Вселенная файа. Трилогия

   Талу, впрочем, уже знал, что истребительные отряды вовсе не относились к элитным частям Фамайа. Напротив, это, скорее, был "отстой" её армии, - штурмовики, предназначенные для полного истребления противника, неважно, какими способами. Их набирали из тех, чьей излюбленной пищей были смерть и кровь, и командование было даже заинтересовано в том, чтобы они побыстрей погибали. Тактика истребителей также не отличалась утонченностью, - массированная атака под прикрытием всех огневых средств, в сущности, простой "навал" и ничего больше. Черми не проявил особого военного дарования, - а действия его подчиненных были и того хуже: они не смогли даже тупо следовать тактическим принципам, записанным в их уставах. Пехотинцы-истребители были откровенно слабы и находились в полной зависимости от танков и бронемашин. Если противник мог противопоставить этой технике точный огонь грана­тометов и орудий, они сами не могли атаковать.

   Вздохнув, Талу отложил папку, поудобнее устроился за столом и приказал приводить по одному спасенных им "беглых".

* * *

   Четыре дня спустя, уже сидя в штабе крепости Соара, Талу не мог вспоминать об этом допросе без злости. Сколько было потрачено времени и сил! Он сам чуть не погиб - и что же? Эти "беглые" не сказали ему ни слова, точнее, сказали много всяких слов, но смысла в них было мало. Больше всего ему досталось от Ами: Маоней со стыдом вспомнил, как, лежа на полу, призывал охрану, - если бы не она, тот просто задушил бы его. А ведь он не без оснований считал, что может постоять за себя!..

   Сейчас его "беглые" были разлучены. Истми Сурта, на счету которого уже был один офицер ЧК, отправили в полицию Товии, Окруса забрал Найте, как знал Талу, - по просьбе Анмая. Случайно услышав имя Философа, тот почему-то необычайно заинтересовался и потребовал отправить его на плато Хаос, - на этот раз ничего не объяснив. Остальные, - Нэркис Уэрка и Ами, - сейчас сидели в соарской тюрьме. По крайней мере, Талу исполнил свое обещание и все они остались в живых.

   Выкинув из головы все мысли об этих, столь неблагодарных людях, он стал собирать бумаги, готовясь к переговорам. Собрав всё в большую черную, блестящую папку, - подстать его форме, он вышел из комнаты.

   Спустившись к машине, Маоней посмотрел на белое железобетонное здание дворца, которое только что покинул, - огромное, уступчатое, двенадцатиэтажное, оно было словно составлено из нескольких коробок. В нем размещались местные власти и жили немногочисленные здесь Высшие. Возле синей трехосной правительственной машины с высоким бронированным корпусом его ожидала делегация, - водитель, переводчик, не нужный Талу (он хорошо знал язык Суфейна), и двое советников, - оба старше его, оба из разведки и в немалых чинах. Это было всё.

   Когда они выезжали, Маоней с презрением оглянулся на крепость. Очень старая, она представляла собой всего несколько зданий, окруженных надолбами, рвом и шестиметровой высоты валом со встроенными в него бетонными казематами для пулеметов и трехдюймовых пушек. Это сооружение, предназначенное для защиты недалекой границы от одичавших после Второй Войны тиссов, выглядело грозно, но вряд ли устояло бы под артиллерийским огнем.

   Когда машина миновала кварталы Соары и помчалась на юг по широкому прямому шоссе, он задумался. Уже то, что переговоры поручили ему, неопытному, ничем не отличившемуся, показывало истинное отношение Вэру к этой затее. Впрочем, Маоней и сам знал, что пробить стену взаимной ненависти, воздвигавшуюся в течение двух веков, нелегко.

   Да и что могли дать переговоры? Договор о ненападении, даже если бы его и заключили, не стоил бы и гроша. Реально единственным способом предотвратить войну была угроза гарантированного взаимного уничтожения. Угроза вполне реальная, но покажется ли она такой ССГ при утечке информации о Эвергете? В том, что утечка неизбежна, Маоней не сомневался, - научные открытия, особенно столь крупные, скрыть нельзя.

