'Зона с нами' (сборник) (СИ)

   А спетая им вещь:

   Кто-то смел с пистолетом,

   Кто-то трус с винтарем,

   Кто знаком с арбалетом,

   Кто с кухонным ножом.

   с припевом:

   У костра мы на точке,

   Вместе песни поем,

   А рука на гашетке

   Управленья огнем.

   - которую впервые озвучил здесь Кальян, вообще стала гимном местной области проживания.

   ...Торсиона неожиданно что-то насторожило и, подойдя ближе к коровникам - ныне стойбищу Сталкеров - он увидел, что несколько человек тащат в сторону аномалий чьи-то трупы. Сразу и не было ясно, в чем дело, ведь накануне не слышались выстрелы боя, да и с похоронами в летнюю жару никто не тянул по известным причинам.

   Торсион поздоровался с радостно встретившим его у ворот старым знакомым Волком. Тот просто, как при прикуривании сигареты, на молчаливый вопрос Торсиона ответил: "Я-то Волк, но шакалов, затесавшихся к нам в стаю, не люблю. Они недавно от Бандитов перешли, но так от своих блатных заморочек и не избавились: эти уроды постоянно разводили новичков на бабки. От этого молодежь нас начала сторониться, и нам это тоже стало в напряг. На собрании у костра в их отсутствие мы решили с этим покончить. Там же расписали главные роли, и просто их прикололи, как последнюю падаль. Дальше сообщили об этом через ПДА, чтобы народ знал, что урок у нас больше нет и у Сталкеров тоже закон работает".

   Торсион предложил перекусить, на что и Волк, и подошедшие Сталкеры с удовольствием согласились. Торсион вынул всю копченку из мяса ПГ, которую на дорожку прихватил в лагере новичков, но алкоголь пить отказался, хотя Сталкеры его старательно пытались уговорить. Ему было необходимо сделать перерыв, чтобы при встрече с Карамболем не класть алкоголь на старые дрожжи, из-за чего можно раньше времени раскиснуть и потерять основную суть их совместной встречи. Сталкеры несколько тостов выпили за встречу, здоровье и погибших - в общем, все закончилось вполне обычной процедурой. Мало помалу народ у костра начал раскисать от выпитого и откровенно засыпать.

   7.

   Но Торсиону не повезло, на самой стоянке Сталкеров Кальяна не оказалось, он познавал науку определенного ритуала похорон в Зоне.

   Если погибший был стоящий Человек, даже враг, его, по христианскому обычаю, закапывали, хотя и без гроба, и даже ставили крест из подручного материала. Таких же, как недавно убитые, просто бросали в аномалию, а с останками, если такие были, разбирались слепые псы. Решение о конкретном виде похорон принималось в кругу присутствующих, с учетом мнения всех. В этом случае не было ничьего главенства. Ведь никто не знал, как к кому судьба завтра повернется и каким образом в случае гибели его самого в последний путь оприходуют.

   "Ну, ничего, - думал Торсион, - на обратном пути, если будет время, ещё послушаю Кальяна, хотя для этого и придется сделать небольшой крюк".

   Торсиону необходимо было отдохнуть, выспаться, и он, никого не предупреждая, незаметно для всех зашел внутрь коровника, нашел место почище, забрался в свой любимый спальник, предварительно подстелив под него подстилку, и почти сразу уснул. Он уже научился отгонять от себя навязчивые мысли, мешающие расслабиться. Торсион привык оставлять решение любого вопроса на утро, тем более что еще накануне днем все было заранее ясно, а перетирать одно и то же - только делу мешать.

   Утро выдалось теплое и солнечное, и Торсион отметил это про себя, как хорошую примету перед предстоящей непростой беседой.

   Карамболь заранее предупредил все посты о приходе Торсиона, но с раннего утра выставил всюду хоть по одному на точку своих элитных воинов, которые знали Торсиона даже по его походке и экзоскилету. Для исключения ошибки Карамболь заблаговременно и лично обошел все посты и еще раз всех предупредил о приходе Торсиона. Он прекрасно знал и постоянно убеждался в том, что лишней предосторожность не бывает. Вместе с тем, он еще дал указание постам, чтобы при случае были готовы к возможной провокации - ведь под видом Торсиона сюда могут наведаться и враги. В общем, любой вариант следовало предусмотреть. Сам Карамболь накинул обычный Бандитский плащ поверх СКАТа и стал на вышку, чтобы внешне не отличаться от обычного часового.

