Вечность в обятиях смерти

— Как хочешь.

— Как хочешь ты, — эхом отозвалась она. — Мне уже все равно.

— Амненет, — раздраженно подумал я. — Кая не спасти. Это понимают все. Даже Герда. Но если не попытаться, то…

Я сделал три шага по направлению к двери небольшой забегаловки, в узких кругах известной как «Лавка хромого Феликса», и вдруг понял: девчонка была права насчет засады.

Не знаю, откуда пришло это чувство, просто так иногда бывает.

Бескрайнее синее море. Бездонное небо-колодец без единого облака. Дикий пляж. Ветер ласково треплет волосы. Соль на губах. Пальмы раскачиваются из стороны в сторону, словно веселая компания подвыпивших болельщиков, отмечающих победу любимой команды. Ничто не предвещает беды. Двести метров до берега — пустяк для уверенного в своих силах пловца.

И вдруг как гром среди ясного неба. Неожиданно понимаешь — рядом акулы. Даже не видя, чувствуешь спинным мозгом: они близко. Вышли на линию атаки. Та, что нападет первой, получит лучший кусок.

Убеждаешь себя — это бред. Никакой опасности нет. Всего лишь игра чересчур разыгравшегося воображения. Нелепая фантазия, спровоцировавшая выброс адреналина.

— Перегрелся на солнце и ничего более! — Пытаешься посмеяться над нелепыми детскими страхами, но в конечном итоге не выдерживаешь, судорожно поворачиваешь голову и…

Как в страшном сне, видишь стремительно приближающийся плавник.

Даже не один, а четыре. Хотя сейчас количество атакующих не играет особой роли. Один или десять миллионов, безразлично. Результат неизменен.

Последние мгновения отделяют прошлую жизнь от будущего, которого нет.

«Идиот! — успеваешь подумать, прежде чем огромная пасть чудовища впивается в мягкую плоть. — Какой же я был иди…»

Три шага по земле до машины — это не двести метров по воде. Впрочем, когда имеешь дело с проворными хищниками, особой разницы нет. И в том и в другом случае убежать невозможно.

Наученные горьким опытом предшественников охотники из «Т.Ч.К.» предпочли сильнодействующему парализующему средству электрошокер.

Можно вколоть нужный антидот за несколько минут до атаки. Шансы — один на миллион. Звучит невероятно, но каких только чудес не бывает в жизни. Противостоять же безудержному напору пятидесяти тысяч вольт не в силах никто.

Даже непобедимый Денни Бадджи по прозвищу Ураган.

Бежать или сражаться? Встретиться лицом к лицу с охотниками, жаждущими мщения? Или спросить у друзей с капота: «Почему Герда сдала нас?» Причем не кому-нибудь, а именно «Т.Ч.К.»? Отморозкам, стоящим особняком в длинном списке моральных уродов, заполонивших этот долбаный город.

Три шага до спасительной машины.

Времени нет.

Выбор очевиден.

Нужно бежать.

Хотя тянуть за собой в пропасть ни в чем не повинную…

БЕЖАТЬ!

Двести метров до берега, акулы совсем рядом, шансов нет, и все же пловец совершает рывок.

Отчаянно безнадежный.

Перед инстинктом самосохранения не стоит моральных дилемм: что повлечет за собой тот или другой поступок, как отразится решение на других?.. Он подчиняется импульсу.

Решение еще не принято, а тело уже начинает движение.

Импульс. Все дело в нем.

И в паре дротиков, соединенных пятнадцатиметровым проводом с электрошокером.

Очередная волна подбрасывает утлое суденышко чуть ли не до самого неба, но опытная команда готова к любым неожиданностям. Два гарпуна впиваются в правый бок неповоротливого кита, прежде чем он успевает завершить начатый маневр. И еще два — в живот.

Пятьдесят тысяч плюс пятьдесят.

Тысяч. Гребаных вольт.

Ни больше ни меньше.

«Раз. Два. Три. Елочка, гори!» — хлопают в ладоши счастливые дети, затаив дыхание в ожидании новогоднего чуда. Их надеждам не суждено оправдаться. Иллюминация на новогодней елке вспыхивает так сильно, что во всей округе выбивает пробки.

«Упс…» — кажется, Дед Мороз перестарался, жалобно всхлипывает мальчик, чей мозг плавится, как масло на раскаленной сковородке.

