Искалеченный мир

До ангара добрались без труда, по пути отмахнувшись от пары сомнительных коммерческих предложений. Одна створка широких ворот была немного приоткрыта, и несколько шустрых личностей выносили небольшие картонные коробки, загружая их в припаркованный рядом с ангаром не первой молодости мини-вэн. Лихо неторопливо прошла внутрь. Шатун держался сзади — безымянный ангар выглядел солидно, и расслабляться не следовало. «Трёшка» всё-таки…

— Тебе кого, да? — Возникший на пути Лихо персонаж был самую малость старше её и таращился на блондинку чёрными навыкате глазами. — Жэнские трусы не продаём, да? И «Тампакс» тоже нэт. Ничего нэт. Пэрэучёт, да…

— Мне бы с Ашотом парой слов переброситься, — Лихо еле сдержалась, чтобы не сообщить, куда представитель южных народов мог бы засунуть себе отсутствующий в продаже «Тампакс». — Мы от Севы. Товар нужен.

— Какой Сэва? Нэ знаю никакого Сэву! — Он потянулся к плечу Лиха, намереваясь начать выталкивать из помещения. — Иди отсюда!

Блондинка поймала жилистое запястье в захват, сделала короткий поворот, чуть наклонилась. Абрек взвыл, подламываясь в коленях. Лихо держала его, не собираясь отпускать, но и не усиливая нажим. Черноглазый работник безымянного ангара стоял на карачках, выдавая такие перлы нецензурной словесности, что Лихо захотелось довести приём до финала. Но тогда бы это закончилось двойным переломом.

— Рот закрой. — Лихо всё же слегка усилила нажим, перекрывая поток брани. К ним уже спешили четверо субъектов, правда безоружные. При наличии тут Шатуна эта четвёрка никак не выглядела приличным сопротивлением.

— Ай, тихо, тихо! — Пузатый, чёрный, как грач, ростом чуть пониже Шатуна, персонаж выкатился откуда-то сбоку, успокаивающе размахивая руками. — Зачем кричим, зачем беспорядок делаем?

Четвёрка сразу сбавила темп, остановившись метрах в пяти от выразительно улыбающегося громилы, даже не думающего тянуться за тесаками. Судя по их лицам, появление толстяка их скорее обрадовало, чем огорчило.

— Что случилось, дорогая? — Толстяк встревоженно посмотрел на спокойно стоящую Лихо. — Зачем Арут на коленях стоит? Перед такой красивой женщиной не устоял, да?

— Трусы мне продавать не хочет, — Блондинка задумчиво смерила взглядом вновь прибывшего. — А как прожить простой русской бабе без нижнего белья в суровом, изменчивом мире? И с Ашотом тоже знакомить не хочет. И вообще — ведёт себя очень невежливо. Очень.

— Я Ашот, — с достоинством ткнул себя пальцем в грудь толстяк. — Что хочешь, говори.

— Нас сюда отправил Сева. — Для полного понимания Лихо свободной рукой изобразила бороду до пояса. — Сказал, что у тебя есть то, что нам надо.

— А вы не от Занозы? — Ашот произнёс это будничным тоном, но Лихо уловила в его голосе скрытое напряжение. — Нет?

— Мы — сами по себе. Нам нужны горючка, еда и карта автомобильных дорог страны, — терпеливо разъяснила блондинка. — Платить будем стволами. Рабочими, боекомплекты прилагаются. Договоримся? Или есть какие-то сложности?

— Какие сложности?! — расцвёл Ашот и нетерпеливо замахал руками на застывшую в ожидании какого-либо поворота ситуации четвёрку. — Идите, работайте! Дорогая, красивая, Арута отпусти, пожалуйста. Он больше так себя вести не будет, слово Ашота Татуляна. Я ему сам потом расскажу, как себя с людьми вести надо. Он здесь недавно, ещё не освоился как следует. Отпусти, очень прошу.

Лихо ослабила захват, и черноглазый поднялся с колен, потирая пострадавшую руку.

— Трусы люблю чёрные, с кружевами, — поведала ему блондинка. — Панталоны не предлагать. Очень надеюсь на вашу сообразительность и расторопность. Нам бы очень не хотелось задерживаться у вас. Хотя люди здесь, как я уже непоколебимо успела понять, — на редкость душевные…

Арут убрался, подгоняемый укоризненно-отеческим взглядом Ашота.

— Не вините мальчика, — сказал толстяк. — Он хочет как лучше. Давайте лучше о деле поговорим…

— Дизель, литров двести пятьдесят. Сухие пайки, штук сорок. Вода в пластиковых бутылках. Карта автомобильных дорог России. Всё.

