванный Пламенным Сердцем, герой древности, кем Джайя восхищался с колыбели трайсов.

Джайя все для себя решил, но надо было посоветоваться с Мышата и Зикомо. Поддержат они его, или еще слабы духом, чтобы идти на подвиги. Мышата, конечно, еще хлипок телом, да и душою слякотен, но есть в нем внутренний стержень. Только пока испытывать его не доводилось. Зикомо твердый, словно камень Лысой скалы. Если уж что решил, то от своего не отступится. Но рассудителен не в меру. Сначала все обдумает, посмотрит с разных сторон, взвесит, а уж потом и начнет действовать. Но тогда уже его никто не сможет удержать. Зикомо больше всех напоминал героев древности. Он был способен на подвиги.

Найдя взглядом в толпе плетущихся подавленных интрайдов друзей, Джайя догнал их и зашагал вровень. Коротко рассказал что удумал, стараясь говорить не громко, чтобы кто посторонний не услышал. Да все время поглядывал на учителя Темба, смурного, с пепельными траурными спинными иглами. Как бы он что не услышал. Ведь прознает, устроит мальчишкам такой разгоняй, что вовек забудут, как подвиги совершать на голодный желудок.

Сначала друзья восприняли его идею без должного воодушевления.

Зикомо сказал, мол кому подвиги то совершать, если старшие отступились, да бой за Город проиграли. Мальчишкам ли сопливым удаль свою показывать. У них еще и иглы спинные всего второй раз сменились, а все туда же на подвиги. Если не запорют на смерть, так засмеют. Но хитрый Джайя видел, что его предложение Зикомо понравилось, только не может он его вот так просто сразу принять. Тут надо сначала поворчать, обмозговать все, а уж потом и с огнецом наперевес в пекло кидаться.

Мышата сказал, что ему страшно. Он слышал, что главный изменник, зачинщик бунта красавчик Зубери, его отец, а он отца своего до дрожи нервной боялся. Зубери никогда не хотел иметь ничего общего со своим многочисленным потомством. Трайсы делили с ним ложе, но ни один из многочисленных отпрысков не получил официального статуса сына. Со своими незаконнорожденными отпрысками Зубери был жесток и гневлив. Попадешься ему под горячую руку, всыплет по первое число, да иглу, другую выдерет, чтобы неповадно было. Мышата боялся его и ненавидел, поэтому готов идти за своими друзьями, хоть в самое пекло.

Джайя радовался. Он не сомневался в том, что друзья его поддержат. И Зикомо в конце концов сдался. Он сказал, что глупо сидеть, сложа руки, и ждать пока старшие решат эту проблему. Если они могут хоть какую-то пользу принести племени. Не Город вернуть, так хотя бы изменника Зубери наказать за предательство.

Стало быть решено, они возвращаются в Город. Притворятся напуганными, несчастными детьми, забытыми в спешке отступления. Никто их и не тронет. Изменники и сортрайды посчитают, что из них можно вырастить верных воинов. А они тем временем смогут поквитаться с Зубери, да освободить Город от предателей и проклятых Послушников Солнца, чтоб их сердца заживо сгнил в их поганых телах.

Решено, сделано. Только вот осталось самое трудное. Обмануть бдительность учителя Тембы, который после восстания в Городе, глаз с них не спускал. Для учителя гибель учеников равна смертному приговору. Никто больше не доверит ему своих детенышей наставничать. Многие учителя потеряли своих воспитанников в Городе, охваченном пожаром восстания. Смотреть на них больно и тошно. Не интрайды, а живые мертвецы плетутся, лица и иглы серые, глаза полны отчаянья, даже огнецы потухли. Вряд ли они теперь способны при появлении врага, или опасных хищников Солнечной Долины явить силу гневлеца. А Темба идет хоть и убитый горем, но гордый, что своих учеников уберег. Не дал сгинуть в побоище, развернувшемся в Городе.

Как же обмануть бдительность старого учителя, да не расстроить его. Вот тут задача из задач. Джайя не мог придумать, как ее решить. Мышата, казалось, был занят чем-то другим. Уж больно у него мечтательное выражение лица. Только Зикомо искал выход, взвешивая варианты.

Впереди показалось озеро Феризи, болотистое, гнилое место. Интрайды обходят его стороной. Здесь обитает злобное чудовище, которое не по зубам Братству Воинов.

Зикомо просветлел лицом и предложил друзьям простенький план. На подвиги они отправляются вдвоем с Джайя, а Мышата остается с изгнанниками. Его задача объяснить все старому учителю, чтобы он не тронулся умом с горя, и не подумал дурного. Так и объяснит, что не в топи гнилого озера сгинули, не в зубах воргуса, а отправились Наездникам Солнца вернуть их родовое гнездо.

Эта идея сперва Мышата не понравилась. Как так все на подвиги, а он остается со стариками и детьми. Но потом он уяснил важность своей задачи и согласился остаться.

Отстать от старого учителя и затеряться в измученной толпе изгнанников дело простое. Раненные утомленные интрайды не обращали ни на кого внимания. Они были подавлены тем, что произошло. Сейчас появись из прибрежных зарослей стадо ксевоотов, заплюют Наездников, никто не спасется. Шазги Пламенное Сердце говорил: «Проиграл битву не тот, кого победили, а тот, кто смирился с поражением». К тому же Мышата пристал к старому учителю с какими-то вопросами. Сочинял на ходу новые, что Тембе пришлось отвечать и рассказывать.

Джайя увлек Зикомо за собой. Вот прошли последние Наездники, оставив позади припавших к земле мальчишек. Вот качнулись ветви кустов, скрывая собой спины интрайдов. Вот затихли усталые голоса единоплеменников и пропали звуки шагов. Ребята оказались одни. Стало не по себе. Никогда еще они не оставались наедине с джунглями.

Джайя, крепко сжимая в руках огнец, топнул сердито ногой. Надо возвращаться в Город. Главное чтобы предатели не нашли поземный лаз, по которому проигравшие битву изгнанники покинули Город. Если лаз под контролем сортрайдов, их планы летят в бездну. Думать об этом не хотелось.

Зикомо первым бросился бегом по тропинке, ведущей назад к Городу. Джайя последовал за ним, стараясь не думать о том, что по джунглям нельзя бегать. Нужно идти размеренно, оценивая каждый куст и ветку, не таит ли она опасность. Но их вела за собой жажда подвигов и приключений. Они горели желанием спасти родное племя. И не думали о тех, кого оставили за спиной.