Терминатор. Да придет спаситель

— Я тебя знаю, — пробормотал пленник. — Я узнал твой голос. Из радиопередачи. Ты Джон Коннор.

— Я и сам знаю, кто я такой, — многозначительно покачал головой Коннор. Иногда машины были способны на поистине дьявольские хитрости, но порой они оставались на удивление прямолинейными существами, даже наивными. — Тебя послали, чтобы меня убить. Чтобы уничтожить лидера.

— Нет… нет, — бессильно лепетал Райт. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Коннор был не против обсудить проблему с этим существом. Было бы интересно вовлечь говорящую машину в философский диспут и посмотреть, как отреагируют на это ее логические цепочки.

— Зачем же ты сюда пришел? Именно на эту базу? Ты стремился убить Джона Коннора и доказать свою незаменимость. И надо же тебе было так неосторожно наступить на мину. Скайнет будет недоволен.

— Блэр… Блэр Уильямс сказала, что ты сумеешь мне помочь. Я пытался вызволить из беды пару ребятишек. Их забрал Скайнет, увез на большом Транспортере. Они помогли мне, когда я… появился в этом месте, в этом мире. Я хочу их спасти, а вы меня задерживаете.

Его слова поразили Коннора. Программа, заложенная в это существо, должно быть, очень сложная. Это существо способно даже имитировать эмоции. Упомянуть детей — поистине гениальный ход противника.

— Ты очень убедительно лжешь, Маркус. Если бы я не поклялся уничтожить все думающие машины на земле, я мог бы тобой восхищаться.

Кейт наклонилась к его уху:

— Похоже, что он сам в это верит.

— Конечно верит, — бросил Коннор. — В противном случае вся эта шарада лишилась бы малейшего правдоподобия. Дайте мне поговорить с ним наедине.

— Ты уверен? Если он запрограммирован убить тебя…

— Он бы уже попытался это сделать, несмотря на ваше присутствие. Со мной все будет в порядке.

Коннор жестом отпустил Барнса, и сержант вместе с Кейт вышел из ракетной шахты. Как только дверь за ними закрылась, он снова повернулся к существу, которое утверждало, что его зовут Маркус Райт.

Было ли это имя выбрано случайно или у Скайнета проявилось своеобразное чувство юмора?

— Так, значит, это ты? Тот, кто должен воплотить главный план Скайнета?

Райт, стараясь сохранить целостность как в физическом, так и в ментальном смысле, не дрогнул, встретив взгляд Коннора. Он призвал на помощь все свои резервы и снова ощутил себя человеком по имени Маркус Райт.

— Послушай, Коннор. Я ничего о тебе не знаю. Я не знаю, почему этот Скайнет может желать твоей смерти. Я даже не слышал о тебе до позавчерашнего дня. Все, чего я хочу…

Коннор подошел ближе, и в голосе, прервавшем речь пленника, зазвучали угрожающие нотки.

— Нет. Это ты послушай. Мы с тобой начали эту войну еще до своего рождения.

Этого было достаточно, чтобы Райт на некоторое время умолк.

— Но… это же какая-то бессмыслица.

— Многое из того, что произошло, тоже не имеет смысла. Но от этого события не становятся менее реальными. А я должен разбираться с реальностью, имеет она смысл или нет. А в реальности дело обстоит так, что ты столько раз пытался меня убить, что я уже сбился со счета. И каждый раз ты терпел неудачу. Ты пытался убить мою мать, Сару Коннор. И ты убил моего отца, Кайла Риза. А теперь я хочу, чтобы ты слушал меня внимательно, потому что должен понять то, что я сейчас скажу. Если Скайнет намерен меня уничтожить, ему придется составить другой план, получше. — Он с удовлетворенным видом отступил назад. — Да ты не смог подойти к базе даже на десять шагов. Скайнет, верно, считает нас законченными кретинами.

Слова Коннора, как и многое другое в этом безумном мире, где Маркус снова обрел сознание, оставили слишком много вопросов. Но, как ни старался Райт, ни одного ответа он найти не мог.

— Нет… Я знаю, кто я такой. Я Маркус Райт. И я не принимаю участия в каком-то бредовом заговоре с целью убить тебя или кого-то еще. Я ни черта не понимаю в вашей сумасшедшей войне, в вашем сумасшедшем мире и…

Он беспомощно умолк. Нет смысла протестовать, если Коннор не желает его слушать. Повесив голову, Райт продолжал бормотать, обращаясь скорее к самому себе, чем к своему обвинителю.

