Гость

— Тоннель № 1 почти вертикальный, — заметил Роберт. — Давайте начнем с него.

Элис стала осторожно спускать камеру, одновременно включив на забрале дисплей с изображением того, что видно в объектив. Первая попытка не удалась. Объектив камеры уткнулся в стенку. Вытащив прибор, Элис перевязала конец веревки и снова опустила камеру в отверстие. На этот раз объектив находился точно на осевой линии тоннеля.

— Жаль, что камера не снабжена освещением, — посетовала Элис. — Кто знает, в какую темень ей придется попасть.

По команде пришла в движение лебедка, и канат стал медленно раскручиваться.

— Хватит ли нам длины каната? — обеспокоенно спросил Роберт.

Элис пожала плечами.

— Я понятия не имею, какова глубина тоннеля, — ответила она и просунула в отверстие свой фонарь, надеясь осветить хотя бы часть пути камеры. Однако изображение становилось все менее и менее контрастным и разборчивым, пока, наконец, не стало совсем серым.

И все же, прежде чем изображение окончательно пропало, Элис неожиданно заметила какое-то темное пятно, казавшееся на окружающем фоне еще более темным. Присмотревшись, она разобрала, что это несколько почти слившихся концентрических кругов. Лебедка тотчас была остановлена.

— Я вижу какие-то круги. Они похожи на те, что отпечатались в тупике тоннеля.

Карл подошел к «землеройке» и перевернул ее таким образом, что ее рабочая часть осталась внизу. Сверху, на плоской «спине» «землеройки», Элис увидела шесть концентрических кругов.

— Значит, камера достигла тупика, — сделала вывод Люси. — Эта штука прогрызла нору, выдохлась и навсегда там заснула.

— Скорее всего, — кивнула Элис. — Больше мы ничего не увидим.

Лебедке приказали дать обратный ход, и вскоре камера выплыла из тоннеля.

Следующий тоннель отклонялся от вертикали градусов на десять, и потому спустить камеру не представляло большого труда. Этот тоннель оказался гораздо короче первого, и очень скоро опять было обнаружено шесть концентрических кругов — «спина» еще одной «землеройки».

Третий тоннель поражал своей глубиной. Камера уже долго опускалась в кромешной тьме. Кабель тянулся и тянулся, и Элис стала бояться, что длины каната не хватит. Вскоре лебедка, видимо, перестав чувствовать натяжение каната, остановилась.

— Вам не кажется, что камера обо что-то ударилась? — заметил Роберт.

— Нет, не кажется, — ответила Элис.

Проверив показания лебедки, выяснили, что канат размотался на всю свою длину. Обратное наматывание каната и извлечение из тоннеля камеры оказалось делом очень долгим и нудным.

Неожиданно Элис почувствовала усталость в глазах. Ее сверхсовременные искусственные глаза — единственная гордость из всех последствий инцидента на станции «Токиан» — устали.

Следующий тоннель был пологим, почти горизонтальным. Камера и веревка почти не скользили вниз, и от затеи пришлось отказаться. В довершение всего, аккумулятор камеры порядком разрядился, и Дарен был вынужден целых полчаса продержать ее на зарядном устройстве.

Только в следующем тоннеле Элис смогла отправить камеру далеко вниз, но изображение опять вскоре стало терять контрастность.

— Ну, что там? — допытывалась Люси.

— Какое-то препятствие, — ответила Элис и замедлила ход кабеля.

Когда спуск совсем прекратился, все увидели на дисплеях достаточно освещенную оплавленную поверхность.

— Похоже, тоннель полностью заблокирован, — произнес Роберт. — Но где же «землеройка»?

Элис внимательно всмотрелась в изображение, передаваемое объективом камеры, но ничего похожего на инопланетный механизм тоже не обнаружила.

— Очевидно, «землеройка» выбралась назад по проторенному ею же пути, а затем ее перебросили на рытье другого тоннеля, — предположила она. — По-моему, это единственное объяснение.

— Значит, — подытожил Карл, — либо «землеройка» вышла сама, либо ее выплюнула из своих недр Канталупа. В любом другом случае мы нашли бы ее на дне тоннеля.

В разговор вступил Роберт.

