Четвёртый (СИ)

Пожив на этом же месте ещё пару дней, проверив, не следит ли за нами кто, и тщательно заметя следы, мы снова навестили то раскиданное по редким усадьбам селение, где разговаривали со вторым падре. Тут имелся телеграф. Отбили домой условное послание с указанием места, где ждём помощи, да и встали на постой в одном из домов. Олины папа и мама отыскали нас через два дня - Уругвай не очень большая страна. За световой день её не так уж трудно пересечь на автомобиле, даже, если ехать по грунтовкам.

Ещё через сутки весь груз был спрятан на дедушкином ранчо.

Глава 14. С налёту, с повороту

По возвращении в пригородный дом Бецких меня настигло понимание, что ради пары-тройки тонн золота очень даже стоило выдирать нас с Ольгой из вражеского тыла, поспешно чему-то учить и гнать почти на противоположную сторону земного шара - Стране Советов нынче особенно кстати подобные денежные поступления. Беспокоил лишь один вопрос - почему именно нас? Неужели из-за удобной ситуацией с внедрением? Даже легенды не пришлось придумывать - всё по правде. Разве что отмазать двух подростков на три месяца, объяснив их отсутствие работами на оборонительных сооружениях.

Теперь же, когда задание выполнено, логично ожидать отзыва и возвращения к работе по основной специальности.

- Пожалуй, - сказала Оля, выслушав мои соображения. - Но только чувствую я - выйдет иначе. Даже неудобно перед тобой - обычно-то ты всегда правильно предугадывал.

Вскоре пришло распоряжение из центра (не знаю я, как организована связь) нам с Олей отправляться в Аргентину, поступать в школу военных летчиков, после чего проситься добровольцами или в британские военно-воздушные силы, или в американские. В принципе, логично. Я-то знаю, что присмотр за теперешними союзниками нужно проводить тщательно, однако не вполне понятны именно наши перспективы - мы же гражданства не меняли, следовательно, закрепиться в послевоенный период ни по ту сторону океана, ни по эту, не сможем.

Ну и ладно - руководству видней. Короче, поскольку чемоданы у нас всегда наготове - взяли их, и поехали. Между Монтевидео и Буэнос-Айресом - столицей Аргентины - курсируют пароходики, а дорога тут не слишком дальняя - двести километров с небольшим. К вечеру были на месте и отправились искать гостиницу. А навстречу группа молодых парней в коричневых рубашках. Идут, скандируют фашистские лозунги и строят из себя сверхчеловеков. Тут моя голова и соскочила с катушек - я тупо, как носорог, попёр на них буром. Мы крепко подрались, но я эту шваль разогнал.

Оглядываюсь: Ольга стаскивает с руки свой помятый алюминиевый кастет и несколько ребят, одетых мирными жителями, отряхивают друг друга и прикладывают носовые платки к ушибам и ссадинам. То есть я дрался не один - горячие аргентинские парни активно и незамедлительно поддержали мою инициативу.

- У тебя что? Контузия совсем прошла? - Оля насмешливо кривит губы, от левого края которых тянется припухлость. - То такой осторожный был, сдержанный и взвешенный, а тут, словно с цепи сорвался. Тебя что, снова подменили?

Про "снова" я спрошу у неё позднее, а сейчас группа поддержки активно галдит на незнакомом языке... почему незнакомом? Это же испанский, которым я вполне уверенно пользуюсь! Вот, сказали что мучача... это про Оленьку?! Уфф. Схлынуло возбуждение и я снова адекватен. Меня усаживают и начинают прикладывать к лицу непонятные прохладности и жгучести. Фотовспышка, ещё одна, строгий полицейский с неуместными вопросами про имена и род деятельности и, наконец, мы с Ольгой стремительно удираем за показывающим дорогу местным. А второй следом за нами тащит чемоданы.

Переночевали мы в частном доме у одного из парней, а утром нас проводили на вербовочный пункт. Вы бы видели, как неприлично ржал при виде наших пилотских удостоверений представительный такой лейтенант аргентинских ВВС. С виду - настоящий благородный идальго, но речи его, когда он комментировал ценность этих документов, я категорически не желаю повторять. Обидно-то как! Но лезть в драку не ко времени, тем более - пусть меня научат, если не доверяют... хотя, не такой уж я искусный летчик. Стерпел.

