Хмурый

— А я четыре года отсидел за превышение самообороны. — Тихоня сказал это ни к кому не обращаясь.

Все уставились на него. Он сидел и молчал. Батя не выдержал паузы.

— Ну?

— Чего?

— Да что ты, сегодня, из меня дурака-то делаешь, ёперный певец!

— Кто?

— Тьфу!

Все захохотали и Батя тоже.

Отдохнув еще немного, команда Хмурова начала собираться в дорогу. Собрали вещички и, попрощавшись с группой Бати, тронулись в путь-дорогу.

Маша покачивалась на руках и посапывала. Она наелась, наигралась и теперь дремала. Хмурый был рад этому. Ему надо было хорошенько подумать над собой.

Кто он? Что он? И, главное, зачем он? Все, кто его окружает, похоже решили этот вопрос, по отношению к себе. У каждого была работа и они просто жили, выполняя свою работу. Он мотался по Зоне, не зная, что ему надо. Можно, конечно, сказать, что не видно пользы для общества от их деятельности. Это точно. Пользы для общества нет. Но нет и вреда!!! Те, кто рвется принести пользу обществу, очень часто наносят этому обществу непоправимый вред. Какую, интересно, пользу несут ботаники с «Выжигателя?» Или те, кто сравнял с землей поселение Светланы? Или… Да мало ли людей, считающих себя великими благодетелями. Их, как донов Педро, в Бразилии.

И все равно душа рвется. Рвется на части и терзает своего хозяина. Зачем он? Ну зачем выжил? Почему память стала возвращаться? Почему друзьями обрастает, как никто другой. Ведь не спроста это. Значит так надо. Значит так должно быть. Значит все, что он делает, правильно. Может не все. Может только половину. А вот какая половина правильная, этого никак не понять. Подсказал бы кто. Да только это не подскажут. Это за тебя не решат. Каждый выбирает для себя. И если ты последовал чьему-то совету, то ты стал жить не за себя, а за того, кто тебе подсказал, как надо жить.

А может бросить все. Перестать мотаться. Ринуться за артефактами. Заколотить денег.

Нет. Не греет! Вот не греет и все! А раз не греет, значит не пойдет.

Разгромить «Выжигатель!» Вот это греет. Но не выполнимо. Он находится в долине. Кругом скалы. Вход через узкое ущелье. Охраны не мерено. А самое главное, так это то, что в случае угрозы, включается Радар. И тю-тю! Минимум через час тебя выжжет, как солому. Нужна информация. Надо с Барменом поговорить.

А вот то, что ребятишек спас, вот это греет! Может походить поглубже. Туда, где никто не ходит. Опять греет. Пособирать всех разбросанных по Зоне. Поселить в Ростке. Ботаники в Росток не сунутся. А потом можно и над «Выжигателем» подумать.

По дороге, навстречу им, шла старая женщина, опираясь на посох. Они встали. Друг поджал хвост и прижался к ногам Хмурова.

Она была одета в серый бесформенный балахон. Ноги ее были босы. Седые длинные волосы развевались в разные стороны. Лицо было суровое, даже сердитое, как бы говоря: «Делать мне нечего что ли, как вот бродить по дороге». Она уже была близко. Хмурый не чувствовал холода. Он наклонил голову и произнес:

— Здравствуйте бабушка. Не нужна ли вам наша помощь?

— И вам подобру, путники. Помочь вы мне ничем не можете. У меня все есть. Давай-ка, сынок, отойдем в сторонку.

Хмурый отдал Машу Светлане и отошел со старушкой на несколько шагов.

— Я слушаю тебя Бабушка.

— Приятно. Ты, наверное не знаешь, кто я? Ну и ладно. Не обязательно все знать. Ха. Ха. Ха. — Смех ее был похож на кудахтанье. — Да и вредно. Слушай внимательно! Делай, что решил! Зона надеется на тебя!

«Выжженная. Жалко бабушку. Звери сожрут. Надо в Росток взять. Прокормлю».

— Никто меня не сожрет, сынок, но за заботу спасибо. Надо же, с такой рожей и такое сердце. Странно.

Бабуля стукнула посохом о землю и растаяла. Вот такого фокуса Хмурый еще ни разу не видел. Он начал растеряно озираться по сторонам. Бабушка пропала. Он подошел к Светлане.

— Куда она пропала? Ты видела?

Света стояла испуганная.

— А я знаю, кто это. — Сережа смотрел на них снизу вверх. — Это Ведьма.

— Какая ведьма?