— Дизель есть, вода-еда — тоже. С картой придётся подождать с полчасика, пока Арут поищет. Сама понимаешь — сейчас не так, как раньше. Ездят мало, ездят недалеко. Если не секрет — далеко собрались?

— В Шамбалу. — Лихо посмотрела на него лучезарным взглядом. — К истокам Великого Знания и Перворожденной Мудрости. Хватит жить в грехе и невежестве. Хотите с нами?

— Спасибо, я как-нибудь тут, по старинке. Без прикосновений к истокам мироздания… — Ашот подозвал одного из подручных и отдал необходимые распоряжения. — Через полчаса всё будет готово. Чаю хотите?

— Нет, спасибо. — Лихо обернулась к неотвязно маячившему за её спиной Шатуну. — Сходи за нашими, пусть Алмаз «Горыныча» подгонит. Я тут подожду.

Громила покинул своды ангара. Ашот стоял рядом с Лихо, иногда поглядывая на наручный хронометр. Блондинка чётко улавливала исходящие от него волны тщательно скрываемой нервозности.

— Ждёте гостей?

— А? Что? — Толстяк скованно улыбнулся. — Да, должны клиенты подъехать… Запаздывают.

«А ведь ты, милый, брешешь, — Лихо по-прежнему продолжала смотреть на него взглядом „Мы едем в Шамбалу, Шамбалу, Шамбалу…“. — Как барон Мюнхгаузен, напропалую дрючащий на конюшне сивого мерина. Почему у тебя нервишки-то позвякивают, а, деловой?»

Прошло ещё минут пять. Уже виденные Лихо шустрые огольцы, до этого таскавшие картонные коробки, начали подносить к воротам ангара пластиковые канистры с горючкой. Ашот нервничал.

Лихо наблюдала.

Звук удара! Один из носильщиков, вышедший за ворота, спиной вперёд влетел в помещение, без сознания растянувшись на полу. Его лицо было разбито в кровь. Ашот встрепенулся, с невыразимой мукой в глазах глядя на входящих в ангар новых посетителей. Иссиня-чёрная щетина контрастно смотрелась на его мгновенно побелевшей физиономии.

Через четверть минуты в помещении стало гораздо больше народу. Восемь человек, из которых ни один не пришёлся Лихо по душе, рассредоточились по ангару, выставив напоказ целую коллекцию разнокалиберного оружия. К Ашоту расхлябанной походочкой двинулся один из гостей, поигрывающий жутким раритетом — «Тульским Токарева», он же — «ТТ».

— Ну чё, муфлон шелудивый… — Лексикон гостя не отличался изысканностью. Впрочем, он и сам выглядел не на миллион безвозвратно канувших в былое «баксов». Долговязый, будто бы скособоченный на левый бок. Жёсткая, блуждающая по губам ухмылочка. Лягушачьи черты лица. Редкие волосы, водянистые, бесцветные глаза. И расширенные во всю радужку зрачки. — Ну чё, козлина… — Долговязый подошёл вплотную и упер дуло «ТТ» в лоб Ашоту.

Лихо, стараясь не производить лишних движений, смотрела, как его палец выбивает чечётку на спусковом крючке.

— Ну чё, барбос вонючий… — Несомненно, «вмазанный» какой-то дрянью, он начинал фразу и замолкал, то ли забывая, что хотел сказать дальше, то ли просто так было надо. — Ну чё, хомячок сортирный… — Долговязый наконец-то совершил вербальный прорыв. — Ты подумал? Или мне надо тебе помочь? Например, мозги твои вот этой штукой на пол извлечь, чтобы они проветрились и смогли работать в правильном направлении… Не слышу!

Ашот застыл, как изваяние, закатив глаза кверху и глядя на пистолетное дуло, упершееся ему чуть повыше переносицы.

— Не слышу! — рявкнул долговязый и, убрав пистолет от его головы, ударил его рукояткой по носу. Раздался хруст, и пронзительно взвизгнувший торговец схватился за лицо.

— Стоять, жопой не дрыгать, — оскалился наркоман. — Не дрыгайся, я сказал. Кончу, на хрен.

За воротами ангара послышался звук подъезжающей машины. Долговязый обернулся, кивнул двум мордоворотам из семёрки.

— Рубанок, Пичуга! Гляньте, кто там припёрся. Скажите — лавочка закрыта по техническим причинам. Будут шуршать поперёк — дайте по почкам. Делайте, живо…

Парочка отправилась за ворота. Лихо, примерно догадывающаяся, что может произойти в самое ближайшее время, сконцентрировала своё внимание на главаре.