— Вы все выжили из ума. Кайл Риз сейчас находится в Транспортере, на пути к логову Скайнета. Если бы я хотел его убить, я мог бы это сделать еще в Лос-Анджелесе. Я пришел сюда с надеждой — с надеждой на вашу помощь, я хотел выручить его и Звезду.

Коннор был уже на полпути к выходу, как вдруг резко остановился и повернулся к пленнику. Он быстро моргал, словно схлопотал удар дубиной по затылку.

— Что? Что ты сказал?

Райт настолько отчаялся, что даже не поднял головы.

— Я уже говорил. Я пытался помочь двум подросткам, которые спасли мне жизнь и помогли прожить в этом бардаке достаточно долго, чтобы выбраться из Лос-Анджелеса. Они сказали, что участвуют в Сопротивлении. Если бы не эти дети, я, вероятно, уже погиб бы. — Наконец он поднял глаза. — И тебе с твоими друзьями не над кем было бы издеваться.

Он медленно покачал головой, снова попытался понять, что с ним происходит, и ему это опять не удалось.

— Я не понимаю, что произошло с миром. И со мной. И мне уже наплевать, что происходит сейчас. Коннор, я в своей жизни совершал поступки, о которых мог бы пожалеть. Но этого я не могу изменить. А эти ребятишки — я не могу позволить им погибнуть. Или как-то пострадать от машин.

Коннор слушал, но его внимание занимало только одно произнесенное пленником имя.

— Ты сказал: Кайл. Так зовут одного из детей, о которых ты все время бормочешь?

Райт нахмурился:

— А что? Ты его знаешь? Это, конечно, не Боб и не Билл, но тоже довольно распространенное имя.

Коннор ничего не ответил, и его лицо тоже ничего не выдало. Теперь пришла очередь Райта усмехнуться:

— Нет, вряд ли. Те, кто его знал, ни за что не оставили бы мальчишку одного в этом дерьме.

Выражение лица Коннора слегка изменилось. Он явно пытался сдержаться, и Райт был доволен, что хоть немного разозлил своего тюремщика.

— Слушай, Коннор, отпусти меня. Продолжайте свою бесконечную войну, мне все равно, выиграете вы или проиграете, я бы не поставил на кон и крысиный хвост. Для меня важны только эти ребята. И я намерен им помочь.

Коннор резко развернулся и направился к выходу. Райт уже не мог сдерживать свои мысли. Как только дверь за его тюремщиком затворилась, он закричал так, что между стенами заметалось эхо:

— Выпусти меня отсюда, Коннор! Коннор!..

Когда затихло эхо металлического лязга, Райт ощутил такое всепоглощающее одиночество, какого ни разу не испытывал с тех пор, как к нему вернулась память. Вид закрывающейся двери напомнил ему о чем-то. О другой двери, закрывшейся за ним давным-давно.

«Нет, — поправил он себя. — Не так уж и давно». Та дверь захлопнулась как раз перед тем, как он проснулся в этом кошмарном мире. Он вспомнил, как с ним что-то делали, только вот не мог вспомнить, что именно. А ему хотя бы объяснили перед тем, как начать?

Но сейчас все это казалось ему второстепенным. Неважно, что сказал Коннор или кто-то другой. Он знал, кто он такой. Он Маркус Райт, плохой парень, необычный и необщительный враг благонравного общества. Эта его особенность не принесла никому ничего хорошего. Жизнь была полна побегов, драк, пьянок, наркотиков и разврата. Она состояла из целой череды ошибок и неверных решений, одно из которых в конце концов привело к смерти.

Он слегка нахмурился. Что-то не сходится в этой картине. Да, с одной стороны, он должен быть мертвым. С другой стороны, он точно знал, что не умер, поскольку испытывал страдания — слишком сильные и непрекращающиеся. К тому же он не чувствовал себя мертвецом. В физическом отношении он был вполне нормален.

Так что же было неправильно в этой картине?

Он опустил голову и посмотрел на себя. На свое тело, с которого сняли кожу, на открытую грудную клетку, похожую на витрину запчастей в магазине. Вокруг его сердца поблескивали замысловатые детали и хитроумные устройства. Некто — возможно, несколько таких «некто» — проделал удивительную работу с его внутренностями. Странные приспособления казались ему не только сложными, но и абсолютно чужими.