Ничья жизнь (СИ)

Кацураги задохнулась от возмущения.

Я молчал.

— Ты чего молчишь? — возмутилась майор. — Отвечай, живо!

— Ты ничего не спрашивала, — равнодушно ответил я.

— Я смотрю, ты сейчас до фига спокойный, — процедила Мисато. — Думаешь твоя выходка — это нечто в порядке вещей?

Такой злой я её ещё не видел… Вот только мне сейчас было ни капельки не страшно, но и не по фигу…

Мне сейчас всё было страшно по фигу.

— Нет.

— И?

— Виноват, исправлюсь.

— Думаешь, что сможешь отделаться от меня этим казённым тоном и односложными ответами? — резко произнесла Кацураги. — Очень зря.

Я молчал. Говорить было по большому счёту не о чем — да, виноват, да, накосячил. Причём конкретно. Если после такой выходки за меня не возьмётся наш Второй отдел, то я буду очень удивлён…

— Продолжаешь играть в молчанку? — уже слегка успокоилась Мисато, хотя всё ещё была явно не в духе.

— Нет.

— Тогда может уже перестанешь прикидываться Рей? Рей, извини, я ничего плохого не имею в виду…

— Майор Кацураги, а разве Синдзи сделал что-то плохое? — вмешалась Аянами.

— Мисато, — поправила её мой командир.

— Мисато, разве Синдзи сделал что-то плохое? Всем же понравилось.

— Просто так делать было не нужно, — мягко разъяснила Кацураги, яростно сверкнув глазами в мою сторону. — И Синдзи следовало бы не выпендриваться, а придерживаться установленной программы. Проклятье, если это дойдёт до командующего или замкома… А ведь дойдёт же.

— Возможно здесь была та же ситуация, что и в бою с Самсиилом? — предположила Первая. — Возможно Синдзи решил, что это будет наилучшим решением?

Мисато нахмурилась — ход мыслей Аянами ей явно не понравился. Да и мне, честно говоря, тоже. Мысли о неповиновении следует пресекать сразу же, в корне зародыша…

— Нет, Рей, — вмешался я. — Здесь совсем иная ситуации, здесь я… Я действительно был неправ. Мне не следовало так поступать — это действительно было неправильно. Прошу меня простить, товарищ майор. Виноват, готов понести наказание.

Кацураги хмуро посмотрела на меня.

— Если ты думаешь, что сможешь так просто отделаться, то глубоко ошибаешься, — проворчала она. — Здесь одного «извини» будет явно недостаточно.

Я промолчал в ответ.

— Слушай, Синдзи, ты сейчас что-то сам на себя не похож, — даже как-то удивилась Кацураги. — Обычно трещишь как автомат или огрызаешься, а тут… С тобой всё в порядке? А то тебя как будто по голове стукнули…

— Да в порядке я. Просто что-то тоскливо…

— Хм, с чего бы это? — нахмурилась майор.

— Да песни у русских уж больно тоскливые — про солдат, про войну… Как-то раньше я к этому всему поспокойнее относился, а тут чего-то… Ну, это самое…

— Да уж заметила, как тебя проняло ещё на концерте, — прищурилась Кацураги. — Русский генерал вот тоже изрядно удивился, хотя и старался не подавать вида… А чего это так вдруг-то, а?

— Устал чего-то, Мисато, — опустил я голову. — Не физически, а… душевно, что ли. Уже считай месяц прошёл с тех пор, как я в Токио оказался… Поначалу наверное просто не понимал, во что я вляпался, на одном азарте и адреналине шёл вперёд, а вот сейчас что-то накрыло…

Чистая правда, командир! Хотя и не вся правда…

— Эээ! Так ты у нас просто перенапрягся! — догадалась майор. — Проклятье, надо было тебя в какое-нибудь нормальное место отдыха свозить, а не красть законный выходной…

— Да ладно… — махнул я рукой. — Сложилось как сложилось — ничего уже не изменить… Скажи, Мисато, я сильно подставил НЕРВ?

— Хм… — нахмурила брови командир. — В целом не так уж что бы очень… Это ты себя скорее подставил. Под «статус Нагато». Так у нас называют ситуацию, когда какого-то человека на пушечный выстрел не подпускают к официальным мероприятиям. В НЕРВе Асакура ничего такого натворить ещё не успела, а вот на прежнем месте работы…

— Вот, типа, я так плачу и рыдаю… — хмуро заметил я.

