Старик с обочины

Само собою, изогнутая дугой единственная улица Гремячьего называлась улицей Сталина. Об этом извещала насквозь проржавевшая, но с яркими киноварными буквами табличка на углу дома. Всё тут заросло травой и мелкими кустами, однако посредине была протоптана довольно широкая тропа. Вообще-то, не удивительно: кто только к Кузнецам не шастает, они, пожалуй, самые популярные в зоне личности. Хотя, опять же, не одни люди тропы торят. Нечисть здешняя тоже не дура в аномалии лезть, больше норовит дорожками цивильно прогуляться. Да и зверью сподручнее перемещаться по надёжным путям.

До поворота налево мы дошли без приключений, хотя, наверное, стоило войти в любой дом и хлебнули бы этих приключений по самое донельзя. Вон в хате окна зеленоватым светятся – значит, без сомнения, полон подвал ведьминого студня. Тут весь дверной проем затянут прядями жгучего пуха. А здесь вообще что-то непонятное пульсирует на полуразрушенной веранде. Маленькая норная крыска с кусочком чего-то съедобного во рту шмыгнула в трещину фундамента, вслед, не достав опытного зверька, запоздало и вяло фыркнул слабенький электрический разряд.

В прошлый раз мы входили в Гремячье с другой стороны, как раз отсюда, где от улицы товарища Сталина отходит улица Первого Мая. Вот одичавший грушевый сад. А вон и бывшая поликлиника, где засели Кузнецы. Как и о многом в Зоне, о Кузнецах толком мало что известно. Сами они никому не показываются. Словно гномы, зарылись в подвалы гремячьевской больницы и носа никуда не кажут. Окна первого этажа заложены кирпичом, наружу устрашающе торчат острые и ржавые арматурные штыри. Крыльцо загорожено замысловатой баррикадой, надпись суриком на стене сообщает: «Не лезьте! Стучите! Стоят растяжки! Пострадавшим по глупости не помогаем!». Если прислушаться, из недр больницы доносится скрип, шипящие вздохи, позвякивание. Над обомшелой шиферной крышей поднимается струйка чёрного дыма. Трудятся, гномы…

В сотне шагов от поликлиники угрюмо возвышается водонапорная башня под ржавой крышей – единственное место для безопасного ночлега. К ней мы и направились. У входа стоял часовой. Ба! Да это же Епископ! Значит, в башне уже устроился караван из Красного и лучшие места нам не светят. Ну, да ладно, ничего не попишешь, таково право первоприбывших, а мы устроимся в тесноте, да не в обиде, выспимся и на полу.

Епископ – бывший десантник, участник чеченской мясорубки, гроза туземных бандитов, легендарный снайпер. В тамошней бойне как-то резко уверовал в бога. После Чечни ушёл в монастырь, потом внезапно покинул его, гневно обвинив попов во всех мыслимых и немыслимых пороках. Через год появился в Зоне. Невероятно удачливый добытчик и, по совместительству, своего рода местная мать Тереза. Занимается тем, что всемерно и бескорыстно помогает пострадавшим. Кроме того, проповедует слово божье. Может быть занудливым, порой кажется «повернутым» на вере, но все, кто его знают, относятся к нему с огромным почтением. Частенько бывал в Черново, где даже отъявленного прагматика и циника Борова безуспешно пытался обратить к свету истины и человеколюбия. Несмотря на неудачи в миссионерской деятельности, не считает черновцев потерянными душами и искренне уважает. Зато терпеть не может лукьяновскую уголовную братию и убеждён, что для тех Зона – всего лишь чистилище на пути в геенну огненную.

– Здорово, Стрелок! Как дошли?

– Привет, Епископ! Спасибо, всё в норме. А вы?

– Неплохо.

«В норме!» А Старик не в счёт? Хотя, для Стрелка, видимо, не в счёт…

Сколько же я в Зоне? Четвертый год… А до сих пор порой не могу разобраться в окружающих. Иногда кажется, что для меня нет людей ближе, чем те же Самовар, Бобёр, Глюк. Они внимательные, отзывчивые, добрые. А порой я их ненавижу за жестокость и равнодушие… Мало нам увечий, причиняемых Зоной, надо еще самим калечить судьбы. Как начинаешь разбираться, сгущается в голове туман, словно ранним утром на берегу Норки. Взять хотя бы того же Стрелка. Ну да, эгоист, черствая скотина, супермен хренов. Старика бросил. Но ведь со стрелковой-то колокольни всё выходит правильным. Да и если со стороны смотреть – всё логично.

Самое гнусное тут – то, что мы в и Зоне остались сами по себе: «Моя хата с краю. Своя рубашка ближе к телу. Каждый сам за себя». В Зоне, где единственный шанс возможность выжить – стать братьями, сжаться в кулак.

Территория бывшего СССР Сибирь Усть-Хамский район Хамской области Аномальная Зона внеземного происхождения Гремячье 21 час 55 минут 4 августа 2007 г.

Мы вошли в башню. Против ожиданий места на втором этаже хватило всем. Здесь стояла горячая буржуйка и вокруг неё, стараясь не шуметь, расселись мы, грязные усталые носильщики, очень разные и такие похожие. Ребята из Красного дрыхли без задних ног. Посмотреть завидно. Они уже загрузились сегодня для обратного пути и завтра чуть свет подадутся домой. А нам с утра только предстоят торг с Кузнецами и возвращение.

Красное… Когда-то это была заурядная железнодорожная станция между Марьино и Усть-Хамском. Полтора десятка домов, церквушка, два маленьких кирпичных цеха у глиняного карьера… Теперь там крепко сидит группировка, скорее напоминающая религиозную секту. Большинство живущих в Зоне относятся к красновцам неплохо, но слегка насмешливо, считая их помешанными.

Зона не жестока и не кровожадна, учат в Красном. Зона – не просто огромный овал на местности, напичканный смертоносными аномалиями. У любого, кто окажется в силах посмотреть на Зону без предубеждения, возникнет мысль, что это некая сложная, целостная, самодостаточная и неизбыточная, внутренне непротиворечивая система, где всякая песчинка, травинка, животное, аномалии – на своём месте. Стоит чему-то исчезнуть, как его заменит то же самое или равноценное. возникшее может быть нечто совсем безвредное – новое дерево, странный гриб, но в результате такой замены могут появиться и говорящий пёс, и ядовитый родник, и прыгающие камешки. А вот человек-пришелец в Зоне – инородное тело, нечто чужое, не желающее приспосабливаться к ней, наоборот, пытающееся с ней воевать. Но Зона воевать с людьми не собирается. Ни одна из аномалий не предназначена истреблять людей, не создана для причинения людям вреда. У неё свои, другие, не известные нам функции, хотя, от этого она не становится менее опасной.

Красновцы верят, что в развалинах Усть-Хамска покоится нечто сверхъестественное неземного происхождения. Они называют это Сердцем Зоны. Со времени обоснования в посёлке (а когда это точно произошло – неведомо) поклонники Сердца вежливо, но непреклонно препятствуют продвижению добытчиков и охотников в сторону города. Красновцы, мотивируют это тем, что Зона может разгневаться на непрошеных пришельцев. Единственные, кто могут без помех пройти сквозь красновские дозоры, это шаманы, каковые почитаются красновцами как Уста Зоны, через которые та изрекает свою волю людям. По слухам, у зонопоклонников есть крупная база чуть ли не на самой окраине Усть-Хамска, но точного её местонахождения не знает никто, кроме самих посвящённых из группировки.