Worm (ЛП)

Это замедлит производство костюмов, но я справлюсь.

-- Это выглядит не слишком стерильно, -- сказала женщина за моей спиной, когда я проверяла длину сделанной пауками нити. Это была та самая измученная седая женщина, что и чуть раньше.

-- Намного стерильнее, чем вам кажется. Я вырастила этих маленьких дамочек сама. Они живут в террариуме.

-- Это не означает, что они достаточно чистые, чтобы зашивать чьи-то открытые раны.

-- Не означает, -- ответила я, испытывая раздражение, -- но раз нет других вариантов, я буду использовать этот, а завтра все получат антибиотики. Скорее всего, они понадобятся в любом случае.

-- Люди используют антибиотики слишком часто, -- сказала женщина, -- я в своей клинике пытаюсь убедить людей использовать их пореже.

Что, серьёзно?

-- Думаю, в такой ситуации самое время использовать антибиотики. У людей открытые раны, они истощены, обезвожены, измучены, их иммунная система, вероятно, подкошена, они окружены грязью, и миллион других причин.

Женщина что-то сказала, ещё более раздражённо, чем прежде. Наверное, повторила вопрос насчёт моих познаний в медицине. Я не слушала.

Спасатели не выходили из машины уже несколько минут. С помощью насекомых я выяснила, что они лежат на полу в скорой. Крови, похоже, не было.

Не обращая внимания на женщину, я повернулась и поспешила к двери. Она бросила мне вслед какую-то ехидную фразу.

В полной боевой готовности я подошла к машине и осмотрелась. Никого.

Я забралась внутрь и проверила спасателей и пациента с кислородной подушкой на лице. Спасатели оказались мертвы. Их головы были вывернуты под неестественным углом. Пациента постигла иная участь. Я дотронулась до его горла и поняла, что он ещё теплый, но не дышит, а пульс отсутствует. Я сжала подушку, и кровь обильно запузырилась из маленького на первый взгляд разреза на груди. Пузыри означали, что воздух выходит из повреждённого легкого.

Эта рана -- её не могло быть, когда он попал в скорую. Она свежая. Все трое убиты уже здесь. Убиты хладнокровно, чисто, так что даже насекомые ничего не заметили.

Увиденное заставило меня задуматься о людях, которые остались в здании фабрики. Я выпрыгнула из скорой, осмотрелась и побежала через улицу.

В одном шаге от двери я увидела его. Высокий, безликий, керамические конечности на цепях и шаровых суставах. Он качал одним из пальцев на поднятой руке -- из стороны в сторону, как метроном. Словно старомодный родитель, укоряющий заблудшее дитя.

Ладонь второй руки была отогнута, а из её основания торчал телескопический клинок, упираясь в шею седой женщины-врача. Ей приходилось стоять на цыпочках, потому что голова была прижата к груди Манекена.

Я не успела двинуться, заговорить или использовать свои силы, как он втянул лезвие. Оно скользнуло по горлу, врезаясь в кожу, и кровь из перерезанной артерии брызнула и залила землю между нами. Женщина рухнула наземь.

Рука Манекена с клинком свободно повисла. Вторая рука осталась в том же положении -- палец качался, как бы укоряя меня за то, чем я занималась. Спасение людей от Девятки, уход за ранеными и напуганными были ему не по нраву.

Я должна была предвидеть это.

Я почти бездумно шагнула вперёд, и он опустил руку и в три больших шага отодвинулся от меня. Его движения были неловкими, он едва не падал на землю после каждого шага. Я поняла почему, когда увидела его ноги. "Пальцы" Манекена были развёрнуты к земле, а лезвия выдвинуты из пазов между ними. Он шагал прямо на лезвиях, шатко переваливаясь.

Я потянулась за спину и вытащила дубинку и нож. Сжалась в ответ на внезапное движение Манекена, сократившее расстояние между нами наполовину. Затем он дёрнулся на метр вправо. И снова назад.

Я сразу поняла. Манекен избегал насекомых, которые висели в воздухе между нами. Его ходули-ножи, выдвинутые из ступней, позволяли аккуратно избегать контакта с жуками на поверхности. Он мягко, вскользь, касался насекомых -- будто порыв ветра. Я заметила это, только проследив за движениями Манекена.