— Хорошего мало, — оборвала меня Кацураги.

— Хреново… Это уже никак не изменить?

— Ну… — хитро прищурилась Мисато. — Есть у меня одна идея… Осталось только в цене сойтись.

— Твои условия?

— Во-первых, дай слово что никогда больше такого не выкинешь, — без тени ехидства произнесла майор.

— Клянусь.

— Хм… Как-то неубедительно…

— Зря, — покачал я головой. — Я очень редко даю клятвы, но если даю, то держу своё слово до конца. Моё слово — больше моей жизни, можешь быть в этом уверена.

— Запомню на будущее — пригодится, — ухмыльнулась Кацураги.

— Поправь меня, если это не так, но думаю, сейчас последует пункт два, — флегматично заметил я.

— Именно. Я буду ходатайствовать перед командованием о продлении тебе режима усиленных тренировок как минимум на три дня.

— Принято. Что-то ещё?

— Вся домашняя работа на тебе.

— Срок?

— Месяц.

— Идёт.

— Гм… — задумалась майор. — И ты даже не будешь торговаться, как обычно?

— Так я сейчас не на рынке, а вроде бы как на суде… — пожимаю плечами.

— Проклятье… — чертыхнулась Мисато. — Нужно было требовать большего…

— Всё? — поинтересовался я.

— Хватит с тебя, — милостиво заявила командир.

— Мисато…

— У?

— А как ты собираешься выкрутиться-то? Я вот никаких выходов из сложившегося положения не вижу в упор…

— Так это ты, а меня свои методы! — победоносно заявила Кацураги. — И решения…

— Поделишься секретом? — заинтересовался я.

Мисато мгновенно состроила важный вид, но почти сразу же рассмеялась.

— Да какой тут секрет — просто поговорю с Асакурой, — фыркнула майор. — Замком-то при словах «программа визита» только махнул рукой и распорядился самим разбираться. Единственное условие — никаких эксцессов и чтобы русские остались довольны.

— Так ведь был эксцесс-то… — тоскливо заметил я.

— Но об этом знаешь только ты, как зачинщик и исполнитель происшествия, — подмигнула мне командир.

— А как же…

— Плюс Нагато — которая разрабатывала программу визита, я — которая эту программу редактировала и утверждала. И Рей, которая лишнего болтать не будет… Ведь так, Рей?

— Да.

— Ну и всё! Договоримся с Асакурой, что ответный реверанс в сторону русских был изначально запланирован — и порядок!

— Спасибо, Мисато, — искренне поблагодарил я Кацураги. — Честно, больше никогда так не буду делать… Больше не буду так выпендриваться и впадать в ребячество.

— Ладно уж… — отмахнулась майор и тут же о чём-то задумалась. — Нда… Наверное, не стоит забывать о том, что ты всё-таки ещё ребёнок…

— Мисато, а Нагато не будет противиться… — осторожно начал я.

— Смеёшься что ли? — расхохоталась майор. — Да она от такой выходки будет просто в восторге — штука как раз в её стиле! Смотри, она ещё попробует запустить тебя в гастрольный тур по стране для формирования положительно образа НЕРВ среди простого населения… Главное, не поддавайся на уговоры — она ведь может хоть кого заговорить… Почти. А то бы я… Тьфу, всё не могу забыть того её идиотского плана!..

— Эээ… А что за план? — поинтересовался я.

К моему изумлению Мисато густо покраснела.

— А… Э… Да так, ничего особенного…

— От «ничего особенного» так не краснеют, — прищурился я. — Давай, говори, командир. Или может быть это что-то секретное?

— Нет, не секретное!

— Тогда в чём дело? Или… Есть, что скрывать?

— Да ерунда там была, право слово… — пробурчала Мисато.

— Ну, так и скажи, раз ерунда! — меня уже захватил какой-то азарт, хотя я обычно не особо докучлив в таких ситуациях, но тут мне просто стало интересно.

— Ладно, — сдалась Кацураги. — Короче, эта полоумная Асакура предложила нафотографировать кое-кого из женского состава НЕРВ для мужских журналов… Знаешь, что это?

— Догадываюсь, — ухмыльнулся я. — А ты-то тут причём?

Майор в бешенстве повернулась ко мне.

— Ах ты, паршивец!.. Издеваешься, да? Она же ко мне первой с этим дурацким предложением пришла!