Маска киборга (СИ)

– Что за… – парень, не хотевший идти на убийство, серьезно испугался этого бессилия.

Мартин уже отключился от человеческого видения ситуации. Его зрение робота замедляло движения молодых убийц, он успевал приблизить лицо каждого из них, при желании мог рассмотреть каждый шрам на лице испуганного паренька, сигаретный пепел на капюшоне Стива, недоуменно поднятые брови, гримасы злости, бессмысленное напряжение взмахов и ударов остальных парней. Он успевал без напряжения уходить от ударов, оценивая ситуацию.

– Тебе нужна помощь? – голос Ларри прозвучал в его голове.

– Рассчитай силу ударов, иначе я могу переступить черту. – Мартин развернулся и перехватил летящий в его голову кусок арматуры, с легкостью согнул его пополам и отбросил далеко к забору; не останавливая замаха, обратным движением локтя он отбросил на асфальт не успевшего понять хоть что-нибудь парня. Мартин продолжал поворачиваться вокруг своей оси, нанося удары, ломая кости, перехватывая цепи и арматуры, направляя их против их же владельцев. Он не чувствовал ярости, как сегодня утром. Он действовал спокойно и размеренно, будто выполнял простую, но не самую приятную работу.

Стив, стоявший чуть поодаль, меняясь в лице, успел заметить, как один из парней отлетел к стене, другой скорчился на асфальте, не в силах отползти подальше, и в его сторону отлетели два куска цепи, разорванной надвое. Он машинально затянулся сигаретой, не замечая, что она давно истлела, и на его толстовку упал длинный столбик пепла. Опомнившись, он начал дергать пистолет, запутавшийся в свободном кармане. Наконец, высвободив его и направив в сторону Мартина, он понял, что вся его банда уже лежит на асфальте. Кто-то стонал, пытаясь подняться, кто-то лежал неподвижно и молча, потеряв сознание. Мартин оказался неожиданно близко к Стиву. Он смотрел прямо ему в глаза, видел его неловкость и суетливые попытки достать оружие. На секунду Стиву показалось, что Мартин наблюдал за ним уже очень давно, мог прочитать его мысли, знал его страхи, легко мог предугадать, какое действие он совершит в следующую минуту.

Стив поборол страх, зародившийся где-то глубоко внутри и разворачивающийся сейчас во всю свою мощь, и уверенно направил пистолет в голову Мартина.

– Ты покойник! – он выкрикнул это отчаянно, подстегивая себя, и нажал на курок, ожидая увидеть опрокинутое лицо, падение тела, кровь, лужей растекающуюся по асфальту. Но Мартин спокойно продолжал смотреть ему в лицо, лишь насмешливая улыбка чуть коснулась его губ.

Мартин видел через мгновенно фокусирующийся искусственный глаз, как ужасом исказилось лицо Стива, как он, совладав с собой, снова с ожесточением нажал на курок. Он видел пулю, что, вращаясь вокруг своей оси, летела ему в лоб, и мгновенные расчеты, производимые компьютерной системой Ларри. Он сделал движение с минимальной затратой энергии и времени, изменяющее траекторию движения пули, и, качнувшись в сторону, вернулся в исходное положение, будто бы ничего и не произошло.

Стив не мог уловить движение, сделанное с такой скоростью, он был уже не в силах контролировать нервное напряжение, пистолет из его руки упал на асфальт, со стуком отскочил в тень, разом превратившись из смертельного оружия в бессмысленный кусок железа.

– Я не могу изменить тебя. Твоя смерть не принесет мне удовлетворения. Я просто возвращаю тебе долг и надеюсь, что больше не увижу твоей искаженной звериной злобой морды. – Мартин ударил опустившего руки Стива в солнечное сплетение, вложив в свой удар максимальную силу, совместимую с жизнью жертвы. Стив с глухим стоном отлетел к решетчатому забору и затих на земле, оглушенный страхом и болью.

Мартин быстро осмотрел себя. Кажется, куртка цела. Царапины на руках затягивались прямо на глазах. Он озабоченно провел рукой по волосам:

– Сколько времени мы потратили на них, Ларри?

– Ты любитель поговорить, Мартин. Поэтому мы уже растянули мероприятие: вместо обещанных пяти минут – восемь.