— У нас в деревне, до того, как военные всех переловили, блаженный жил. Он рассказывал, что у Зоны, в посыльных, Ведьма служит. Ее никто убить не может, а она с любым справится.

— Блаженный, говоришь?

— А он никогда не врал. Все было так, как он говорил. Он и про военных говорил, но все подумали, что обойдется. Только мы с Машкой решили спрятаться в лесу в норе под деревом. Нас и не нашли.

— Мы с Сележкой тихо сидели. А плохой дядька подошел и стал стлелять в нолу. Мне Сележка весь лот заклыл и лег на меня. Ему пуля в луку попала. Мы тли дня в ноле сидели, а потом ушли. — И она начала кривить губы. — А в делевне никого не нашли.

Маша заплакала. Хмурый взял ее у Светланы к себе на руки.

— Ну все, красавица, все. Я теперь тебя никому не позволю обижать.

— И Сележку не позволишь?

— И Сережу тоже. Пока стрелять не научится.

— А потом?

— А потом его будут бояться обижать.

— Как тебя?

— Хм! Как меня.

Они подходили к блокпосту «Долга».

— Сталкеры! Вы находитесь на территории контролируемой групп… Хмурый! Ты, что ли?

— Я с друзьями.

От блокпоста, по направлению к ним, быстро шел Сталкер. Он подошел, протянул руку Хмурому и поздоровался с его спутниками.

— Здравствуйте! Меня зовут Старый. Я здесь старший. Меня послали сказать, что все наши будут рады, если вы у нас переночуете. Мы хотим загладить нашу вину.

— Принимается. Только нет вашей вины передо мной.

— Это тебе так кажется, а мы места себе не находим.

— Кстати, тебе привет от Бати.

— Добрая весть. Спасибо. Мы с ним побратались.

Они дошли до ворот и Старый распорядился:

— Закрывайте ворота. Кому надо — постучатся. Первый по графику заступает на пост, а остальные спускаются под землю. Шустрый! Сбегай на те ворота и распорядись.

Они спустились под землю. Хмурый сказал Светлане:

— Оружие сдать надо. У них такие правила. Нож можно оставить.

— Все правильно, Хмурый. — Старый подвел их к оружейке. — Только, сдается мне, что нет никакой разницы, с оружием ты или без оружия. Нам Шустрый все уши прожужжал.

— Наврал, небось, выше крыши.

— Хороший он парень. Врать не умеет. Сказал, что ничего не понял. Пока падал от удара, ты пятерых вояк на ножах уделал. Похоже, что ты стреляешь хуже, чем ножом работаешь.

— Стреляет плохо? — Света гневно глянула на Старого. — А ты видел, как он стреляет?

— Стоп ребята! Не надо при мне, обо мне говорить. Не люблю. Давайте перекусим, выпьем мировую и спать. Вон Маша с Сергеем носами клюют.

— Тогда к столу. Я уже распорядился, когда к вам на встречу пошел.

— Знал, что согласимся?

— В Зоне говорят, что ты не любишь обижать тех, кто к тебе с душой.

— Ну ты жучара.

Старый засмеялся. Они подошли к столу. Он уже был завален всем, что было на БП. Деликатесов не было, но все было щедро. Сталкеры с детьми расселись. После них стали усаживаться «Долговцы». Всем, кроме детей, налили водки. Для детей нашли сок.

— Ну, парни! — Старый поднял пластиковый стакан. — Можете не корить себя. Зла на нас не держат. Это мне Хмурый сам сказал. Давайте выпьем за здоровье наших гостей!

Все подняли стаканы и стоя выпили. Потом сели, задвигав стульями и табуретами, и стали закусывать. Хмурый ел не торопясь. Он больше следил за тем, чтобы у ребятишек не пустели тарелки, пока они не наедятся. Когда дети наелись, он налил им еще сока, а сам закурил.

— Светлана! — Старый закурил сигарету и глубоко затянулся. — Ты сама-то видела, как он стреляет?

— А то!

— Стоп! Я же просил. — Хмурый вытирал губы Маше. — Где мы можем спать?

— Шустрый! Покажи. Ты, Хмурый извини, но мы без тебя ее сейчас колоть будем.

— А я их. — Света подмигнула Хмурому. — Посиди с Машей, братишка. Я тебя потом сменю.

— Да ладно уж. Сиди. Обижать будут — крикнешь.

— У тебя обидишь! — Старый махнул на него рукой. — Иди, дрыхни. Все равно ничего рассказывать не будешь. А мы все хотим знать.