— Хорошо. Если Канталупа, как мы видим, сама себя бережет и лечит, как делают любые другие органические субстанции, то это вызывает ряд законных вопросов. Почему она запустила «крота» так глубоко в свое чрево и почему позволила «землеройкам» грызть себя? Почему Канталупа не зарастила тоннели, комнату и всю шахту своей плотью?

— Забавно, — усмехнулся Карл. — Но все это было бы возможно, если бы Канталупа имела свойства человеческого организма. Когда мы порежем палец, то вскоре место пореза зарастает кожей. Нас атакуют вирусы — и в схватку с ними вступает наша иммунная система. Но если травма слишком обширная, ну, например, проникающее ранение или потеря ноги… О, простите, — Карл замялся. — Это неудачный пример…

— Ничего, продолжайте, — спокойно произнесла Элис.

— Извините, просто пришлось к слову. Так вот, если организм получает слишком сильную травму, он не в состоянии справиться с ней самостоятельно.

— Но есть и другие случаи, — уточнил Роберт. — Организм не может справиться даже с банальной простудой и погибает, если, например, повреждена его иммунная система.

— Итак, — подвела итог Люси. — Если Канталупа — самовосстанавливающаяся система, то, вполне возможно, «землеройка» повредила какой-то механизм, который отвечал за восстановление этой части ее тела, а может, и всего ее тела.

— Я склоняюсь к этой же гипотезе, — поддержал Роберт. — Но пока это невозможно подтвердить, потому что мы слишком мало обо всем знаем.

— Значит, если бы мы знали больше, мы бы смогли Канталупе помочь выздороветь? — прямодушно спросила Люси.

— Честно говоря, утверждать что-либо, основываясь на предположениях, сложно, — задумчиво вздохнул Роберт. — Не исключено, что Канталупа сейчас мертва целиком. Может быть, причиной этому послужили все эти «кроты» и «землеройки», а может, создатели отвели Канталупе определенное время — только для достижения какой-то точки во Вселенной, — Роберт поднял голову и указал пальцем вверх. — Мы изначально приняли Канталупу за огромный органический межзвездный корабль. Если это так, то все эти незаживающие раны доказывают, что команда Канталупы давно мертва. Иначе экипаж не дал бы ей погибнуть.

— Если бы у экипажа имелись необходимые ресурсы, — заметил Карл.

— Канталупа — из ряда вон выходящее искусственное образование. Мне кажется, ее создали специально для какого-то длительного путешествия. Если эти утверждения верны, то экипаж, пассажиры или кто там еще, обязательно должны были бы оставить следы своего пребывания.

— Не кажется ли вам, — продолжил Карл, — что авария звездолета, подземный зонд, «землеройки» — все это звенья одной цепи, события, которые неожиданно свалились на экипаж? Возможно, они й погубили Канталупу.

— Вполне возможно, — согласилась Элис. — Но пора вернуться к сбору точных, конкретных фактов. У нас еще будет много времени поломать голову над их осмыслением.

— Я собрала уже достаточно образцов, — сказала Люси. — А видеозаписи? Мы можем затем воссоздать всю шахту, темное пятно и даже некоторые тоннели в мельчайших подробностях.

— Это ничего не даст, — покачала головой Элис. — Мне кажется, тоннели почти остались без нашего внимания, а ведь именно где-то в них лежит ключ к разгадке тайн Канталупы, поэтому…

— Я готова ползти по ним до конца, — заявила Люси

Без сомнения, путешествие по таинственным тоннелям могло дать ответы хотя бы на некоторые вопросы, но Элис долго колебалась: перед ее глазами все время стояло раздавленное тело Белинды.

— Вы не боитесь? — напрямую спросила она Люси.

— Думаю, что я справлюсь. Это единственный способ что-то узнать.

Элис не могла ни приказывать, ни требовать, ни просить. Однако Люси была настолько полна решимости, что Элис согласилась.

— Хорошо. Попробуем в том тоннеле, где камере не хватило освещения. Мы привяжем вас за ногу и будем тихо спускать вниз.

Роберт привязал конец каната Люси за щиколотку, а Дарен отдал ей свою камеру. Лишь после того, как Элис проверила, крепко ли привязан канат и не разгерметизирует ли он скафандр Люси, путешественница вползла в тоннель. Он был настолько узким, что между стенами и плечами Люси можно было едва просунуть два пальца.