Несгибаемый. Враг почти не виден

— Н-но-о…

— Лучше сделайте так, как я говорю.

— Х-хорошо. — Адвокат нажал на кнопку электрического звонка. Новинка, повсеместно входившая в моду вместо колокольчиков.

— Аркадий Петрович… — начала было девушка.

— Все нормально, Анечка. Чаю? Кофе? — посмотрев на Голубева, предложил адвокат.

— Нет. Благодарю. У меня не так много времени.

— Можешь идти, Анечка.

— Итак, Аркадий Петрович, должен заметить, что мне приятно иметь дело с умным человеком. Жаль только, общение наше будет достаточно кратким.

— Кхм. Что вы имеете в виду?

— Отдайте мне отчет, переданный вам Ледневым. Только не надо делать такое лицо. Вы сразу же узнали меня. А между тем мы никогда не встречались. Отсюда я делаю вывод, что вы видели меня на переданной вам фотографии. И вы прекрасно понимаете, чего можно от меня ожидать. Итак. Отчет.

Адвокат нервно сглотнул-и, подойдя к книжному шкафу, трясущимися руками достал оттуда папку, которую передал Петру Анисимовичу. Тот, устроившись на стуле напротив кресла хозяина кабинета, открыл ее и быстро просмотрел. Это была полная копия того самого розыскного дела, что сейчас находилось в его квартире. Или то была копия, а это оригинал. Не важно.

— Надеюсь, здесь все? Аркадий Петрович, я ведь не один. Даже если меня возьмет полиция, мои подручные доберутся как до вас, так и до вашей семьи.

— Здесь все, — нервно сглотнул адвокат.

— Заказчик получил отчет о проделанной работе?

— Пока еще нет. Василий Григорьевич говорил, что работа пока не завершена, а заказчик предварительный отчет не запрашивал.

— Это хорошо. А вот то, что вы влезли в это дело, плохо. Очень плохо.

— Н-но-о…

— Лично я против вас ничего не имею, — прерывая адвоката красноречивым жестом, произнес Голубев.

— Н-но-о… Я-а-а…

— Спокойно, Аркадий Петрович. Спокойно. Все нормально.

Голубев поднялся со стула, на котором сидел, и, прихватив с собой папку, обернулся к двери с явным намерением уйти. Но потом вдруг замер, словно что-то забыл, и обернулся к Рязанцеву. Вот только на этот раз в его руке был браунинг с привинченным к стволу глушителем. Мягкий и негромкий хлопок. Девятимиллиметровая пуля оказалась не столь тактична, как шестимиллиметровая из карманного образца, и, оставив аккуратное отверстие во лбу, взорвала затылок.

После этого Голубев вышел в приемную и без лишних слов разрядил оружие в голову опешившей от неожиданности секретарше. Он даже особо и не останавливался, пристрелив ее как-то походя. К счастью для клиентов адвоката, никого из них в этот момент здесь не было. Иначе это могло закончиться для них плачевно. Впрочем, Голубев делал ставку на ранний час.

— Здравствуйте, дядюшка Дмитрий.

— О как! Дядюшка! Ну признавайся, егоза, что ты там удумала?

Седой мужчина лет пятидесяти откинулся на спинку рабочего кресла и сложил руки на своем весьма заметном брюшке. При этом его взгляд лучился задором и явственно говорил о том, что, несмотря на всю хитрость и ласку, его так просто не провести. Но любви там было ничуть не меньше, пусть эта девушка и не была его дочерью.

— Вот отчего, стоит только мне назвать вас дядюшкой, как вы тут же усматриваете в этом корысть?

— А это все потому, Александра, что я тебя слишком хорошо знаю. И когда ты уподобляешься мягкой и ласковой лисичке, это означает только одно. Тебе что-то нужно.

— У меня не клеится с моим котлом, — вздохнула девушка, признавая правоту седовласого мужчины.

— Настолько все плохо, что ты пришла за помощью к закоснелому старику?

— Я никогда вас так не называла, — возмущенно отбросила обвинение девушка.

— Правда? А как же понимать твои слова относительно косного мышления и зашоренных взглядов?

— Дмитрий Ильич, так нечестно. Вы играете словами и приписываете мне то, чего я не говорила.