Сто…

…П…

Так много мыслей и образов проносятся в воспаленном сознании, когда по телу струится электрический ток, что и не передать.

— ЗАПРЫГИВАЙ!

Откуда-то из-за облаков доносится истошный крик. Высоко в небе появилась крошечная точка. Это не птица, а странный воздушный шар в форме разрезанного вдоль ананаса.

Фрукты.

Тропики.

Адский грохот в ушах.

Акулу не интересует тело. Мощные челюсти сжимают череп пловца, словно гигантский орехокол, вознамерившийся расколоть скорлупу кокосового ореха и добраться до нежной мякоти.

— ЗА…

Направление звука меняется. Теперь кричат откуда-то снизу. Там, на дне, — субмарина с открытым люком. Рядом стоит платиновая блондинка в шелковом платье цвета индиго с волнующим декольте.

— …ПРЫ…

Изысканный дамский мундштук с дымящейся сигаретой. Броское ожерелье из стайки тропических рыбок. Коралловые браслеты. Накладные ресницы. Вызывающий макияж. Искусственная улыбка с обложки глянцевого журнала. Открытая спина. Упругие ягодицы. Красивые ноги. Высокие каблуки. Холеные руки. Эротика на грани порнографии. Китч в превосходной степени. Жизнь на грани смерти.

— …ГИ…

Упасть на колени — не значит признать поражение, прогнуться перед врагом, выпрашивать милость или оступиться, запятнав свою честь. Иногда это означает лишь то, что ослабевшие ноги не держат хозяина.

— …ВАЙ…

Два электрошокера превратили человека в обезумевшее от боли животное. Чуть было не поджарив мозг… МОЗГ!!!

Боль именно там, а не в теле зомби, потерявшем чувствительность. Яркий калейдоскоп из акул, подводных лодок, блондинок и елок вертится в голове с такой скоростью, что начинает казаться: еще немного, и я не выдержу. Прямо сейчас чудовищная пасть раздавит кокосовый орех — и все кончится.

— Запрыгивай! — Открытая дверь машины совсем рядом.

Распластавшаяся на передних сиденьях Карусель протягивает руку.

Она знала про засаду, электрошокер и остальное. Поэтому осталась и не заглушила мотор.

Вместе до самого…

— Запрыгивай! — Воздушный шар сейчас улетит, подводная лодка задраит люки, блондинка исчезнет, елка погаснет.

Промедление не подобно смерти. Оно и есть смерть. Во всей своей неприглядной красе. Хотя по большому счету жизнь не многим лучше.

Бессмысленный бег по кругу — вот что такое жизнь. Пока шарик катится, создается впечатление, что в движении есть некий смысл. Как только он падает, игра заканчивается. И отныне неважно, какой цвет выпал, красный или черный. Так же как не имеет значения число, оказавшееся последним. В конечном итоге всем без исключения достается зеро — абсолютный ноль. Других вариантов нет.

— Запрыгивай!

Электрический гриль мощностью пятьдесят тысяч вольт превращает сердце в кусок недожаренного мяса с кровью, а мозги — в запекшийся студень.

— Проклятье!!! Это должно когда-нибудь кончиться.

Бесчувственные руки, словно ковши механических экскаваторов, тянутся к двум пораженным зонам. Правому боку и животу. Перегревшийся мозг скрежещет и воет, посылая команды, с трудом пробивающиеся сквозь разряды статических помех.

Рывок. Короткое замыкание. Проводку пробило везде, где только можно. Двигатель задыхается от дыма. Веселые искры летят в разные стороны. Игра не закончена, пока шарик не упал на рулетку.

А он до сих пор каким-то чудом держится на колесе…

— Запрыгивай! — На меня смотрит прежняя Карусель.

Демоны, пожирающие ее сознание, исчезли. Мои — тоже. Пытка электричеством осталась в прошлом. Тучи рассеялись. У нас все получится.

Разум бросает тело вперед к спасительной двери машины.

— Жаль, — произносит блондинка усталым голосом томной кокотки. — Ты так ничего и не понял.

Воздушный шар взмывает к небу, но прежде чем он растворится в необъятных просторах, кто-то делает прощальное фото на память.

— Так. Замрите. Никто не двигается. Улыбнулись. Сказали — «Сыыыыр»… Молодцы… Снято…