А Оля не стерпела: - Проверьте, - говорит.

- Извольте, - когда это настоящие идальго отказывали даме в такой малости!

Нас довезли до лётного поля и подвели к двухмоторному самолёту со слегка отвислым пузиком. Показали, как забраться в кабину и уселись на сидении во втором ряду. (Я про "идальго" во множественном числе - достал он меня). А тут куча незнакомых стрелочек, неизвестных кнопочек и непонятных рычажков. Оля сразу потускнела, а я потребовал документацию.

Новое "извольте", и толстая пачка книжек с картинками на чистейшем американском английском. Этим языком в письменном виде я владею уверенно - тут сразу видно, где кончается одно слово и начинается другое, а читал я технических текстов столько, что самому страшно вспомнить. Терминология понятная, перевести дюймы в сантиметры, а фунты в килограммы - не проблема. У Ольги обучаемость такая, что мне и не снилось, а наглядное пособие в полном нашем распоряжении - условия идеальные. Правда, закончили мы уже сильно после полудня - много нового материала.

Идальго раз двадцать выскакивал наружу, а потом приходил не один, показывая на нас самым разным военным и высказываясь в смысле, что скоро выведет "этих наглецов" на чистую воду. Ну и самолёт не просто так стоял - его активно обслуживали, подвешивая в бомбоотсек бомбы. Они, конечно, скольки-то фунтовые, но на вид - как наши соточки.

Взлетели мы, как только сказали, что готовы. Идальго с нами на месте радиста, которое давно себе облюбовал. И еще два встревоженных авиатора - пилот и штурман. Почему встревоженных? Так управление на этой машине одинарное - только слева. Хотя мест впереди два. Поскольку экзаменовали нас с подругой - я взялся за штурвал, а Оля устроилась рядом - там как раз позиция штурмана. Страхующие заметно волновались, однако взлетели мы правильно - не зря в своё время нас натаскивали на "Дугласе". Хотя, нынче в наших руках "Локхид" под названием "Вентура". Эта "птичка" может продержаться в воздухе целых пять часов и пролететь больше двух тысяч километров. Ну, да, модель новее, чем старина Ли-2, и всякой всячиной напичкана плотнее.

И вот летим это мы себе, летим по заданному маршруту. Часики тикают, отсчитывая уже третью сотню минут, я просто держу направление и высоту, а подруга трудится, как пчёлка, сравнивая результаты своих вычислений с данными радиополукомпаса. Под нами безбрежная гладь океана и полное отсутствие ориентиров. Смеркается, а до берега примерно час полёта. И тут справа внизу на поверхности воды - тонкий длинный силуэт с торчащей вверх узкой рубкой - подводная лодка.

Радист-идальго её тоже увидел - сыплет в эфир чередой цифр. А я закладываю резкий вираж и опускаю нос, чтобы разогнаться на снижении. На какое-то время цель скрывается из виду, чтобы тут же оказаться точно впереди. Ольга сосредоточенно щелкает переключателями, открывая бомболюки, а я с волнением вижу, что цель быстро погружается. Вот только рубка видна, а вот и перископ исчез буквально у нас перед носом, оставив после себя узкую стрелку расходящегося следа. В этот момент наш аппарат начал "вспухать", освобождаясь от бомб - я поспешил его выровнять.

Через минуту, закрыв бомболюки, Оля выдала направление на аэродром. Судя по расстоянию, горючего как раз хватало. И ещё меня начало трясти - садиться-то придётся ночью. А этот маневр известен мне чисто теоретически.

Тут откуда-то сзади до нас добрались те самые пилот и штурман (думаю, они сидели на местах верхнего и нижнего стрелков) и принялись восторженно вопить о том, что своими глазами видели летящие из воды обломки. Я им не поверил, потому что, во-первых, сумерки, во-вторых - ну что может вылететь из воды с глубины не меньше десятка метров? Да и бомбы у нас были не глубинные.