Ему было ни к чему избегать моего роя. Он насмехался надо мной. Давал возможность понять, как подобрался ко мне так близко незамеченным.

Я разложила дубинку на полную длину. В ответ из его рук выскочили длинные и острые телескопические лезвия.

Не спуская с него глаз, я отследила других людей на складе при помощи насекомых и периферийного зрения. Слишком многие были не способны двигаться, а те, кто мог, отступили в углы и укрытия.

Поле боя было за ним. В его распоряжении слишком много заложников. Он быстрее меня, сильнее, выносливее.

Я была абсолютно уверена, что Манекен полностью защищен от всего, что я могу сделать своими суперспособностями. Любой, кто смотрел новости за последние пять лет, знал, кто такой Манекен, знал его историю. Манекен был когда-то Технарём, занимавшимся искусственными биосферами, террариумами и замкнутыми экосистемами. Он защищал живые организмы от внешних угроз, вроде воды, непогоды, вакуума... или насекомых.

Но теперь он использовал свою силу, чтобы защищать себя и только себя.

-- Говнюк, -- неосознанно я использовала рой, чтобы усилить свой голос. Его голова крутанулась вокруг, будто бы взглянув на роящихся насекомых, которые только что заговорили. Затем его "лицо" повернулось обратно ко мне.

-- Понятия не имею, как, блядь, я это сделаю, -- ярость и шум роя превратили слова в низкий рык, в котором едва можно было разобрать мой голос, -- но я заставлю тебя пожалеть об этом.

12.07

Манекен бросился на меня, клинки на его ногах впились в землю. Он двигался так быстро, что руки его свободно болтались позади, словно ленты на сильном ветру.

Он остановился в нескольких шагах и, крутанувшись, замахнулся на меня правой рукой с торчащим из неё метровым клинком. Будь я немного наивнее, то подумала бы, что он не дотянется -- но внезапно цепь, на которой крепилась рука, удлинилась ровно настолько, чтобы клинок смог достать до моей головы.

Я отразила лезвие дубинкой. Удар оказался очень тяжелым, словно на меня обрушился молот. Я едва не выронила оружие.

Как только клинок отскочил от дубинки, торс Манекена начал крутиться в обратную сторону, как волчок. Он прыгнул на меня, и я отскочила назад и в сторону, едва избежав удара.

Туловище Манекена вращалось, а вытянутая правая рука кружила на цепи, которая наматывалась вокруг тела. Он начал неспешно втягивать цепь. Я отступила, думая, что наконец-то мне выдался шанс собраться с мыслями.

Когда цепь полностью втянулась, рука ухватила носок его левой ступни. Манекен втянул лезвие на другой ступне и поставил её плашмя на землю. Движение, похоже, лишило его равновесия, и он покачнулся, почти упал. Но затем одним резким движением выпрямился и подбросил себя другой ногой с выступающим метровым лезвием.

У меня не было времени отскочить, поднять дубинку, чтобы защититься, сделать хоть что-нибудь -- только запоздало осознать, что его почти-падение было обманным манёвром. Он ударил меня в живот с той же невероятной силой, что и раньше, затем нанес удар по ключице, настолько мощно, что мои пятки оторвались от земли. Я грохнулась на спину, но броня смягчила удар. Боковые панели брони -- там, где они прилегали к спине -- впились мне в рёбра.

Вспомнив уроки, полученные на спаррингах с Мраком, я попыталась отступить, пока Манекен выпрямлялся и возвращал обратно руку, только что соединённую со ступней. Я не успела встать на ноги, когда он начал двигаться ко мне.

Я окружила себя насекомыми, чтобы скрыть свои движения, перевернулась на бок, вскочила на ноги и попыталась обойти его слева.

Я была всё ещё скрыта роем, когда получила удар сзади и рухнула, распластавшись на земле. Неожиданность была хуже, чем боль.

Через насекомых я ощутила, как Манекен приблизился и встал надо мной. Я почувствовала, как он запустил пальцы мне в волосы и потянул голову вверх и назад. Я попыталась ударить его в колено дубинкой, но он опрокинул меня на бок, и я ощутила лезвие, прижатое к горлу.