   Когда машина свернула в сторону границы, его сердце вдруг забилось во внезапном волнении. Он был очень любопытен и именно поэтому выбрал работу Наблюдателя. А теперь ему предстояло увидеть совсем другую жизнь, не похожую на организованную и подчиненную единой цели жизнь Фамайа. Достоверных сведений о ней не было. Вся информация черпалась из данных радиоперехвата, спутниковых снимков, - впрочем, очень точных и подробных, и наблюдений с пограничных постов и кораблей. Насколько ему было известно, после окончания Второй Великой войны ни один файа не ступал на территорию ССГ, - вот уже больше семидесяти лет. Точнее, это не происходило официально, - вдоль границы на Арке и в морях шла никогда не прекращавшаяся шпионская война.

   Его размышления прервал вид заставы, стоявшей на берегу неширокой пограничной реки, - Талу не знал её названия. Он ожидал увидеть бетонные укрепления, орудия, солдат, - его, как и всех жителей Фамайа, воспитывали так, чтобы они не чувствовали к ССГ ничего, кроме ненависти. Но Талу ощущал лишь любопытство. Сама застава была очень маленькой. Двухэтажный бетонный дом для пограничников, небольшая площадь, на другой её стороне гараж с патрульными автомобилями - вот и всё. Дорога пересекала площадь, подходила к реке, и по мосту шла дальше, уже на сторону Тиссена, - до сих пор самого крупного из государств ССГ на Арке.

   Оба берега реки оплетали заборы из колючей проволоки; с каждой стороны мост запирали ворота из массивной решетки. У них стояли часовые - здесь солдаты в круглых шлемах и пятнистых черно-серых комбинезонах с нашивками Внутренней Армии, с той стороны, - Талу с любопытством вытянул шею, - рослые тиссы в той же расцветки форме, но странно мешковатого покроя. Их автоматы были снабжены множеством непонятных и, по мнению Талу, совершенно ненужных приспособлений.

   Они остановились, ожидая, пока произойдет неизбежный обмен формальностями с обеих сторон, хотя их приезд, конечно, был согласован заранее. Наконец командир заставы отсалютовал им, двойные ворота моста распахнулись, - и они въехали на ту сторону.

* * *

   Керт Рисси, майор пограничной стражи Тиссена, с интересом наблюдал, как огромный трехосный автомобиль файа медленно пересекает пограничный мост. Он знал, что за всё время существования этой границы такого ещё никогда не происходило. Машина, не останавливаясь, направилась в Хонахт, - столицу приграничного округа; там были подготовлены помещения для переговоров. Впереди и за ней двинулись полицейские машины. Рисси тоже последовал за ними в машине военной миссии.

* * *

   Когда машина Талу въехала в Хонахт, он едва не свернул себе шею, беспрерывно оглядываясь. Его поразило удивительное многообразие и пестрота, - даже в Товии не было ничего подобного. Огромные стеклянные здания вздымались на немыслимую высоту, - в отличие от правителей Фамайа, тиссы предпочитали растить свои города вверх, а не размазывать бесконечными кварталами пятиэтажных коробок. Ещё больше его поразило разнообразие и количество автомобилей, - в Фамайа выпускалось всего несколько моделей. Здесь же Талу насчитал три десятка куда более изящных разновидностей, а потом сбился. Жители его, выросшего в свободной Товии, не очень поразили, но изобилие цветных реклам и фантастическое многообразие выставленных на продажу вещей потрясали, как и царившая повсюду суета...

   Он вспомнил Черную Корону, как в Товии называли Цитадель. Да, в одном мире было две цивилизации, - одна бурлящая, как вода, предприимчивая и многообразная, но живущая лишь сегодняшним днем, - и вторая, замкнутая, обращенная в свое бесконечное мрачное прошлое и безжалостная. Он не знал, какой суждено выжить.

* * *

   В зале на втором этаже гарнизонного штаба Хонахта, где должны были проходить переговоры, было многолюдно. Кроме военных и дипломатов здесь присутствовали многочисленные люди в штатском, - журналисты и разведчики. Большинство их никогда не видело ни одного файа.