– Тогда поспешим! – Мартин легко обежал здание и снова оказался в свете фонарей у крыльца главного входа. Мелани показалась в дверях, ежась от налетевшего холодного ветра.

– О, Марти, ну где ты? Выдача аттестатов уже началась, скоро наша очередь! – Она не нашла в облике друга ничего тревожного и протянула руку. – Идем!

– Идем, идем.

Ладошка Мелани спокойно легла в его раскрытую ладонь и увлекла его в здание, ставшее незнакомым из-за непривычного освещения, цветных гирлянд, мерцающих блесток и музыки, разливающейся в коридорах вместо обыденного гула голосов. Мартин последовал за Мелани, полностью доверившись ее спокойному покровительству. Обычно он чувствовал себя скованно среди людей, но сейчас он забыл обо всем и просто наслаждался приподнятой атмосферой скорого взросления, свободы, легкости. Отдельные моменты, слившиеся для него в единое, странно приятное ощущение счастья, вспыхивали в его сознании. Директор вручает ему аттестат, отмечая отличие – высший результат среди всех выпускников этого и прошлых годов. Кто-то дарит ему цветы, а он смущенно молчит в поднесенный микрофон, не находя, что сказать, кроме неловкого «спасибо, не стоит». Какие-то речи, счастливые лица одноклассников, фотовспышки и хлопочущие родители. Мартин не ощущает неловкости и одиночества, рядом с ним – Мелани. Рука прикасается к руке, ободряюще улыбаются губы, волосы то и дело спадают на лоб, играют рыжими отблесками в лучах праздничного света разноцветных лампочек. Медленная музыка заполняет пространство актового зала, и Мелани доверчиво протягивает ему свою маленькую руку:

– Потанцуем?

И он спокойно идет за ней, увлекаемый вглубь зала, укачиваемый неспешным ритмом музыки и плавными движениями покачивающихся пар. Они танцевали с Мелани в школьном зале, а ему казалось, что они одни где-то очень далеко. Она склонила голову ему на плечо, а он осторожно держал ее за талию, боясь сделать лишнее движение и разрушить это волшебное покачивание, кружащее голову. Мелани поднимает голову, и ее сияющие глаза оказываются совсем близко.

– Я хочу, чтобы так было всегда. Быть с тобой всегда, – шепчет Мартин, привлекая ее ближе, будто кто-то может отнять ее.

– Мы будем вместе, – она улыбается и говорит очень тихо, но Мартин различает каждое слово. И его пронзает счастье. Разве так бывает? Разве от счастья сдавливает грудь так, что становится трудно дышать? Теперь он знает, что бывает.

А потом медленный танец, похожий на сон, как и слова, услышанные и сохраненные в памяти, будто бы выкраденные из чудесного сна, сменяются яркими вспышками светомузыки. Колонки оглушают, и их басы отдаются во всем теле, заставляя подчиняться и двигаться под быстрый отрывочный ритм, будто бы это танец первобытного племени – танец ощущений и чувств, где нет места рассчитанным па и стеснению.

Зрение Мартина выхватывает лицо Мелани, на долю секунды освещаемое яркими огнями и исчезающее в темноте, будто бы мгновенные фотографии, сделанные на бегу: летящие волосы, опущенные веки, закушенная губа и вдруг – прямой взгляд ему прямо в глаза, ударяющий новым зарядом энергии, которой нет конца. Они смеются: Мартин, пластично двигая ногами, в точности повторяет лунную походку, двигает руками и корпусом, как робот. Мелани заливается:

– Ты не оставляешь другим шанса, человек новой эры!

А потом – огни дороги, складывающиеся в свой дикий ритм, будто бы соревнуясь с бешеными вспышками светомузыки, ветер, бьющий в лицо, скорость и руки Мелани, крепко обхватившие его. Так он помнил счастье.

Поздно ночью они вошли в здание клиники, которое давно стало для Мелани вторым домом. Часть здания, в которой находились жилые комнаты, давно погрузилась в тихую темноту. А они со смехом разрывали ее, шикая друг на друга, стараясь не потревожить сон профессора, зажигая свет в кухне, отыскивая в холодильнике что-нибудь съестное. А потом будто бы подчинились тишине и, сев прямо на пол, продолжали говорить, понижая возбужденные голоса до доверительного шепота, строя планы, мечтательно рисуя самим себе свое будущее.