— Вот как?

— Да, так. Я говорила о необходимости расширения горизонта кругозора и о том, что нельзя останавливаться на достигнутом. Весь прогресс развития человечества, в особенности два последних века, говорят о моей правоте. Возможно ли топтаться на месте, когда все рвутся вперед? И между прочим, ни вы, ни батюшка не стоите на месте, все время развиваясь. Вон даже собираетесь расширять производство.

— Правильно. Только при этом мы никогда не старались прыгнуть выше головы. Чего никак не скажешь о тебе.

— Дядюшка Дима, я уверена, у меня все получится. Идея просто великолепна. Посудите сами, возможность разогреть котел буквально за полминуты плюс экономия топлива. Пусть оно и недорогое, но зато увеличивается запас хода при одинаковой заправке. Да еще и конструкция котла мало того что упрощается, так еще и становится дешевле.

— Девочка моя, не получится еще больше упростить котел, как не выйдет сделать его и более компактным. Ну нельзя бесконечно уменьшать его размеры, это неизбежно ведет к уменьшению объема вырабатываемого пара. Последнее же, как следствие, оказывает влияние на работоспособность машины.

— Если бы господин Дайсон думал так же, то не создал бы свою первую компактную машину с водотрубным котлом. А ведь именно она легла в основу тех, что используются сегодня в автомобилях.

— Н-да. Похоже, мне тебя не убедить. И в чем ты видишь проблему?

— Горелка. Вся соль в горелке. Именно с ней у меня никак не клеится.

— И поэтому ты решила воззвать к закоснелому мышлению старика.

— Дмитрий Ильич, вы несправедливы ко мне. И взываю я в первую очередь к вашему многолетнему опыту.

— Ага. Хорошо хоть мой опыт не ставится под сомнение. Ну все, все. Больше не буду, — видя, что девушка может обидеться не на шутку, примирительным тоном произнес инженер. — В чем проблема? Ты вообще не знаешь, как подступиться, или что-то не ладится?

— У меня есть идея относительно конструкции горелки с принудительной подачей воздуха, что непременно должно сказаться на КПД положительным образом. Но опытный образец выдает совсем уж низкие результаты.

— У тебя даже есть опытный образец?

— Я была уверена в том, что права.

— То есть ты изготовила модель в металле, не проработав все как следует в теории, и, разумеется, потерпела фиаско. Александра, метод проб и ошибок никак не назовешь самым коротким путем к достижению поставленной перед собой цели. На исходе первая четверть двадцатого века, а не восемнадцатого.

— Я была уверена, что мои теоретические выкладки верны.

— А посоветоваться?

— Вы были на меня обижены, а идти на сторону… — Девушка замолчала, поведя плечами, как бы желая сказать, что она не так уж и глупа.

— Вот это еще. Знаешь, что способствовало столь бурному развитию прогресса два последних века? Доступность информации. Маститые ученые и любители по достижении каких-либо результатов спешили их обнародовать, чтобы быть первыми и получить признание. Сейчас же все меняется. Изобретатели и научные умы уже не спешат предавать огласке свои достижения. Они хотят получать от этого наибольшую выгоду. Появилось даже такое понятие, как коммерческая тайна.

— Но это нормально, дядюшка.

— Нормально. Кто же спорит. Но в данном конкретном случае ты уперлась в неразрешимую задачу. С одной стороны, ты не видишь выхода. С другой — не хочешь делиться своей идеей. Ведь среди умных голов найдется немало тех, кто, столкнувшись с подобной дилеммой, предпочтет придерживаться принципа «да не доставайся же ты никому». Ну да это все полемика. И где твои чертежи?

— В моей конторке, на кульманах.

— То есть ты хочешь заставить старика тащиться в твою светелку? — возмущенно произнес Дмитрий Ильич, продолжая подзадоривать девушку.

— Дядя Дима, вот только не начинайте. Во-первых, вы не старик. А во-вторых, моя конторка по соседству с вашей, — возмущенно притопнула ножкой девушка, чем вызвала самодовольную улыбку собеседника.

— Все-все, убедила. Пойдем посмотрим, что там у тебя не ладится, — замахав руками, начал подниматься Дмитрий Ильич.