   Карамболь первым заметил Торсиона в свой любимый восемнадцатикратный морской бинокль и провожал его взглядом почти до самых ворот. Главное, что в таких случаях беспокоило Карамболя - не сел ли кто Торсиону на "хвост", с целью проникновения на подконтрольную Братве территорию под соусом эйфории встречи неожиданного гостя. В свою бытность он сам такие трюки часто устраивал и должен быть готов ко всему.

   Карамболь оставил бинокль второму часовому, спустился с вышки вниз, и под видом обычно сопровождающего сам повел Торсиона в свой же кабинет. По дороге он сделал жестом знак своим ближайшим подручным, предупреждающий об усилении охраны периметра.

   Торсион подозревал, что его будут заблаговременно пасти, и догадывался, что его ведет сам Карамболь, но сделал удивленное лицо после того, когда тот снял плащ и СКАТ, под которыми оказался их хозяин в простом спортивном костюме. Торсиону Карамболь предложил сбросить все лишнее и переодеться.

   - Вот возьми махровый халат, это мне недавно подарили, а я к нему не привык, все больше по старинке в трико из обычного хб люблю во время отдыха быть, да и если что, прямо на него СКАТ одеваю,- сказал Карамболь Торсиону. На правах хозяина он не спешил с вопросами, а Торсион тоже торопить события не собирался, ведь процесс уже пошел, и следовало только дождаться подходящего момента. Подготовка к разговору требовалась обоим, а душа и тело должны быть к нему готовы.

   Карамболь чувствовал, что более важного разговора, чем предстоящий за время его пребывания в Зоне, скорее всего, и не было. Личные его дела и расчеты оставались недоделанными, но тут чувствовалось что-то значительно более масштабное. Он заранее все оставил на подчиненных и сказал, что для всех его нет, и он вернется только после полного окончания беседы.

   Торсион знал, что после того, как он всю инфу выложит Карамболю, жизнь в Зоне кардинально изменится, но как и во что все превратится, трудно было предполагать. По мнению Торсиона, вторым таким же здравомыслящим человеком в Зоне был генерал Воронин, но до него было значительно дальше идти, да и принятые решения он редко менял, а в предстоящем щекотливом вопросе требовалась гибкость. Воронин в прошлом все же был Воякой и вольно или невольно мог принять их сторону, а в этой ситуации требовалась совершенно независимая оценка и соответствующие ей действия.

   Карамболь же, напротив, был полностью независимый человек, что, кстати, читалось по его продуманным операциям против всех группировок. Единственным сдерживающим фактором была его принадлежность к Бандитам, но именно этого Торсион никак не мог понять. Самым предполагаемым с точки зрения Торисона вариантом закрепления Карамболя в Зоне была его возможность возглавить группировку Свободы. Видимо, у него была серьезная причина, вмешавшаяся в окончательный выбор этого человека, раз он принял такое неоднозначное решение.

   Карамболь провел гостя в подвальное помещение, где была отлично оборудованная баня. В предбаннике все было приготовлено и должно было располагать к откровенной беседе и отдыху. В небольшой сажалке была залита холодная вода из бьющего неподалеку ключа. На лавке стояли оцинкованные шайки с распаренными в них вениками из разных пород дерева. Холодильник представлял собой самодельную ванну, через которую циркулировала холодная вода из того же ключа. В ней стройными рядами располагались бутылки с разнообразными напитками и запечатанные в герметичную упаковку съестные припасы.

   Дорого обошлась Карамболю такая баня, но как одно из основных человеческих жизненных удовольствий давало полноценную отдачу.

   Рабочий зев печи был выложен шунгитом - природным минералом, имеющим непревзойденные целебные свойства. Если после достаточного прогрева попытаться плеснуть на кладку ковш воды, то она, даже не долетая до поверхности, моментально превращается в пар. Вдыхание этой живительной консистенции природных даров позволяло полностью расслабить организм, вместе с тем производилось очищение дыхательных путей, кожного покрова и частичная регенерация органов. Последние исследования этого минерала, проводимые на Большой земле, вскрыли и его способность несколько нивелировать последствия лучевой болезни.